Василий Петров - Прошлое с нами (Книга первая)

В артиллерии с самого начала ее появления на арене войны сложилось свое неизменное распределение ролей. Батарея, как неделимое огневое подразделение, всегда составляла основу любой артиллерийской группировки. Командир батареи — лицо, непосредственно приводящее в действие механизм подразделения, является главной фигурой в системе управления огнем. Будучи средним командиром, он вобрал в своем лице все достижения и недочеты боевой подготовки личного состава целого рода войск — от орудийного номера до высших командных инстанций артиллерии включительно.

Не стану возражать. Все эти сентенции знакомы в общем-то всякому мало-мальски военному человеку, если, конечно, ему не чуждо понятие долга и совести. Обращаться к деталям чисто артиллерийской специфики здесь, на первых страницах воспоминаний, меня заставляет совсем не желание славословить свое оружие. Артиллерия не нуждается в этом. Я упоминаю особенности службы артиллериста только как автор, занятый тем, чтобы доставить читателю возможность ближе понять моих спутников — лейтенантов. Их имена дороги мне. Но ушли они все и более не вернулись. В живых остался только Коротеев. Будучи в Одессе проездом, подполковник в отставке Коротеев Михаил Фомич случайно увидел на прилавке мою книгу, явился ко мне 37 лет спустя настоятельной просьбой в новом издании сказать несколько слов о курсантской службе в память о наших погибших товарищах, всех, кто окончил Сумское артиллерийское училище накануне войны.

Начало

Первые дни

— Товарищи командиры, вы с поезда? Кто старший? — громко спросил вышедший из темноты лейтенант-танкист.— Ну и дела... третий эшелон новоиспеченных лейтенантов за сегодняшний день.— Позади танкиста стояли патрульные с карабинами «на ремень».

— Случилось что-нибудь? — спросил в свою очередь лейтенант Луценко у танкиста.

— Нет, ничего особенного. Я встречаю прибывающих во Владимир-Волынский военнослужащих, проверяю документы. Гарнизонный наряд.— Лейтенант открыл планшетку на ремне. В развороте под целлулоидной пленкой — лист, пересеченный широкой красной полосой,— удостоверение комендантского патруля.

— А теперь позвольте ваши документы.

Луценко протянул танкисту командировочное предписание. Тот просмотрел документ.

— Один из моих людей укажет машину. Поезжайте в комендатуру. Там узнаете все, что нужно, и получите место для ночлега.

На привокзальной площади — конные экипажи, автомобили-такси. Дремавшие владельцы их бросились навстречу,наперебой предлагая свои услуги. Не без труда прорвав заслон разочарованных извозчиков и шоферов, мы направились к автомобилю ГАЗ-АА. Лейтенант Луценко занял место в кабине, все остальные в кузове, и машина тронулась, оставляя позади шлейф дыма. Редкие фонари освещали безлюдную улицу. В некоторых окнах еще мерцал свет.

Комендатура частей Владимир-Волынского гарнизона размещалась в здании казарменного вида с массивными колоннами у входа. Дежурный после осмотра документов сообщил, что воинские части, указанные в командировочном предписании, дислоцированы за пределами города. Он брал на себя обязанность уведомить должностных лиц о нашем прибытии. Нам всем завтра, не позже девяти часов, надлежало явиться в комендатуру.

— Дома для расквартирования в разных местах. Квартирмейстер проводит... недалеко,— закончил дежурный по комендатуре.

— Ближайшая задача, кажется, выполнена.— Луценко обратился к представителю комендатуры.— Договоренность с хозяевами есть?

— Не беспокойтесь,— сержант вскинул винтовку на ремень и застучал каблуками по ступеням лестницы, ведущей к выходу. Мы пошли за ним.

Утром следующего дня, умывшись наспех, я вышел из дома, где провел ночь, имея в запасе немного времени. Восходящее солнце вместе с темнотой рассеяло и тихое захолустье улицы. По сторонам — узенькие, чисто подметенные тротуары, за изгородями — особняки с зарешеченными окнами, вьется по стенам плющ. Горожане, встречаясь, церемонно кланяются друг другу. Город Владимир-Волынский имел свое лицо.

* * *

Я стал вспоминать уроки школьной истории. Владимир-Волынский основан в 988 г. Владимиром, сыном киевского князя Святослава, на землях, занятых славянскими племенами в северо-западной части Волыно-Подольской возвышенности. Богатая водами, эта географическая область питает Припять в самом истоке и впадающие в нее с юга многие реки — Турью, Стоход, Стырь, Ствигу, Уборть и другие. В междуречье которых образовалось обширное заболоченное пространство, покрытое дремучими лесами.

Географическое положение Волыни во многом определило ее исторические судьбы. Местное население всегда глядело в обе стороны — на запад и на восток. Вначале город Владимира Святославовича служил своего рода передовым заслоном, прикрывающим северо-западные пределы Киевской Руси, и оказывал некоторое влияние на ее дела. В последующие столетия он потерял свое значение и довольствовался уделом провинциального галицийского городка Российской империи.

Волынь временами вовлекалась в политическую орбиту своих западных соседей, но никогда не порывала родства с восточно-славянскими землями. Волынские дружины участвовали в битве у Грюнвальда, плечом к плечу с дружинами других славянских князей сражались не однажды против диких орд, проникших из Восточной Азии. В апогее этой многовековой борьбы, в битве на Куликовом поле, положившей конец татаро-монгольскому игу, одним из самых доблестных предводителей в рати великого князя Московского был воевода Дмитрий Боброк — волынянин.

В годы, предшествующие началу первой мировой войны, во Владимире-Волынском дислоцировался Бородинский пехотный полк и несколько сотен донских казаков. Недовольство бюрократизмом, очковтирательство, скука и безделье в офицерской среде, пороки служебного уклада тогдашней русской армии порождали тип военных людей, о которых рассказывал в своих повестях Александр Куприн.

Разразилась первая мировая война. В результате ударов, нанесенных в 1916 году войсками русского Юго-Западного фронта по австро-венгерскому союзнику Германии, Волынь стала ареной ожесточенных боев. Во времена панской Польши старые казармы русской пехоты занимала польская кавалерия.

За год с лишним после воссоединения западноукраинских земель в единой Украинской Советской Социалистической Республике Владимир-Волынский внешне мало изменился. Чуть ли не на каждом доме красовались рекламные вывески, торговали многочисленные лавки, бытовые заведения предлагали свои услуги. По улицам, звеня колокольчиками, катили черные лакированные экипажи с пассажирами в цилиндрах, важно восседающими на высоких сиденьях.