Вацлав Нижинский - Нижинский

Я хочу сказать, что боязливость не есть порок. Люди боязливые хорошие. Я люблю евреев, ибо они боязливые. Я знаю много людей, показывающих, что они не боязливые. Я знаю, что они притворяются. Я не люблю притворства. Я люблю людей, которые не притворяются. Я знаю, что люди скажут, что боязливость есть слабая черта характера. Я скажу, что боязливость не есть слабая черта характера, а нервная привычка. Я знаю, что люди скажут, что я не знаю, что такое боязнь, ибо я не был на войне. Я скажу, что я был на войне, ибо я воевал насмерть. Я воевал не в траншее, а дома. Я воевал с матерью моей жены, когда я был интернирован в Венгрии. Я знаю, что многие скажут, что я жил хорошо, ибо я жил в доме матери моей жены. Я жил хорошо. Я имел все. Я не был голоден, но я страдал душой. Я не любил мать моей жены. Я любил уединяться. Я работал над нотной системой, ибо мне нечего было делать. Я скучал. Я плакал. Я знал, что все меня не любят. Мать жены Эмма притворялась, что она меня любит. Я чувствовал и ей объяснял, как мог. Она меня не понимала, ибо думала, что я злой. Я не был злой. Я был мученик. Я плакал, ибо моя жена меня не понимала. Оскар меня не понимал. Он чувствовал деньги, ибо им было трудно нас кормить. Я чувствовал, что мать моей жены должна мне давать пищу без платы, ибо я есть родственник. Я знал, что родственники не любят родственников, а поэтому решил играть обиженного. Она меня не понимала. Она думала, что я человек бедный, а поэтому боялась, что бы я ей не стоил. Она любила деньги, но не знала их значения.

Я понимал значение денег, а поэтому играл, что деньги вещь не важная. Я знал, что такое деньги, будучи ребенком. Моя мать мне давала 50 копеек в неделю на гостинцы, ибо у нее деньги водились от найма комнат. Моя мать нанимала комнаты, и таким образом мы могли питаться. Я питался много, ибо был всегда голоден. Я не понимал, что надо мало есть. Я ел как большой, хотя мне было 12 лет. Я жил у матери моей жены и ел много. Я не понимал значения пищи, а поэтому объедался. Еда стоила очень дорого, ибо была война. Мать моей жены Эмма была женщина нервная. Она меня любила за мой успех у публики. Ей нравились мои танцы. Я не любил танцевать, ибо я скучал. Я скучал и скучал. Я не понимал, что можно жить везде. Я работал над системой танцевальной, а под столом кошки срали и ссали. Я не любил кошек за их грязь. Я не любил грязь. Я не понимал, что не кошки срали, а люди. Люди не любили кошек, а поэтому о них не заботились. Я заботился о своей нотной системе. Я хотел забыться, а поэтому стал записывать мой балет «Фавн» по моей нотной системе. Это записывание было долгое. Я записывал около двух месяцев. Этот балет был по времени десять минут. Я понял ошибку и бросил работу. Я стал снова скучать. Я горевал. Я плакал, ибо мне было скучно. Я скучал по жизни, не понимая того. Я читал Толстого. Я отдыхал при чтении, но я не понимал значения жизни. Я жил один день и другой. Я занимался экзерсисом танцевальным. Я стал развивать мои мышцы. Мои мышцы стали крепкие, но мои танцы были плохие. Я чувствовал смерть моим танцам, а поэтому стал нервен. Я нервничал, и мать моей жены тоже. Мы нервничали оба. 'Δ не любил ее, а поэтому придирался ко всякой мелоч1 г >1 не любил мелочи, но я придирался, ибо мне нечего было делать. Я жил один день и другой. Моя жена скучала. Мы выдумали, чтобы нам заниматься развратом. Я купил книги, которые лежат сейчас в отеле «Бристоль» в сундуке в Вене. Я эти книги купил для возбуждения. Я возбуждал жену. Она не хотела. Я ее заставлял возбуждаться. Она возбуждалась, и мы были развратны. Я был развратником. Я знаю, что многие есть развратны. Доктор Френкель тоже развратен, ибо он мне показывал японские гравюры в книге. Эта книга была заполнена развратными картинками. Он улыбался, когда я одобрял эту книгу. У меня сердце лопалось при виде этой гадости, но я не хотел этого показывать. Я понял, что люди меня не поймут, если я не буду одобрять их поступков. Я сказал себе, что я буду притворяться. Я притворялся, и меня понимали. Я не хочу притворяться, но Бог хочет, ибо он меня выбрал для своей цели. Я его слушаюсь, но иногда боюсь заходить в трактиры или квартиры, ибо я думаю, что Бог того не хочет. Я раз прошел мимо трактира, в который Бог хотел, чтобы я зашел, но я почувствовал усталость в теле и смерть разума. Я испугался и хотел войти, но Бог не захотел мне зла и меня остановил. Я