Сергей Хрущев - Никита Хрущев. Рождение сверхдержавы

Ознакомительный фрагмент

Еще год или полтора тому назад, когда газеты зашумели об эксперименте в Обнинске, он затребовал у энергетиков справку, во что обходится киловатт, выработанный разными типами станций. Оказалось, что атомная электроэнергия самая дорогая, и снижения ее стоимости специалисты в обозримом будущем не обещали. Вот отец и упустил эту ветвь энергетики из серьезного рассмотрения. Не то чтобы совсем упустил, в конце 1955 — начале 1956 года энергетикам разрешили начать строительство промышленной атомной станции под Ленинградом, но не столько для выработки электроэнергии, сколько в учебных целях, чтобы отработать технологию на будущее. А тут такая неожиданность. Отец повторно запросил специалистов, те подтвердили свои выводы, а интерес англичан к новому виду топлива объяснили дороговизной привозной нефти. Отец успокоился, но эксперимент с АЭС все же решили расширить.

Подготовка визита продолжалась. Отец вникал даже в мелочи.

Казалось бы, элементарный вопрос, как добраться до Лондона, стал предметом специальных обсуждений. По возвращении из Женевы отец собрал авиационных конструкторов: Туполева, Ильюшина, Антонова. Он хотел разобраться, почему мы летаем на маленьких самолетах, якобы экономя на всем, а капиталисты строят четырехмоторные гиганты? Трудно предположить, что они поступают себе в убыток. К совещанию представили справку, из которой следовало: стоимость перевозки каждого из двух десятков пассажиров на маленьком Иле куда выше, чем на четырехмоторном «Констелейшене». Не говоря уже о появившихся за рубежом новейших турбовинтовых самолетах.

Конструкторы пришли на совещание не с пустыми руками. Ильюшин предлагал в фантастически короткий срок сделать четырехмоторный турбовинтовой лайнер. У него сохранились немалые заделы от Ил-18, загубленного Сталиным. Отец помнил эту печальную историю. Сразу после войны Сергей Владимирович разработал в своем конструкторском бюро новый самолет. Он смотрелся не хуже американских: четыре мощных мотора поднимали более полусотни пассажиров. В те годы на все требовалось одобрение вождя. Ни один кинофильм, ни один автомобиль не могли получить путевку в жизнь, минуя кабинет Сталина. Не говоря уж о самолете. На сей раз Сам оказался не в духе и раздраженно бросил: «Ишь размахнулись, не велики баре, вам и двухмоторного хватит». Возразить никто не решился, Ил-18 в серию не запустили, а опытные экземпляры пошли на слом. Теперь Ильюшин предложил за своим новым самолетом сохранить старое название.

Антонов стремился не отставать. Раньше он пассажирскими самолетами не занимался, но считал, что запущенный в серию десантный Ан-8 можно без особых затрат повторить и в пассажирском варианте.

Отец поинтересовался количеством двигателей.

— Два, — ответил Олег Константинович.

Отец засомневался, будет ли такой самолет достаточно безопасен, сможет ли сесть при отказе одного мотора?

— Не мне вам советовать, но поработайте над четырехмоторным, — заключил он.

Антонов не стал возражать. Раньше руководствовались сталинскими словами о том, что четыре мотора чрезмерная роскошь, сейчас установки менялись.

Предложения и Антонова, и Ильюшина впечатляли, но героем дня стал Туполев. Он собирался на базе своего бомбардировщика Ту-16 сделать реактивный пассажирский самолет. В наши дни почти невозможно себе представить, насколько фантастично звучали тогда его слова. Почти как если бы сейчас кто-то предложил пересесть на пассажирскую ракету.

Но Андрей Николаевич все тщательно продумал.

— Надо только расширить фюзеляж, а остальное — двигатели, крылья, шасси, оборудование — сохранится. На этом можно сэкономить и время и деньги. — Андрей Николаевич с хитринкой посмотрел на отца и продолжил: — Правда, двигателей всего два, но мы и здесь проявили сообразительность, прижали их, как только возможно, близко к фюзеляжу. И что получилось? Даже на одном моторе самолет сможет добраться до аэродрома и сесть.

Отцу идея пришлась по душе, но он усомнился, будет ли турбореактивный самолет достаточно экономичным — ведь реактивные двигатели расходуют прорву керосина.

— Зато он летит быстрее и людей возьмет больше, а мы считаем расход топлива на одного человека и на один километр, — отпарировал Туполев. — Да и капиталисты начинают строить такие самолеты. Впереди пока Великобритания, там уже испытывали новый лайнер «Комета». Остальные страны чуть поотстали. Правда, в «Комете» обнаружились дефекты, произошло несколько аварий. Так что мы можем вырваться вперед.

Отец всегда стремился продемонстрировать миру преимущества нашей системы, поэтому последний аргумент оказался для него весьма весомым. Предложение приняли.

К началу 1956 года новый самолет был почти готов. Он продемонстрировал работоспособность и надежность. Правда, предстояла обширная программа полетов.

Отцу не терпелось поразить англичан. Ведь они слыли самой изобретательной нацией в Европе. И вот теперь появилась возможность продемонстрировать, чего достигла бывшая лапотная Россия. Отец даже подумывал, не полететь ли в Лондон на Ту-104. Когда он заикнулся об этом, служба безопасности пришла в ужас. Серов доказывал отцу, что он не имеет права рисковать своей жизнью. Отец заколебался и решил посоветоваться с Туполевым. Он пригласил его на дачу, хотел поговорить в неофициальной обстановке.

Туполева предупредили: он ни в коем случае не должен соглашаться на полет. Андрей Николаевич оказался в сложном положении: с одной стороны, к чему портить отношения с всесильными органами, с другой — еще больше, чем отцу, ему хотелось похвастаться в Лондоне своим новым детищем.

К главной теме приступили не сразу, сначала погуляли по заснеженным дорожкам, пообедали. Затем отец повел гостя в кабинет. Спросив разрешения, я последовал за ними.

Отец без обиняков спросил, что думает Туполев о его идее. Конструктор колебался.

— Конечно, самолет еще не налетал необходимых сотен часов и тысяч километров, но его прототип Ту-16 исправно служит не первый год, а это лучшая аттестация, — начал Андрей Николаевич.

Отец встрепенулся, хотел было задать вопрос, но Туполев продолжил, он наконец принял решение.

— Как генеральный конструктор, я не могу взять на себя ответственность, правительственной делегации пока лететь на новом самолете нельзя, — голос Андрея Николаевича посуровел, глядел он хмуро.

Отец в ответ улыбался.

— А сами бы вы полетели? — подковырнул он.

— Сам бы полетел, а вам нельзя, — без улыбки ответил Туполев. — Авиация — не шутка, всякое может случиться, мне потом отвечать.

— Значит нельзя? — переспросил отец.