Жизнь Степана Бандеры: терроризм, фашизм, геноцид, культ - Гжегож Россолински-Либе

Миф о вожде связан с феноменом культа вождя, но эти две концепции не являются синонимичными. Миф о вожде - это его история, в которой личность вождя сведена к ограниченному набору идеализируемых характеристик. Миф может быть представлен посредством агиографической статьи, картины, фильма, песни или другого медиа. В мифе вождь обычно представлен как национальный герой, храбрый революционер, отец нации или мученик. Характерным признаком мифологической репрезентации вождя является избирательный подход, связанный с необходимостью удовлетворения ожиданий «харизматического» или «зачарованного» сообщества. Миф о вожде, как и любой другой миф, мобилизует эмоции и сковывает сознание.

Миф о вожде относится к более современным видам политич еских мифов, встроенных в определенную идеологию. В конце XVIII -начале

XIX вв. такие мифы находились в тесном соотнесении с политическими процессами. Между политическими мифами и идеологиями, по словам Кристофера Флуда, существует взаимосвязь. Идеология обеспечивает мифы смысловыми параметрами, а мифы, в свою очередь, являются средствами визуализации и манифестации идеологии18.

В данной книге под идеологией мы будем понимать совокупность идей авторитарного характера, которые обеспечивают группам, страдающим от временной культурной и социально-политической дезориентации, политические и культурные мотивировки19. Идеология упрощает сложность мира, чтобы превратить его в понятную и приемлемую «реальность». Она также дезактивирует критическую и рациональную мысль.

Клиффорд Гирц рассуждал об этом так: «Самая непосредственная причина идеологической активности - утрата ориентиров, неспособность, за отсутствием подходящих моделей, постичь универсум гражданских прав и обязанностей, в котором оказывается индивид»21. Идеологии обычно более устойчивы в тех обществах, представители которых испытывают сильные потребности в мобилизации и легитимизации, то есть в тоталитарных государствах и фашистских движениях, а не в обществах без таких потребностей. Благодаря их объединяющим, легитимизирующим и мобилизующим признакам, идеологии могут также пониматься как системы убеждений, которые объединяют общества или группы, обеспечивая их ценностями и вдохновляя на реализацию политических целей22.

Первые проявления политического мифа Степана Бандеры связаны с идеологией украинского национализма, которая в 1920-е, 1930-е и начале 1940-х подверглась процессу фашистизации. Эта идеология породила целую мифологию, состоявшую из множества различных политических мифов, среди которых миф Бандеры был, пожалуй, самым значительным. Другими важными политическими мифами, встроенными в крайне правую украинскую националистическую идеологию, являются: миф о проголошенні відновлення Української Держави ЗО червня 1941 року во Львове; военные мифы, в том числе миф о трагической, но героической УПА; мифы о деятелях ОУН и УПА, таких как Евгений Коновалец, Роман Шухевич, Василий Билас и Дмитрий Данилишин. Наконец, следует добавить, что миф о Бандере был важным компонентом как советской идеологии, так и идеологии польского национализма. Каждая из них расценивала деятельность Бандеры совсем иным образом, чем это делала украинская националистическая идеология.

Украинский национализм и интегральный национализм

Многим ученым, которые исследовали деятельность ОУН, показалась заманчивой концепция интегрального национализма, первое определение которой около 1900 г. дал Шарль Моррас (ил. 13), лидер и идеолог «Аксьон Франсез» - французского роялистского, консервативного и антидемократического движения. В 1950-е вышла в свет книга Джона Армстронга «Украинский национализм» - первое всестороннее и авторитетное исследование деятельности ОУН в годы Второй мировой. Американский историк классифицировал экстремистскую форму украинского национализма как «интегральный национализм» и указал, что «теория и учение националистов были очень близки к фашизму, и в некоторых вопросах, таких как стремление к “расовой чистоте”, они даже вышли за рамки оригинальных фашистских доктрин»23. По его словам, интегральный национализм «никогда не пользовался большим успехом во Франции или других странах Западной Европы, но в видоизмененных формах он стал доминирующей силой в “недовольных” странах Центральной и Южной Европы в двадцатые годы»24. До Армстронга концепцию интегрального национализма применил к крайне правым движениям и авторитарным режимам Венгрии, Польши, фашистской Италии и нацистской Германии историк Карлтон Джозеф Хантли Хейс. Таким образом, этим двум ученым удалось избежать использования спорного термина «фашизм», но это не способствовало аналитическому и сравнительному пониманию рассматриваемых движений и режимов. Армстронг сам отмечал, что интегральный национализм был «по определению движением отдельных народов, а не универсальной идеологией»25.

В самом начале своего исследования Армстронг выдвигает ряд важных характеристик идеологии украинских националистов, а также обозначает несколько существенных различий и сходств между ОУН и другими восточноевропейскими крайне правыми движениями. В его формулировке пять характерных признаков «интегрального национализма» выглядят так: «1 - вера в нацию как высшую ценность, которой должны подчиняться все остальные, по существу, тоталитарная концепция; 2 - призыв к мистически понимаемым идеям солидарности всех людей, составляющих нацию, обычно исходя из предположения, что биологические характеристики или необратимые последствия общего исторического развития сплотили их в одно органическое целое; 3 - подчинение рациональной, аналитической мысли, “интуитивно правильным” эмоциям; 4 - выражение “национальной воли” харизматическим лидером и элитой

националистических энтузиастов, организованных в одну партию; 5 - прославление действия, войны и насилия как выражение высшей биологической жизнеспособности нации»26.

Анализируя идеологию украинского национализма, Армстронг утверждал, что «основной иррационализм этой идеологии находил свое выражение в фанатичном романтизме, который был, однако, более спонтанным и искренним именно среди сравнительно неискушенных украинцев, чем циничный отказ от разума со стороны немцев и итальянцев»27. В статье, опубликованной в 1968 г, он расширил географию анализа, включив в него другие движения Центральной и Восточной Европы - глинковцев в Словакии и усташей в Хорватии. Он признавал, что все они были подвержены влиянию итальянского фашизма, но подчеркивал, что «по крайней мере, в самом начале идеологию ОУН предпочтительнее называть не “фашизмом”, а “интегральным национализмом”»28.

Армстронг был прав, когда сравнивал деятельность ОУН с движением усташей. Однако с современной точки зрения классифицировать идеологию ОУН, усташей и глинковцев как «интегральный национализм» представляется проблематичным и не совсем убедительным. Во-первых, в среде ОУН как не использовали термин «интегральный национализм», так и не разделяли ценностей этой идеологии. Во-вторых, ОУН и ее лидеры не требовали «традиционной наследственной монархии» и не выдвигали ряда других требований, свойственных как интегральному национализму, так и Моррасу - родоначальнику этой идеологии. ОУН была интегральной в смысле эксклюзивности: она предполагала создание украинского этнического государства - без евреев, поляков, русских и других меньшинств.

Украинский экстремистский национализм имел некоторые элементы интегрального национализма: например, ставил государство превыше всего. Аналогичным образом режимы Хорти в Венгрии, Пилсудского в Польше, Муссолини в Италии или Гитлера в Германии в какой-то степени находились под влиянием «Аксьон Франсез» и сочинений Морраса, но не это их объединяло, и эти режимы не являлись какой-либо формой интегрального национализма, как об этом заявляли Армстронг и Хейс29.

Таким образом, для контекстуализации ОУН теоретический