Валерий Меницкий - Моя небесная жизнь: Воспоминания летчика-испытателя

Когда мы уезжали, Ваня Кандауров, радист из нашего экипажа, спросил меня:

— Сколько ты будешь брать дынь?

— Ну, одну, наверное, возьму.

Ты что, с ума сошёл? Кто же из Средней Азии везёт всего одну дыню?!

— А сколько она стоит?

— Да три копейки за килограмм.

— Быть этого не может!

Оказалось, в Средней Азии может. Действительно, огромнейшая дыня-«андижанка», килограммов на тридцать, стоила что-то около рубля. В результате мы их взяли много.

На самом деле перед командировкой новый начальник Школы лётчиков-испытателей Фоменко вызвал меня и чуть ли не приказал привезти из Ашхабада дыню. Когда меня просят о чём-то по-хорошему, я готов в лепёшку расшибиться, чтобы эту просьбу выполнить. И очень не люблю, когда меня о чём-то просят в приказном порядке. Поэтому и ответил ему не очень любезно, в результате он на меня разозлился и буркнул, что я могу ничего не привозить. Но раз уж дынь я купил много, то и на его долю хватало.

Привёз я из Ашхабада дынь штук тридцать. Естественно, по телефону предупредил начальника, чтобы меня обязательно встретили. Прилетели — а меня никто и не встречает. И как их везти в город? Ильюшинцы уже все уехали, а я стою я у этой горы дынь и не знаю, что мне делать. Стою час, полтора, два и понимаю, что надо как-то из этой ситуации выпутываться. Начал дыни раздавать — диспетчерам КДП, солдатам. Они в благодарность выделили мне две огромные сетки, туда я сложил оставшиеся четыре дыни и потащился на проходную. Пока я до неё дошёл, проклял всё на свете. На проходной ещё одну дыню отдал солдатам. Осталось у меня всего три дыни, но огромные, и пошёл я с ними в посёлок, где мы жили. По дороге встретил жену Юры Чернышёва Татьяну — одну дыню отдал ей. Потом встретил Валеру Молчанова — и он получил в подарок дыню. В Школу я заходить не стал, а с этой оставшейся дыней, весом килограммов в двадцать, поехал домой в Москву. Добирался сначала на электричке, потом на метро, потом в троллейбусе, потом пешком. Все руки оттянул этой сеткой. Приехал домой злой как собака. Дыне, конечно, все обрадовались — и мама с отчимом, и жена. Дыня оказалась необыкновенно вкусной, удивительно ароматной и сладкой, как мёд. Когда мы её разрезали, вся квартира мгновенно пропиталась этим душистым запахом. «Что ж ты, сынок, всего одну дыню привёз?» — спросила меня мама. Я ей ничего рассказывать не стал, но как вспомнил свои мучения… Да пропади она пропадом, эта дыня! Лучше бы я пошёл на рынок в Москве и купил бы точно такую же без всяких проблем. Ну, обошлась бы она мне в десять рублей — ну и что? А я тащил её аж из Жуковского, да ещё своим ходом…

Начальник меня, конечно, спросил, где обещанная ему дыня.

— Съели, — лаконично ответил я.

— Что значит — съели?!

— А то и значит. Меня же никто не встретил.

— Всё равно ты должен был привезти дыню!

— Во-первых, я никому ничего не должен, а во-вторых, встречать надо было.

В общем, разговора у нас не получилось, а у него на меня появился зуб.

Начальник ШЛИ Фоменко пользовался у нас уважением, но у меня с ним отношения не сложились. Может, этот случай с дыней был тому виной, может, ещё что-то, но факт остаётся фактом. Когда нас начали отбирать на работу в различные фирмы и в ЛИИ — а меня хотели взять в ЛИИ, хотя мечтал я, конечно, о фирме Микояна, — то моя фамилия почему-то выпала из этого списка, и меня «перебросили» на Иркутский завод. Потом я узнал, что был в списках и на микояновскую фирму, но командир заявил, что опыт у меня маленький, я мало летал на современных самолётах, и вроде бы как мне на микояновской фирме делать нечего.

А мне он сказал странную фразу:

— И вообще, если тебе будут предлагать, ты откажись!

— Да мне пока никто и не предлагал, от чего отказываться-то? А если предложат, никогда не откажусь.

Из-за того, что отношения наши, как я уже сказал, не сложились, он очень не хотел, чтобы я пошёл на микояновскую фирму, и начал на меня давить, чтобы в случае моего распределения туда я от него отказался. Более того, у меня была запланирована программа по методике лётных выпускных экзаменов на МиГ-21, а Фоменко их заменил на Ту-16, а потом и Ту-16 заменил на Як-28. И всё-таки я отлетал эту программу и на МиГ-21.

В результате мне эти козни оказались даже выгодны: я хоть немножко полетал.

Мои коллеги Юра Митиков и Юра Чернышов говорили мне:

— Ну что ты упёрся, почему тебе обязательно надо идти на фирму Микояна? Откажись. Тебя и в ЛИИ возьмут.

Но я им ответил то же самое, что и начальнику ШЛИ Фоменко: на фирму Микояна меня пока ещё не приглашали, а потом, где гарантия, что, если я откажусь от такого предложения, меня возьмут в ЛИИ? Меня и так уже сватают то в Воронеж, то в Иркутск. Не говоря уже о том, что такой шанс мне больше не представится. Вся эта мышиная возня мне была не по душе.

Часть II

НЕБО

1. МУКИ РАСПРЕДЕЛЕНИЯ

И тут меня вызвал шеф-пилот фирмы Микояна Александр Васильевич Федотов. Он сидел в машине вместе с Петром Максимовичем Остапенко. Они со мной поговорили, и Федотов спросил: как я отнесусь к предложению пойти к ним на фирму?

— Положительно, — ответил я.

— Нет, ты должен хорошенько подумать. Даю тебе два дня, а потом скажешь о своём решении.

— Да что тут думать-то? Я уже всё решил.

— Нет, ты всё-таки подумай!

Прошло два дня. Федотов не появился. Прошла ещё неделя. Я не знал, что мне делать, потому что начальник ШЛИ продолжал настаивать на том, чтобы я отказался от приглашения на микояновскую фирму. Я ему объяснил, что меня пригласил на фирму Федотов. На это он мне возразил: раз на тебя нет официальной заявки, то и говорить не о чем. Соглашайся на Иркутский или Воронежский завод. Но от этих предложений я отказался:

— Как вы решите, так и решите, а я согласия на это давать не буду.

Очевидно, у него всё-таки была информация, что микояновская фирма имеет на меня виды. Наверное, зная характер Федотова, он хотел вырвать у меня согласие на распределение на заводы и поставить Федотова перед свершившимся фактом. А узнав, что я не хочу на фирму, самолюбивый Федотов больше никогда бы не стал заводить со мной разговор об этом. Таким образом, я бы остался с носом.

Ситуация для меня была крайне неприятная. Я не знал, что мне делать, и спросил совета у своего друга Валеры Молчанова. Он мне сказал: самое главное, стой на своём и ни на какие другие предложения не соглашайся. У него дела тоже обстояли неважно. Он хотел попасть в ЛИИ, но его туда не взяли. Валера, конечно, очень расстраивался и уж совсем было решил ехать на Комсомольский завод. Но тут его фамилия мелькнула на туполевской фирме. Мы с ним долго обсуждали, где ему лучше работать. У него была стремительная душа, он хотел летать на истребителях и был весь в сомнениях по поводу предложения идти на туполевскую фирму. Я ему сказал: