Пишите мне на медсанбат - Людмила Петровна Дробинская

запись о подругах-санитарках Мишиной и Стрельцовой и их верном товарище Василии Васько.

22 июля 1942 года в Колпине старший врач 37-го полка военврач третьего ранга М. И. Кулебякин вручил санинструктору 45-мм батареи Марии Мишиной большой пакет с перевязочным материалом и отправил ее в Путролово. Весь следующий день Мишина провела на передовой. Узнав, что в отбитой от врага землянке лежат наши раненые, она поползла к ним, но только взялась за скобу деревянной двери, как взрыв мины отбросил ее. Мария потеряла сознание. Когда очнулась, почувствовала, что из ушей и носа капает кровь… До утра без сна пролежала в землянке на нарах. Ее тошнило, болел затылок, но чуть полегчало, как Маша, верная своему долгу, вернулась на батарею.

…Они начали службу вместе, верные боевые друзья-ополченцы — военфельдшер Василий Васько, молодой паренек с васильковыми глазами, большим лбом и добрым, открытым сердцем, санинструкторы Михаил Железный, Шура Стрельцова, бывшая работница завода «Электроаппарат», и Мария Мишина — работница завода имени Коминтерна. Затем война их разъединила, и вот они снова вместе.

Днем 24 июля возле развилки дороги на Колпино рота автоматчиков отражала очередную контратаку противника. Наступил критический момент, когда бой приблизился почти вплотную к полуразрушенной стене и траншее, куда Васько и его товарищи укрыли раненых. Военфельдшер всем роздал гранаты, приказал не отходить от раненых и без его команды гранаты не бросать. К счастью, атака была отражена без помощи медиков и все раненые доставлены в полковую санчасть. А медики снова вернулись на передовую.

Солнце в тот памятный для них июльский вечер долго не уходило за Пулковские высоты. Его косые лучи освещали руины, разбитую бомбами и снарядами многострадальную равнину, раненых, убитых. В душном летнем мареве плавал дым, тянуло гарью.

Девушки с вечера ничего не ели. Идти в санчасть далеко, да и портянки взмокли, гимнастерку не стянуть с влажного тела. Но голод не тетка! За приречными кустарниками нашла Шура Стрельцова чудом уцелевшую голубику. Жадно ест бледно-синие спелые ягоды. Они дурманят голову, к сердцу подкрадывается тошнота. Шура сжимает виски руками, пьет болотную воду, отдающую ржавчиной. Тошнота отходит. Вместе с Мишиной она несет на плащ-палатке связиста, раненного в ногу, к шоссе.

Санинструктор Стрельцова — человек особой судьбы. Как-то после двухнедельного пребывания в противотанковом рву рядом с бойцами она возвращалась в санчасть полка. Но едва выбралась из рва на поверхность, как ее подстрелил снайпер. Раненная в голову, Стрельцова опрокинулась назад в ров. Ее вынесли оттуда ночью и переправили в Ленинград, в госпиталь на 2-м Муринском проспекте. Она долго не приходила в сознание. Когда раны стали заживать, ее продолжали мучить головные боли. Но демобилизоваться, как предложила ей врачебная комиссия, Стрельцова не захотела — накрепко связала она свою судьбу с боевыми друзьями, с военной профессией санинструктора. Подлечилась чуть-чуть и вернулась на фронт, подстриженная «под мальчишку», похудевшая, бледная, но счастливая встречей с родным полком. И боевые друзья порадовались ее возвращению, встретили ее торжественно. Орден Красного Знамени — ее боевую награду, по обычаю фронтовиков, окунули в кружку с разведенным спиртом и прикрепили к гимнастерке. Выпили за ее здоровье, пожелали большого военного счастья, ну, а ей, после ранения головы и контузии, даже пригубить не дали…

Еще до ранения Стрельцова мечтала стать снайпером. Когда вернулась из госпиталя, ей разрешили постажироваться у известного снайпера дивизии Исая Евгеньевича Колотова. Сила воли, крепкий характер помогли Стрельцовой не только одолеть слабость и головокружение, но и проявить свои снайперские способности. Помогли ей в этом и такие качества, как выдержка, хладнокровие, хитрость.

Исай Колотов был доволен своей ученицей, с которой не раз вместе выслеживал врага из засад. На снайперском счету у Стрельцовой числилось более пятидесяти уничтоженных гитлеровцев.

Но санитаров не хватало, и Стрельцова, сдав на временное хранение винтовку, снова вооружилась санитарной сумкой. Днем и ночью она спасала раненых, вынося их из огненного пекла, а по ночам постанывала от головной боли и звона в ушах — все-таки сказывались контузия и ранение.

В боях за Путролово участвовала и ранее служившая во 2-й гвардейской дивизии Валентина Чибор — санинструктор 175-го минометного полка.

Незадолго до начала боевых действий я разыскала Валентину Чибор в Колпине и подарила ей газету «На страже Родины» от 17 июля 1942 года, где была напечатана ее фотография в связи с награждением Валентины орденом Ленина.

— В боях оправдаю такую великую награду, — говорила, обнимая меня, Валя. — Вот увидите.

И, как всегда, слово свое сдержала. Когда начались бои за Путролово, она, невзирая на вражеский огонь, вместе с подружкой Зоей Павловой перебегала от одной батареи к другой, выносила раненых к реке, вывозила их на лодке, негодовала на белую, предательски светлую, ночь, позволявшую фашистам безнаказанно расстреливать безоружных санитаров.

Засевший на разбитой колокольне вражеский снайпер, очевидно, приметил проворную девушку с санитарной сумкой и тяжело ранил ее, раздробив ей плечо и ребра. Зою Павлову, работавшую рядом с ней, даже не царапнуло…

Я навестила Валентину Георгиевну Чибор в армейском госпитале. В тот день командарм Свиридов вручил ей орден Ленина. Валя молча протянула мне небольшую коробочку, в которой поблескивал орден. Рядом с ним лежала желтая нашивка — свидетельство о тяжелом ранении.

Но она все-таки вернулась в свой минометный полк, с которым в январе сорок третьего года участвовала в прорыве блокады Ленинграда.

…Еще одна запись в старом блокноте. Чтение ее и сейчас вызывает чувство глубокого волнения, заставляет мыслями вернуться к тем незабываемым дням, к девушке из Порхова, к свадьбе в противотанковом рву.

В батарее 213-го полка служила санинструктором Валентина Ульянова, стройная молодая женщина, быстрая, ловкая, умелая. И надо добавить — бесстрашная. Когда утром 24 июля батарея выкатила пушки на открытые позиции и прямой наводкой стала бить по церкви и другим огневым позициям противника, Ульянова находилась среди батарейцев. Поддержанные артиллерией, стрелковые цепи полка ринулись в стремительную атаку и ворвались в траншеи гитлеровцев. Но вскоре противник пришел в себя и повел ожесточенные контратаки.

В кромешном аду, на открытой незащищенной местности, рассказывал мне начарт полка капитан С. К. Хачатуров, — металась от одного орудия к другому санинструктор Ульянова. Она оказывала помощь раненым во всех расчетах, вытаскивала их из зоны обстрелов в более безопасное место. А когда не было раненых, помогала батарейцам: подносила снаряды. Когда пехота двинулась вперед и за ней потянулись поредевшие орудийные расчеты, раздался взрыв. Покалечило несколько человек. Среди них была и наша любимица Валентина.

Санинструктор 56-й стрелковой дивизии Валентина Ульянова.