Александр Алтунин - На службе Отечеству

Об одном таком полевом выходе расскажу поподробнее. Готовиться к нему мы начали загодя. Прослушали лекции, не раз выезжали в поле для решения летучек. Проверили и подогнали снаряжение.

Накануне выхода хорошо отдохнули, прослушали политическую информацию. В назначенное время батальон был выстроен на строевом плацу. Начальник училища полковник Л. Н. Гуртьев принял доклад нашего командира, ознакомил с целью выхода.

За городом батальону была поставлена учебно-боевая задача. Начался марш на лыжах. Мела метелица. Ветер бросал в разгоряченные лица пригоршни снега.

- Черт бы ее побрал, небесную канцелярию! - пробасил кто-то из курсантов.

- На то и вышли, чтобы испробовать себя, - в ответ произнес командир взвода.

- Так-то оно так...

Разговор оборвала вводная.

В ходе марша не раз развертывались, атаковали "противника", вели встречные бои, уходили от преследования.

Поздним вечером мы вошли в сосновый лес. Здесь было тихо, падал редкий снежок. Сосны и ели пели свою извечную песню. Приступили к оборудованию ночлега. Соорудили для жилья на 12-15 человек шалаши. Внутри застлали их толстым слоем лапника. Вскоре в шалашах стало тепло, запахло смолой. Приступили к приготовлению пищи. Ужин из концентратов показался вкусным.

Командир батальона выделил охранение. Полковник Л. Н. Гуртьев дважды ночью обходил лагерь, проверяя несение службы, заходил в шалаши.

Перед рассветом был подан сигнал тревоги. Батальон в считанные минуты собрался, встал на лыжи и двинулся на уничтожение "воздушного десанта противника". Когда мы отмахали километров пятнадцать, позднее январское солнце посеребрило верхушки деревьев. Разгорелся погожий день.

В решении летучек прошло двое суток. На третьи подошли к населенному пункту. Расквартировались по домам. Трудно объяснить удовольствие, которое мы испытали от тепла крестьянских изб и вкусной пищи.

Время бежало быстро. Кажется, совсем недавно прибыли в деревню, как разнесся голос трубы. С любовью провожали нас жители. Финская кампания коснулась и этого маленького селения: две семьи получили похоронки. Сельчане с какой-то особой радостью восприняли наше кратковременное пребывание. Находясь среди простых людей, мы почувствовали, как необходим наш труд, труд защитника Родины.

При подходе к Омску был получен приказ: атаковать "противовка" на окраине города. Сняли лыжи. Развернувшись, батальон стремительно двинулся вперед. Это был последний наш порыв, с максимальной отдачей сил. Дружное "ура" огласило округу.

После атаки батальон построился на дороге. В голове колонны стал оркестр. Под звуки марша двинулись по улицам города. Шагали твердо, забыв об усталости. Горожане с интересом смотрели на нас.

Прибыли в расположение училища, привели в порядок оружие и снаряжение. Затем была баня с сибирской парной.

Школа полковника Л. Н. Гуртьева не всегда и не всем нравилась. Но, став офицерами, многие из нас вспоминали его с благодарностью. В суровые годы войны она помогла питомцам училища перенести все невзгоды. В моей же памяти Леонтий Николаевич Гуртьев остался добрым, строгим, справедливым наставником.

В начале войны Леонтий Николаевич стал во главе дивизии, сформированной на базе училища. С ней убыл в Сталинград. Его сибиряки не раз отличались в боях на Волге. Затем дивизия Гуртьева участвовала в Курской битве. Тут и погиб наш бывший начальник училища.

* * *

Коммунистическая партия, Советское правительство в предвидении схватки с империализмом расширяли подготовку военных кадров. В конце февраля 1940 года был получен приказ: выделить батальоны во вновь организуемые училища. Наш батальон был предназначен для пехотного училища в городе Новосибирске, куда мы и убыли в начале марта.

Новосибирское училище создавалось на базе дислоцировавшейся здесь ранее части. Несмотря на некоторые неурядицы с обустройством, мы приступили к учебе.

Вскоре закончилась финская кампания. Начали возвращаться фронтовики. Некоторые из них были назначены на должности командиров или преподавателей в училище. Мы на них смотрели с завистью. Впитывали все, что они нам рассказывали из своего опыта. Для нас это были необычные люди. Им пришлось побывать в боях, прорывать линию Маннергейма.

Начал перестраиваться учебный процесс с учетом опыта военных действий против белофиннов. Занятия были максимально приближены к обстановке реального боя.

Подошло лето сорокового года. В мае мы выехали в летний лагерь на реку Томь Кемеровской области. Прекрасное место! Сосновый бор, река. Куда ни кинешь взгляд - неоглядные сибирские просторы!

Лето выдалось сухое, теплое. С раннего утра и до позднего вечера мы продолжали осваивать программу обучения. Много внимания по-прежнему уделялось тактике, огневой подготовке, физической закалке. Ко всем занятиям мы относились серьезно. Даже выходные дни были заполнены до предела: соревнования, марш-броски, учились плавать в полном снаряжении. Училищная подготовка во время войны не раз выручала меня при форсировании больших и малых рек. С какой благодарностью вспоминал своих учителей!

В училище мне присвоили воинское звание замполитрука, назначили заместителем политрука роты. Видимо, выбор пал на меня потому, что я хорошо учился, был кандидатом в члены партии. Появились дополнительные хлопоты: забота об оформлении наглядной агитации в ленинской комнате, проведение бесед, читательских конференций, установление связей с нашим шефом - одним из факультетов института инженеров железнодорожного транспорта...

Секретарем комсомольской организации нашей роты был Коля Иванов земляк-омич. Хороший товарищ, интересный человек. Он закончил аэроклуб, но в авиационное училище почему-то не попал.

Благодаря энтузиазму и напористости Коли мы смогли провести немало интересных мероприятий. Сколько болельщиков собирали, например, соревнования по разборке и сборке оружия, преодолению препятствий! За время учебы в училище я ни с кем, пожалуй, так не сблизился, как с Николаем.

В годы войны Николай Иванов закончил летные курсы, вернулся в авиацию. Он воевал храбро. Ушел в запас из Вооруженных Сил полковником с должности командира авиационного полка.

Нынешним курсантам высших общевойсковых командных училищ будет, вероятно, интересно узнать, что в нашем училище по штату был тогда кавалерийский эскадрон. А в программе у нас была и конная подготовка. Когда впервые я сел на коня с полной амуницией, признаться, почувствовал себя неуверенно, хотя у меня и был некоторый стаж верховой езды на лошадях, когда жил в деревне.

В зимние выходные дни нам разрешалось, в порядке прогулки, выезжать на конях в поле. Мы разбивались на пары. Один садился на коня, а другой, уцепившись руками за веревку, катился за ним на лыжах. Потом курсанты менялись местами. Это было увлекательным занятием. Представьте себе: сто всадников, а за ними сто лыжников мчатся по полю... Причем ни морозы, ни метели для нас не были помехой.