Вальтер Кривицкий - Я был агентом Сталина

Однако Шпигельглаз был неплохим организатором подобного рода дел, за ним прочно закрепился авторитет волевого, смелого работника. Его сотрудники, входившие в состав Заграничного оперативного центра ГУГБ, обнаружили след Рейсса в Швейцарии. В августе была предпринята попытка отравить его. Роковую роль в судьбе Людвига сыграла Гертруда Шидльбах, сотрудница советской секретной службы в Италии. Она знала его более 20 лет, и Рейсс относился к ней с полным доверием. На свидании, которое проходило в присутствии жены Рейсса Эльзы, она говорила, что также хочет порвать со сталинщиной. Рейсс советовал ей связать свою судьбу с IV Интернационалом. Вечером 4 сентября они вместе ужинали в ресторане. При выходе к ним подъехала машина, Рейсс был оглушен ударом кистеня, втащен в машину и убит. В этот же день труп чешского бизнесмена Ганса Эберхардта был обнаружен швейцарской полицией. В голове убитого было пять пуль, осмотр тела свидетельствовал о том, что Рейсс пытался сопротивляться [17].

Швейцарская полиция вышла на след убийц и даже арестовала некоторых из них. Во время следствия выяснились все подробности, и эта сенсация облетела страницы газет мира. Поднятый журналистами шум отнюдь не способствовал повышению авторитета Советского Союза на мировой арене. Швейцарская полиция с помощью депутата парламента Р. Стивлита и вдовы Рейсса долгие месяцы вела расследование, итоги которого легли к основу книги П. Тизне, опубликованной во Франции в 1939 году [18].

Дело Рейсса во многом решило судьбу Вальтера. Его отзывали в Москву. Возвратиться в СССР означало ехать на смерть. Кривицкий стоял перед выбором: или получить пулю от убийц на Лубянке по официальному приговору, или погибнуть от руки подосланных сталинских убийц. Вальтер посоветовался с женой. Она спросила его, есть ли у них шансы остаться в живых, если вернуться в СССР. Вальтер ответил прямо, он вполне отдавал себе отчет в происходящем: никаких шансов.

Если следовать формальной логике, поступок Кривицкого был изменой долгу, предательством. С 1929 г. в Уголовном кодексе была статья, квалифицирующая невозвращение как измену Родине, объявляющая виновных вне закона [19]. Но ведь и возвращение не спасало его от этого или подобного обвинения (например, в пособничестве «врагам народа») и гибели вместе с женой и сыном. Личная драма Кривицкого перерастала в общую для советского народа трагедию. Он принял решение не способствовать еще одному преступлению сталинской клики, а продолжать отстаивать социалистические идеалы доступными ему способами в борьбе с преступным режимом.

План бегства был продуман тщательно. Вальтер не сомневался, что Шпигель-глаз пустит по его следам своих лучших агентов. Официально он получил разрешение отплыть в СССР из Гавра на пароходе «Жданов». Через своего старого боевого друга (писателя Воля, гражданина США) он арендовал домик в городке Гере вблизи Тулона. 6 октября путем весьма хитроумной комбинации Кривицкий ушел от наблюдения и вместо Гавра оказался в Дижоне, а оттуда связался по телефону со своим офисом в Париже и заявил дежурившей там Мадлен (своему секретарю) о разрыве с Советским правительством. Некоторые исследователи полагают, что этот поступок Вальтера был продиктован трусостью [20]. Представляется, однако, что здесь был трезвый расчет хорошего знатока методов НКВД.

В начале ноября 1937 г. он встретился в Париже с Л. Л. Седовым-Троцким. Посредником между ними выступила вдова Рейсса. В разговоре с ним Вальтер прямо заявил, что к троцкистам не присоединяется, а ищет лишь дружбы и совета. «Он был еще очень молод, но исключительно даровит, очаровательный человек, хорошо информированный и деятельный» — таким остался Лев Седов в памяти Вальтера. Спустя три месяца сын Л. Д. Троцкого, полный сил и энергии, внезапно скончался в парижской больнице при весьма подозрительных обстоятельствах. Его постигла участь всех детей Троцкого: он пал жертвой сталинской службы госбезопасности.

Бывшее руководство пыталось установить связь с Вальтером. На контакт с ним вышел его знакомый Ганс. «Я пришел от имени организации, — таковы были его первые слова. — В Москве знают, что вы не предатель, не шпион. Вы старый революционер, но вы просто устали, вы не выдерживаете напряжения. Возможно, они разрешат вам уйти в отставку, чтобы как следует отдохнуть. Вы — один из наших», — убеждал его собеседник, Вальтеру было предложено встретиться со специальным уполномоченным из Москвы. В кафе, где проходила встреча, он заметил присутствие группы агентов НКВД. Потребовалось большое самообладание, профессиональное умение, чтобы уйти от преследования.

Все это ускорило обращение Кривицкого к французскому правительству. Посредником в данном случае выступал Ф. Дан, который представлял в эмиграции меньшевиков, группировавшихся вокруг журнала «Социалистический вестник». В заявлении на имя заместителя министра иностранных дел Франции П. Дорма он писал: «Последние политические события в Советском Союзе полностью изменили положение… Встав перед выбором, идти на смерть вместе со всеми моими старыми товарищами или спасти свою жизнь и семью, я решил не передавать себя молча на расправу Сталину» [21].

Ему удалось получить удостоверение личности, а несколько позже — паспорт и выехать за границу. Семья Вальтера переехала из Гере в Париж и здесь находилась под охраной полиции. Охраняли его тщательно, полицейские находились в соседней с ним комнате, у дверей отеля постоянно дежурил офицер. 5 декабря 1937 г. в заявление для печати Вальтер объяснял причины разрыва со сталинским руководством и апеллировал к международному общественному мнению. Вот его текст: «Письмо в рабочую печать. 18 лет я преданно служил Коммунистической партии и Советской власти в твердой уверенности, что служу делу Октябрьской революции, делу рабочего класса. Член ВКП с 1919 года, ответственный военно-политический работник Красной Армии в течение многих лет, затем директор Института военной промышленности, я в течение многих последних лет выполнял специальные миссии Советского правительства за границей. Руководящие партийные и советские органы постоянно оказывали мне полное доверие; я был дважды награжден (орденом Красного Знамени и Почетным Оружием).

В последние годы я с возрастающей тревогой следил за политикой Советского правительства, но подчинял свои сомнения и разногласия необходимости защищать интересы Советского Союза и социализма, которым служила моя работа. Но развернувшиеся события убедили меня в том, что политика сталинского правительства все больше расходится с интересами не только Советского Союза, но и мирового рабочего движения вообще.