знаю, что многие скажут: «О чем Нижинский говорит? Он все говорит, что Бог ему велит делать то или другое, а сам он ничего не делает». Я понимаю людей, мне грустно признаться, но я должен сказать, что это правда. Я больше не человек, а Бог. Я не человек обыкновенный. Я есть Бог. Я люблю Бога, и он меня полюбил. Я хочу, чтобы все были такие, как я. Я не занимаюсь спиритизмом. Я человек в Боге, а не в спиритическом состоянии. Я не медиум. Я есть Бог. Я есть человек в Боге. Я боюсь совершенства, ибо я хочу, чтобы меня поняли. Я жертвую собою, ибо я не живу как все. Я целыми днями работаю. Я люблю работу. Я хочу, чтобы все так работали, как я. Я хочу рассказать про мою жизнь в Будапеште во время войны. Я жил долго в доме матери моей жены. Я не знал, что делать. Я скучал. Я почувствовал силу, когда узнал, что меня освобождают, и решил убежать из дома матери моей жены. Я убежал с женою и ребенком в отель, ибо я получил деньги. Я. не был зол на мать жены. Я любил ее, ибо понял, что ей трудно. Мать моей жены поняла свои ошибки и прибежала в отель нас упрашивать. Мы не соглашались, ибо знали, что уедем скоро. Я попрощался с матерью моей жены и поблагодарил ее за ночлег. Я любил ее, но я не любил Оскара. Оскар был человек без такта, а поэтому высказывал свои мнения громко. Я был обижен и чуть не подрался с ним, но моя жена меня остановила, а мать моей жены остановила Оскара. Таким образом мы остановились, но мы скрежетали зубами. Мы поругались из-за политики. Оскар сказал, что Россия неправа, а я сказал, что Россия права. Я придрался к случаю, чтобы посмотреть на Оскара в раздраженном состоянии. Я знаю, что многие не поверят тому, что я пишу, но мне все равно, ибо я знаю, что многие почувствуют мою правду. Я больше не говорил с Оскаром и уехал не попрощавшись. Я знал, что неправ, но я делал все нарочно, ибо я хотел, чтобы они, т. е. мать моей жены и Оскар [поняли], что не надо быть скупыми. Я их заставал врасплох. Они думали много и передумали. Они знали, что я их не люблю. Я писал в американских газетах о варварстве матери моей жены. Они читали, и, очевидно, это их переменило, ибо они больше не жалели денег. Я им не говорил о скупости. Они поняли меня, ибо я хорошо писал. Я притворился, ибо хотел им хорошего. Я их любил, но мне надо было играть, а поэтому я чувствовал злость. Эта злость была притворна. Я их любил. Мать Ромолы была женщина трудная. Она имела свои привычки. Она била по щекам прислугу. Я не любил этого, а поэтому ей показывал зубы. Она еще больше злилась. Мать моей жены не любила, чтобы ее муж смотрел на прислугу, и поэтому когда он посмотрел, то она била по щекам прислугу. Я не понимал значения, ибо об этом не думал, но чувствовал, что она это делает из ревности. Мне было жалко прислугу и Оскара, ибо я видел, что он на них смотрел из любопытства. Я видел его любопытство, а поэтому защищаю его. Я думал, что он ухаживает за служанками, но после убедился, что это все выдумки прихотницы Эммы. Эмма была женщина ужасная, ибо она не давала жить Оскару. Оскар любил ее и защищал ее всегда. Я видел, что он плачет душою, и мне жалко было его. Я ему ничего не говорил, ибо я думал, что он меня не поймет. Теперь я его понимаю и надеюсь на его любовь. Я ему дам несколько моих рисунков, ибо я вижу, что он их любит. Яне подпишу моих рисунков, ибо знаю, что никто не может сделать того, что я делаю. Я сегодня сказал Оскару, что я не люблю подписывать моих рисунков, ибо никто не сделает того, что я делаю. Я знаю, что все могут делать рисунки хорошие, но я знаю, что Бог не любит повторений. Я знаю, что люди будут меня копировать, но копирование не есть жизнь. Копирование есть смерть. Я знаю, что мне многие скажут, что Рафаэль и Андреа дель Сарто копировали, и что Андреа дель Сарто скопировал «Джоконду» так, что нельзя узнать, Леонардо да Винчи ли писал или Андреа дель Сарто. Я не люблю копирований, а поэтому не хочу, чтобы меня копировали. Мои рисунки очень просты, и их копировать очень легко. Я знаю, что будет много копировальщиков, но я сделаю все возможное для того, чтобы не копировали. Копировальщики мне напоминают обезьян, ибо обезьяна копирует человеческие движения. Обезьяна копирует, ибо не понимает. Она есть глупое животное. Я знаю, что многие скажут, что Рафаэль не был глупый, а копировал. На это я должен сказать, что Рафаэль копировал, потому что ему надо было для техники. Я люблю технику, но я не люблю копирование…