Комплект книг Дианы Машковой - Георгий Гынжу

все, от и до. Только не ленись, в такой книге важны подробности, детали.

– Какие еще детали?

– Любые. Все, что сможешь вспомнить: ощущения, запахи, события.

У меня перед глазами вдруг пронеслись разные картины из прошлого – причем вместе с чувствами, которые я в те моменты испытывал. Мертвый птенчик у меня в руках. Драка со старшаками. Поцелуй Вари. Много всего! Сам в тот момент удивился, сколько я, оказывается, помню. Правда, все они в основном начинались со школы.

– Я из дошколки почти ничего не помню, – я сидел и морщил лоб, на меня столько всего сразу навалилось, – только маленькие куски.

– Надо же, – она улыбнулась, – я тоже до школы себя практически не помню. Только со второго класса, когда в первый раз влюбилась.

– Ооо, – я улыбнулся, – а про это тоже можно, что ли, писать?

– Про что? – Она не поняла.

– Про любовь.

– Почему нет?

Мы пили чай, а я все думал о том, что она сказала. И после этого разговора начал много разного вспоминать и мысленно описывать в книге. Как будто все это во мне дремало, даже забылось, а тут вдруг – рррраз! – и полезло наружу. Прикольно! А вдруг реально получится? Писал же я раньше стихи.

В тот день я довольно долго у них сидел и не особо хотел прощаться, но решил, что для первого раза надо хотя бы приличия соблюдать. Поблагодарил за обед.

– Спасибо, все было очень вкусно.

– Пожалуйста!

– Ну мне пора.

– Хорошо, – она не стала меня останавливать, зато вышла в коридор проводить, – заезжай как-нибудь еще к нам в гости.

Маленькая Даша тоже прибежала, залезла на руки к матери. Вместе они классно смотрелись: настоящая нежность и любовь. Поэтому, наверное, мне и понравилась обложка книги, на которой были эти двое. Я попрощался, вышел на улицу и пошел к выходу из поселка, разглядывая дома и машины. Реально другой мир.

Мне одной этой встречи хватило, чтобы о семье сложилось хорошее впечатление. Мне все там понравилось: и люди, и дом. И еще я сразу понял, что главная там Диана. Всем там заправляет и вертит она. Не знаю, как это получилось, но вот понял, и все. Поэтому решил, что все усилия нужно направлять на отношения с ней, а остальное уже потом приложится. Я надеялся, что дальше ко мне симпатия с ее стороны тоже появится. И будет уже взаимная. Я вот прям был в этом уверен: просто надо подождать какое-то время, и симпатия точно будет. Была потом одна ситуация, через несколько месяцев, когда я подумал, что ошибся, что никакой симпатии ко мне с ее стороны не было и нет. Но в итоге оказалось, что все-таки это не так. Первое впечатление меня не обмануло – я ей тоже понравился.

В общем, я еще раз приехал к ним в дом. Мне же сказали на прощание «заезжай», значит, можно. На следующих выходных, когда приехал, уже познакомился с отцом семейства, Денисом. Я как раз был у них дома, когда он откуда-то вернулся. Из магазина, что ли. Подробностей той встречи я не помню, но мне тогда показалось, что он сначала был чем-то недоволен. Даже разозлился на что-то – скорее всего, на мое появление. Диана отвела его в кухню, что-то тихонько сказала, и тогда он успокоился.

А увидел я Дениса еще раньше, когда он приезжал в батор, привозил Долинскую. В первый раз сильно испугался – он больше двух метров ростом – и подумал: «Пипец, он здорооовый! Наверное, суровый. Да еще с бородой и похож на батюшку. Наверное, он там всех заставляет перед обедом молиться, после обеда молиться, перед сном молиться, после сна тоже… Ужас какой!» И побежал к Даше.

– Долинскааааяяяя, ты реально у них дома постоянно молишься?

– Пока что нет, – она и сама еще не до конца разобралась, что там и как, – но, думаю, скоро буду.

– Денис же у вас батюшка настоящий!

И мы с ней реально думали, что батюшка – это все. Мне в тот же день, когда я его увидел в баторе, захотелось подойти и сказать: «Здравствуйте, Денис». Но я реально струсил. Смотрел на него и думал: «Ну вот реально Иисус». Глаза вроде добрые, но строгие. Такие прям – ух! Смотришь в эти глаза, и хочется покаяться: «Да, батюшка, я согрешил. Но больше ни за что так не буду!» Мне показалось, что у него жесткий подбородок и всегда напряженные скулы. Но как я потом понял, это была только видимость – из-за формы бороды. А в тот момент я уже смирился: «Все, точно суровый! Ну ладно, и это переживем. Главное, к хозяйке держаться поближе, так как в доме управляет она». Вот после того, как я Дениса в баторе видел, мы уже дома познакомились. И оказалось, что Денис все-таки добрый. И взгляд у него такой ласковый. Но прозвище Батюшка с моей легкой руки за ним так и закрепилось. Сначала я его начал так называть, потом Долинская тоже, а дальше уже и Нэлла присоединилась. Следом за нами.

С ней я, кстати, тоже в тот же приезд познакомился – она повела меня на экскурсию по поселку: показала маленький зоопарк, детскую площадку. Про нее я сразу подумал: «Пацанка. Причем с богатым прошлым и будущим». Так и вышло. Потом, когда стал узнавать ее лучше, она показалась мне очень интересным человеком. И я ей до сих пор благодарен за то, что она легко мне открылась. Приняла как друга и впустила в семью. Потому что, в принципе, сложно впустить чужого человека, да еще противоположного пола, да еще ровесника – нам обоим было почти по шестнадцать лет. Я знаю, что часто у кровных детей бывает страшная ревность. И это, конечно, можно понять. Но тут как раз ревность появилась не у нее, а у Долинской. Как будто она главный собственник в семье. А с Нэллой общаться было легче всего. Она тоже сразу стала мне доверять и доверилась сама. Когда мы в самый первый раз пошли в зоопарк, она у меня стрельнула сигарету, но сразу предупредила:

– Только маме ни в коем случае не говори!

– Конечно!

– Надо же, странно, – сказала она тогда, – перед кем-то другим я бы ни за что не стояла так и не курила. Пряталась бы от всех. А к тебе у меня какое-то доверие. Сразу.

– Спасибо.

Мне было приятно, я ее доверие сразу оценил и ценю до сих пор. С ней всегда можно поговорить о жизни, погулять, побыть на одной волне. А главное, она надежная. Никогда не предаст. Уже не раз была возможность это проверить.

И вот после того, как я познакомился со всей семьей, я стал каждые выходные приезжать к ним и везде за Дианой ходить. Добивался ее симпатии, хотел показать, какой я хороший. Стал ездить в благотворительный фонд «Арифметика добра» – Диана там работает, – участвовал во всех мероприятиях как волонтер. Постепенно знакомился в фонде с ребятами – приемными и кровными детьми, наблюдал, чем они занимаются, как живут. Мне все было интересно, а главное, понравилось помогать. Я словно вытягивался вверх и говорил: «Я здесь! Я тут! Не забывай про меня!» Любую просьбу и в фонде, и дома бегом бежал выполнять. «Гоша, принеси, пожалуйста, Гоша, разложи, пожалуйста, Гоша, порежь, пожалуйста» – мне это так нравилось! Старался произвести впечатление изо всех сил. И пока я в чем-то помогал Диане – расставлять баннеры, раскладывать книги, готовить ужин, накрывать на стол, сумки из магазина тащить, – мы всегда разговаривали. Я много рассказывал о жизни в детском доме, о своих друзьях. Ее рассказы тоже слушал с удовольствием – о работе фонда, об интересных людях, у которых она брала интервью, о книгах, об их собственной семье. Оказывается, Диана с Денисом оба родились в Казани, там же познакомились, поженились и родили Нэллу. А в Москву приехали всего тринадцать лет назад. Тупо не могли заработать деньги в Казани. Работали, работали, а не хватало даже на еду. Я, правда, не понял, как это так, но Диана мне объяснила, что в девяностые годы резко упали зарплаты, а во многих государственных учреждениях вообще не платили по полгода. Задерживали деньги. Диана тогда была училкой – преподавала английский