М. Загребельный - Сергей Параджанов

Ознакомительный фрагмент

После кончины Савченко творческим наставником художника становится Довженко. Параджанов поделится в 1960-х с киевскими писателями и коллегами по киностудии В. Земляком и А. Сизоненко:

«Каждый день в мастерской Довженко – праздник. Праздник свободных размышлений, представлений, импровизаций. И чем буйнее и неудержимее наши фантазии, тем вдохновеннее и жизнерадостней наш Мастер – оживляется, даже шутит, что редко тогда случалось с ним. Появлялся постоянно грустный-грустный. Как будто тосковал о чем-то. Только после его смерти узнали мы, отчего он так печалился, о чем тосковал. По Украине тосковал. Сюда не пускали его не только кремлевские правители, но и свои «братчики» – землячки. Боялись его славы мировой, а не местечковой и хуторянской. Опасались его авторитета, его выдающегося мышления. В его тени неизбежно стало бы ясно, что они пигмеи, графоманы. Вся их художественная несостоятельность высветилась бы, как и дутые авторитеты. Вот чего они боялись! Его переезд сюда, в Киев, в Украину, означал бы не клиническую, а творческую смерть многих из тех, кто сшибал жирные куски с государственных и партийных столов. Со столов, за которыми сидят президиумы, где распределяются посты, ордена и премии, выдаются фальшивые паспорта на бессмертие, сомнительное в своей сути. На то зловещее политбюро, где он убивал Довженко, Сталин пригласил не только беспартийного Александра Петровича, но и высокопартийных доносчиков из Союза писателей Украины. Именно в их присутствии он громил сценарий «Украина в огне» – вещь совершенно гениальную, не поддающуюся и не подлежащую никакой критике, кроме идеологической, да и то высосанной из пальца. Вы же знаете: в идеологии, как и в политике, все возможно! На том инквизиторском политбюро Довженко убили вместе с его сценарием. Почти похоронили моего любимого Мастера. Я сам видел собственными глазами, как он страдал! Некоторое время он еще преподавал во ВГИКе, пока его не выгнали и оттуда. Его просто убили! Убили и все! Есть у него эпизод – красноармейцы кричат: «Комиссар ранен! Комиссара ранили!» А комиссар поднимается: «Нет! Я не ранен – я убит, туды вашу мать!» – и падает замертво. Это Александр Петрович о себе, будущем, поставил этот эпизод, снял его на все времена, сколько кино будет существовать».

Я режиссер и горжусь этой профессией. Фрески Сергея Параджанова

С 1952 года Параджанов трудится на Киевской киностудии, живет в студийном общежитии. Там собралась талантливая и веселая компания – Алов, Габай, Наумов, Чухрай. Современный режиссер, сын Чухрая Павел, вспоминает, как приехал маленьким с мамой в Киев. Чухрай-старший был в киноэкспедиции, но Параджанов приложил все возможные и невозможные усилия, чтобы поселить их с комфортом. Наступал день рождения их старшего коллеги М. Донского. Параджанов предложил разыграть уже заслуженного режиссера, который наверняка отправится в ресторан с начальством. Накрыли в отсутствие зазнавшегося товарища стол, тем временем Мастер договорился с девочками-телеграфистками, и они отстучали поздравительные телеграммы от Чаплина, де Сика… Телеграммы принесли домой:

«Будущие известные, знаменитые, народные сели за накрытый стол, выключили свет, а я должен был сообщить условным знаком, когда супруги Донские будут входить в квартиру (ключи у всех были общие). Они возвращались из какого-то ресторана, где отмечали праздник с начальством.

И вот в моем сопровождении Марк с женой входят в квартиру, и Донской, еще не зажигая света, говорит: «Ирочка, как хорошо, что мы с тобой там посидели, а не с нашей шантрапой!»… Включил свет и… увидел собравшихся за накрытым столом. «Ах, значит, мы шантрапа?!» – накинулись они на Марка. Донской заплакал и сказал: «Ребята, я – говно!» А дальше был пир…»

Свой первый полнометражный фильм «Андриеш» режиссер снимает в 1954 году по одноименной стихотворной сказке Е. Букова.

Лента о герое молдавских сказок – пастушонке Андриеше, мечтавшем стать витязем, о волшебной свирели, которую однажды ему подарил сказочный богатырь Вайнован, и борьбе со злым волшебником Черным Вихрем, ненавидящем все живое. Эту тему Мастеру подсказал еще во ВГИКе Довженко.

В 1952 году отца Светланы Щербатюк командируют в США. Старшеклассница на долгие два года поселяется в Москве в интернате. Родители мечтали, чтобы Светлана училась в родном Киеве, где они жили на улице Пирогова с 1944 года. И. Щербатюк рискует карьерой и досрочно прекращает дипломатическую командировку, чтобы дочь в 1955 году окончила выпускной класс и поступила в киевский вуз.

В феврале 1955 года в Киевском оперном давали балет Л. Минкуса «Дон Кихот». Два года в интернате в Москве превратили Светлану в заядлую театралку. Большинство соучениц на выходные забирали родственники, а киевлянке оставались походы в музеи и театры. В антракте Светлана встретила знакомую, маму киевского танцора Р. Визиренко-Клявина. Рядом стоял и пристально смотрел на десятиклассницу симпатичный человек. После спектакля он дождался Светлану, помог одеться, проводил домой на Пирогова: «Ухаживал Сергей чрезвычайно красиво. Встретив на улице, мог осыпать охапкой белых пионов – величиной с детскую головку! А однажды вручил прелестный серебряный браслет с аметистами и аметистовое ожерелье… Поблагодарила и отказалась. Возмущенный Сергей схватил футляр – и на моих глазах зашвырнул в мусорный бак! Позже я услышала неподражаемый параджановский рассказ о том, с каким трудом он извлекал обратно эти чудесные вещи, чтобы потом, когда я стану его законной женой, подарить мне их еще раз».

В конце 1955 года Сергей и Светлана сочетаются браком. Сурен Сергеевич Параджанов родился 10 ноября 1958 года. Отец сначала решил дать сыну имя Давид. Кира Романовна, мать Светланы, обратилась за консультацией к соседке тете Фане. Та объяснила, что Давид – это Додик. Кира Романовна заявила, что Додиком ее внука назовут только через ее труп. Тогда остановились на Сурене в честь Сурена Шахбазяна – друга Сергея и Светланы. Кира Романовна снова проконсультировалась у тети Фани и узнала, что Сурен – это Сруль. Бабушка чуть не потеряла сознание…

Студентка факультета русской филологии Киевского университета им. Т. Шевченко музицировала в одной комнате коммуналки около киностудии:

«Я училась. Сергей метался по студии в поисках сценария. Денег не было. Но когда они неожиданно появлялись, устраивалось пиршество с большим количеством гостей, и деньги мгновенно улетучивались.

Однажды заявил:

– Тебе очень подходит арфа. Будем искать инструмент!