Братья Нобели - Федор Юрьевич Константинов

происходит, пожалуй, самое главное в его жизни событие – 26-летний Нобель решает жениться на дочери счетовода Юнаса Андреаса Альселля Каролине-Андриетте, которая была младше его на два года, то есть (опять-таки по понятиям того времени) считалась засидевшейся в невестах. Молодые представили перед венчанием необходимые документы, включая выданную жениху справку о том, что он не имеет никаких изъянов и прочих препятствий для вступления в брак. Ни о венчании, ни о свадьбе и количестве присутствовавших на ней гостей у нас нет никаких сведений, а если за Каролиной-Андриеттой и было дано приданое, то очень небольшое. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что уже через год молодые переехали из района Стокгольма, в котором жили мелкие буржуа, чиновники и прочие представители среднего класса, в район Седермальм, примыкавший к фабричной зоне, где проживали ремесленники и рабочая аристократия. Помесячная аренда двухэтажного дома с тремя комнатами и кухней стоила им 106 риксдалеров и 32 эре. Но даже эта сумма, ненамного превышавшая зарплату муниципального чиновника младшего звена, была, видимо, на первых порах для Эммануила и Андриетты слишком высокой.

Для того чтобы понять, как они жили в тот период, стоит снова обратиться к исследованию Нобель-Олейниковой: «Обстановка в доме была спартанской, имущество скромным. Двуспальная кровать, бюро, чертежный стол, обитый диван, дюжина стульев разной степени износа, два чайных столика, чащи и прочая утварь стоимостью в 20 риксдалеров, две перины с подушками, два покрывала, шесть пар простыней, три пары наволочек, а также стеклянная и фарфоровая посуда стоимостью 10 риксдалеров».

В этом доме 7 июня 1828 года у Нобелей появился их первенец, получивший родовое имя Эммануил и, увы, скончавшийся, не прожив и года. Оставаться в доме, где их постигла такая трагедия, Эммануил и Андриетта не захотели, и вскоре переехали в другой, но в целом похожий дом, где 4 августа 1829 года у них родился сын Роберт Яльмар – первый из трех замечательных братьев Нобелей, которому предстояло войти в историю.

Еще до появления на свет Роберта и смерти Эммануила, в 1828 году, отец будущих великих сынов Швеции, многократно получавших патенты и награды за свои научные и промышленные нововведения и изобретения, сам получил патент на два изобретения – приспособление для глажки белья без утюга (с десятью вальцами) и механический рубанок («строгальную машину»).

Судя по всему, к изобретению разных по значению технических проектов Эммануила подталкивало не только тщеславие и желание заработать. Мы полагаем, в первую очередь его разгоряченный мозг и пытливый ум волновала практическая сторона его смелых идей – польза от их применения шведами, простыми рабочими в их скромных домашних условиях (ему, например, принадлежит проект переносной печи); в промышленных и производственных масштабах (схемы воздушных насосов, модели плавающих мостов). Также он занимался производством различных станков и оборудования и в сфере станкостроения открыл совершенно новый способ (так называемое «механическое движение») преобразования вращательного движения в поступательное, за что в том же 1828 году получил еще один патент. Поражают работоспособность, неиссякаемый внутренний источник идей этого неутомимого шведа, его врожденный дипломатический талант ведения переговоров и многое другое – пытливость и терпение, природное обаяние и завидная удачливость оказываться в нужное время и в нужном месте.

Достаточно вспомнить дишь один случай в бытность работы Эммануила подмастерьем у Фредрика Блюма, когда последний взял его с собой на визит к королю Карлу XIV Юхану в Русерсбергский замок[10]. Вечно всем недовольный и капризный король (следствие слабого здоровья и скверного характера) выразил желание отныне наблюдать из окна своих покоев прибрежный город Сигтуну. Блюм растерялся и не нашел чем порадовать короля, зато Эммануил молниеносно сообразил нанять людей и срубить деревья, заслонявшие вид живописных руин монастырей Святого Пера, Святого Ларса и Святого Улофа. Предприимчивость и смекалка Нобеля были справедливо вознаграждены – по распоряжению короля 25 дукатов зазвенели в кармане пиджака Эммануила и вызвали очередную порцию ревности и ворчания Блюма: «Ни единого слова благодарности, невзирая на все приложенные мною усилия, не услышал я из рябых уст его».

Но обиды уходили в прошлое и быстро забывались, когда на светлую голову Эммануила как из рога изобилия один за другим сыпались проектировочные заказы, о которых уже было сказано выше. Нобель в одиночку работал над проектированием и капитальной перестройкой торгового дома «Якоб де Рон и сыновья» в самом центре Стокгольма. А самым известным, наиболее крупным его инженерным достижением и успешно выполненным заказом (из тех, что довелось выполнить до отъезда в Россию) стало строительство в шведской столице наплавного моста через пролив Скуру. В 1830 году Эммануил выиграл конкурс на реализацию этого сложного проекта и спустя два года мост был готов. В ходе работ им были использованы понтоны воздухонепроницаемых металлических и деревянных емкостей собственной разработки. За длительное время работы над наплывным мостом, а также другими проектами (например, изобретением скорострельного ружья) семейству пришлось переехать в более крупный, хоть и обветшалый дом. Он располагался все в том же рабочем районе Седермальм, и именно в нем в среду 27 июля 1831 года Андриетта Альселль родила второго из трех братьев – Людвига Эммануила.

Казалось бы, такое трудолюбие и рвение, такой фонтан технических идей, какой Эммануил щедро проливал во все стороны, должны были приносить ему огромный доход или хотя бы добрую славу; имя, которым можно разумно распоряжаться и капитализировать в последующие партнерские соглашения и проекты. Но, что парадоксально, существенной выгоды, а тем более обогащения «сапожнику без сапог» это не приносило. Периодически его преследовали обиженные заказчики и конкуренты, а также нараставшие, как снежный ком, долги. Видимо, потому, что он безудержно хватался за все и хотел объять необъятное, угодить всем и вся, что еще никому в этом мире не удавалось и вряд ли когда-нибудь удастся.

«В марте 1832 года Иммануил был вынужден передать право пользования участком на Лонгхольмене бургомистру в качестве гарантии по займу. Долги всё росли, и незадолго до Рождества несколько клиентов и работников, объединившись, потребовали объявить Иммануила Нобеля банкротом. Они призывали служителей закона арестовать Нобеля, поскольку ходили слухи, что он уехал из города и скрывается от кредиторов на другом острове в озере Меларен»[11]. Гневливые письма сорока семи (!) кредиторов в городской суд, вечная жизнь на чемоданах в арендованных домах, многократный срыв сроков сдачи в эксплуатацию то одного, то другого инженерного объекта, снова беременная Андриетта (сыновья-погодки рождались друг за другом) морально давили на кормильца семьи, одновременно все больше опустошая его карман.

Кульминацией бед и несчастий изобретателя стал жуткий пожар, вспыхнувший вместо новогодней елки в его (точнее, арендованном) доме в ночь с 31 декабря 1832 года на 1 января 1833-го, в результате чего все имущество семьи сгорело. Счастьем было уже то, что родителям с двумя сыновьями удалось спастись