Позывной «Хаос». Обучаясь быть лидерами - Джеймс Мэттис

Ирак, чтобы сделать его народ свободным, а не для того, чтобы сделать его американским. Иракцы сами напишут свою историю и найдут свой путь».

Я же считал, что цель президента была идеалистической и трагически ошибочной, основанной на неверных оценках, которые казались невосприимчивы к моим докладам. Из всех мест в Ираке Фаллуджа была, конечно, неподходящим примером для президента. Я понятия не имею, кто ему сказал, что ответственность за безопасность является «общей» — в городе не осталось ни единого американца.

У Заркави, находившегося в безопасности в своем убежище в Фаллудже, был план, который работал. Нападая на шиитов, он провоцировал шиитские военизированные формирования на беспорядочную месть незадачливым суннитам. Президент представлял себе, как иракцы, оставшиеся «искать свой собственный путь», объединятся, а реальность, как это ни трагично звучит, заключалась в том, что они были вынуждены выбирать сторону в быстро разраставшейся гражданской войне.

Вашингтон сосредоточился на передаче политической власти от посла Бремера иракским лидерам, которые не имели представления о демократии и требуемом ею разделении ветвей власти. Джо Данфорд, Джон Келли и я доносили свои резкие оценки до вашингтонских гостей, но мы находились в Анбаре, вдали от политических разговоров, которые велись в Багдаде и Вашингтоне.

В конце июня посол Бремер покинул страну, передав управление иракским чиновникам. Он написал президенту Бушу: «В результате мужества президента и усилий коалиции перед Ираком открылся путь к лучшему будущему». В действительности же нарождавшиеся иракские лидеры боролись за влияние в условиях постоянно меняющихся альянсов, а шиитские группировки маневрировали, пытаясь укрепить власть, причем некоторые из них пользовались финансовой и военной поддержкой Ирана. От контролируемого шиитами правительства в Багдаде Анбар не получал никакой помощи. Провинция была отдаленной, неспокойной и бедной, и в ней творился настоящий ад.

Подход «Аль-Каиды» заключался в вербовке безработных молодых людей, в основном из низших слоев общества. Затем, путем запугивания, они захватывали города и сельскохозяйственные угодья. Это никого не должно было удивлять; вспомните любой голливудский вестерн — в город въезжают крутые парни с оружием, и горожане не восстают, а приспосабливаются. Ни один человек из сотни не выстоит в одиночку против плохого человека с оружием, и чем фанатичнее убийцы, тем сильнее запугана община.

Здесь не было решительных шерифов. Здесь возникали племенные повстанческие группировки, в которые вступали бесправные, преисполненные энтузиазма скучающие и безработные молодые люди. Большинство из них воевали в смутной надежде восстановить главенство суннитов, а также ради азарта — пострелять в американцев и потом хвастаться этим. Когда морские пехотинцы их убивали, их друзьям становилось горько, отныне это был вопрос мести, и цикл насилия раскручивался еще быстрее.

Изучив британскую оккупацию Ирака после Первой мировой войны, я понял, что многое из того, что происходит с нами, можно было предсказать. Я также изучал французскую битву за Алжир в 1956-57 годах. В тех районах, где французские войска проводили более целенаправленные операции и поддерживали лучшие отношения с арабским населением, они добились бóльшего успеха, чем там, где они действовали более жестко. Поэтому я вернулся к своему лозунгу: «Сначала не навреди» — и вновь установил строгие правила. Мы были незваными гостями, ищущими дружбы, а не обид.

Британский генерал Руперт Смит, написав о своей службе на Балканах в 1990-х годах, заметил: «Война среди людей лучше всего ведется в виде разведывательной и информационной операции, а не в виде маневра и нанесения потерь в стиле промышленных войн». Именно так британские войска действовали в Северной Ирландии. Однако в той войне антагонисты во многом принадлежали к одной и той же культуре, здесь же мы были американскими войсками из преимущественно христианской страны, находящимися в самом сердце исламского Ближнего Востока. Чтобы преодолеть культурные барьеры, нам пришлось работать вместе, пока мы не достигали общей цели. Я понимал, что потребуются годы терпеливого, настойчивого присутствия, прежде чем у нас появятся адекватные сети информаторов, переводчиков и племенных вождей, которые будут понимать, что их интересы совпадают с нашими.

В Анбаре осталось мало чиновников эпохи Саддама. В Рамади губернатор провинции остался жив просто потому, что мы выставили вокруг него круглосуточную охрану, а на лужайке перед его домом стоял танк. Но после того как «Аль-Каида» похитила его сына, губернатор извинился по телевидению за поддержку коалиции, со слезами на глазах обнял освобожденного сына, собрал семью, пожал руку командиру батальона и уехал в Иорданию.

Как и в Чикаго начала тридцатых годов, местные шейхи знали местных гангстеров и террористов в лицо. Они понимали, что происходит в их общинах, но они не делились своими знаниями с командирами моих батальонов. В ходе многих жарких дискуссий я говорил им, что они присоединились не к той команде, что в конце концов фундаменталисты их убьют и будут править их племенами вместо них, используя их молодежь в качестве пушечного мяса. Видя, как мы отступаем из Фаллуджи, напуганные шейхи никак не могли понять, чего им от нас ожидать, и старались не враждовать с террористами Заркави.

Жарким летом 2004 года майор «зеленых беретов» Адам Сух, работая с бедным племенем Альбу Нимр, насчитывающим менее двадцати тысяч человек, увидел среди племени первый проблеск решимости противостоять «Аль-Каиде». Адам поддерживал отношения, укрепляя авторитет шейхов племени, и насилие в их деревнях на западе Евфрата пошло на убыль.

Хотя это небольшое племя оказалось в то время исключением, я обдумал ситуацию с Джоном Туланом, Джо Данфордом, Джоном Келли, Стью Джонсом и другими сотрудниками нашего штаба, а также с ЦРУ, и мы пришли к выводу, что привлечение племен остается ключом к успешной кампании по борьбе с повстанцами в Анбаре. Но мы также понимали, что это будет долгий, очень долгий путь.

*****

Однажды в полночь в конце мая меня разбудил дежурный офицер из центра боевого управления, чтобы сообщить, что группа «Аль-Каиды», которую мы отслеживали несколько недель, перешла из Сирии в Ирак. Я тут же отдал приказ атаковать. Спустя короткое время истребители F-18 и вертолеты «Кобра» нанесли удар по цели, а морские пехотинцы-разведчики выдвинулись, чтобы отсечь возможные пути отхода. Группа спецназа на вертолете высадилась в разрушенном лагере, собрав документы, паспорта и компьютеры, сообщив о двадцати шести убитых, а также о найденном оружии и спутниковых телефонах.

Однако в британской газете был опубликован противоположный рассказ: «Американские солдаты начали расстреливать нас, одного за другим… Выжившие описывают резню на свадьбе, а генералы отказываются извиняться». В статье утверждалось, что убитыми были женщины и дети, потому что на самом деле это была свадебная вечеринка.

Когда репортеры попросили меня прокомментировать это, я ответил: