Последнее интервью - Бэлла Алексеевна Куркова

нас отключили от всех средств связи.

Телефоны в здании отключили, но у Ельцина в какой-то одной комнате остался включенным телефон, по которому я все время звонила Собчаку в Ленинград, диктовала указы. Мы диктовали все указы.

Где-то в пять утра я поднялась к Бурбулису, у него был весь холодильник забит холодным боржоми. А жарко было очень, хотелось пить. И я говорю:

– Гена, давай несколько бутылок, мы тоже пить хотим.

И потом спрашиваю:

– Что делать-то? Время утреннее. Люди сейчас на работу пойдут.

Высовываюсь из окошка. А снизу мне кричат:

– Бэлла! (Никто не звал меня там «Бэлла Алексеевна».) Бэлла, Бэлла, что делать? Нам на работу надо идти, метро сейчас откроется.

Я отвечаю:

– Подождите пять минут, я сейчас проконсультируюсь.

Побежала к Ельцину, говорю:

– Борис Николаевич, что делать? Людям что сказать?

Он говорит:

– Сейчас ты получишь указ, прочитаешь.

– Пойдемте, вы сами выступите.

Ельцин упирается:

– Нет, у меня дел полно. Иди, буди Силаева.

А Силаев спал уже. Тут я вспомнила про свою бумажку, что мне здание на Карповке купить надо. Иду в другое крыло Белого дома. Бужу Силаева, в прямом смысле этого слова. Он без пиджака спал. Я говорю:

– Быстро вставайте, потому что мне нужны две вещи. Вот эту бумагу подпишите, но сначала идем в студию.

Он ничего не понимает, ничего не соображает, но раз надо – идем. Мы с ним спустились в студию. Я говорю:

– Вот вам указ Ельцина. Лучше, чтобы прочитали вы. Так Борис Николаевич приказал. Читайте указ и потом говорите, что делать людям, чтобы они вместо себя кого-то присылали.

Я соврала ему, на самом деле Ельцин мне велел прочитать. Силаев все это выполнил. В это время вбежал один человек, который принес бобину с Высоцким. И говорит:

– Пока вы тут выясняете, что дальше делать, давайте поставим Высоцкого.

Мы поставили Высоцкого. Я сказала:

– Сейчас минутная пауза, вы послушайте Высоцкого. Это полезно.

Все, пошел Высоцкий. Я говорю Силаеву:

– Подписывайте бумагу.

Силаев спрашивает:

– А что писать на бумаге?

Он даже ее не читает. Я говорю:

– Пишите: «Разрешаю продать. К исполнению, Силаев».

Он подписывает. Я спрашиваю:

– Вы знаете, что вы подписали?

Он прочитал и говорит:

– Правильно я подписал. Ты же просишь.

Я говорю:

– А сегодня объявили, что я уволена. Вы, правда, тоже уволены.

– А зачем тебе это здание, раз больше не будет никакого вашего телевидения?

– Вы не волнуйтесь, мы что-нибудь придумаем.

– Хорошо, я пошел.

Я говорю:

– Нет. Не пошел. Ваши все здесь…

Я знала, что любой указ (а я много указов у Ельцина подписывала) должен быть подкреплен еще приблизительно десятью подписями. И мы с ним прошлись по всем его людям, которые имели право такой подписи. И дальше я его заставила вызвать фельдъегеря. Тут они засомневались:

– Фельдъегерь-то кремлевский. Как оно будет? Дойдет ли?

Все в порядке, письмо дошло. Таким образом, здание мы купили тогда всего за 28 тысяч. И это было первое здание, проданное в Санкт-Петербурге. Я приехала с победой, через четыре дня. Так что это большая удача.

Когда я уходила с Ленинградского телевидения, с Чапыгина, 6, я вышла в эфир… У нас был прямой эфир с Собчаком. Мы говорили о каких-то ленинградских проблемах, и уже заканчивалось наше время, но тут я говорю:

– Анатолий Александрович, теперь позвольте мне попрощаться с нашими ленинградскими зрителями. Сказать, что с завтрашнего дня они увидят «Пятое колесо» на новом телеканале, в котором мы тоже принимали участие. И вы принимали участие в его создании. Это канал ВГТРК. «Пятое колесо» выйдет уже не из этой студии, а из аппаратной филиала Российского телевидения, который теперь обосновался на Карповке, 43.

Собчак, который все знал, вдруг оборачивается:

– Куда это вы собрались уходить?

Я говорю:

– Анатолий Александрович, но мы же с вами договорились.

– Никуда вы не пойдете. Чего это вы надумали уходить?

Я говорю:

– Анатолий Александрович, дайте мне проститься со зрителями и поблагодарить их, ведь сколько они нас защищали.

– А то я вам не помогал?!

– Помогали.

Ну, в общем, прощание вышло комом.

Я толком-то даже не могла объяснить, что за филиал организую здесь, на Карповке. Меня спрашивали:

– А что там будет?

Я говорила:

– Будет все не так, как на «Пятом канале». Вы будете монтировать, пока не смонтируете. Если снимаем, а смена закончилась, мы продолжаем, пока мы съемку не закончили.

Я монтировала только ночами, потому что в остальное время мне приходилось мотаться в Москву, я тогда стала народным депутатом России и стала заместителем председателя компании. Для меня ночной монтаж – это само собой разумеющееся. Конечно, я засыпала за ночным монтажом. Но как это происходило? Мы только переехали в школьное здание на Карповке и Российское телевидение образовали. Я приходила всегда с расшифровками, со сценарием, все было в порядке. Монтажер Алла Куликова стучит. И тут я просыпаюсь оттого, что – бац головой о клавиши… Раздается определенный звук, да и голове больно. А деваться-то куда?

Никогда из этого дома не выходило желтизны, никогда. И никогда не выйдет. Это я гарантирую. Канал «Культура» – это вторая особенность нашей страны и нашего города, потому что он рождался в этом городе, благодаря Лихачеву. И вот, Дмитрия Сергеевича уже давно нет, а все-таки он жив. В нашем канале. Он там присутствует. Потому что все, что на «Культуре» происходит, это просто удивительно. Начиная от руководителя, Сергея Леонидовича Шумакова, удивительного руководителя, и кончая любым человеком, который работает там. Это особенные люди. И они воспитаны делать «Культуру» элегантной, глубокой и не опускаться до желтых разборок, которыми чреваты всякие истории на некоторых каналах. Нельзя о коллегах говорить дурно, поэтому не буду продолжать эту тему. Слава Богу, что нам довелось работать вот так. Так что мы стараемся, может, не все у нас получается, но мы очень стараемся.

Я каждую неделю хожу в церковь. Батюшки меня знают и подходят ко мне, говорят добрые слова. Они заводят со мной разговор о телевидении. Я говорю:

– Ну, вы-то не должны особенно телевидением интересоваться.

Они отвечают так:

– Канал «Культура» – это не телевидение. Это явление. Его самый верующий человек основывал. Лихачев. Лихачев ходил в церковь во время блокады, в Спасо-Владимирский собор.

Они других не знают основателей канала, а вот Лихачева знают. И говорят:

– Раз Лихачев основал, значит, канал хороший.

Съемки – это что-то особенное

В сложных ситуациях всегда выручает профессия. Если ты веришь в свою профессию, значит, все сладится. Для меня самое главное в жизни –