Inside out: моя неидеальная история - Деми Мур

в Чикаго, куда Эштона пригласили на ток-шоу Опры Уинфри. Я наблюдала из гримерки, с каким восторгом он рассказывал обо мне, и видела, как женщины в зале при виде Эштона падали в обморок.

Затем мы поехали во Флориду на большую гонку NASCAR в Дейтона-Бич, где Эштон выступал как почетный ведущий мероприятия. Для нас приготовили гостиничный номер, и я часто проскальзывала в комнату, чтобы взять пиво из мини-бара. Никто за мной, естественно, не следил, но я не могла избавиться от ощущения, что делаю запретное. Нельзя после двадцати лет отказа от алкоголя верить, что ничего не произойдет, если ты немного выпьешь. Слова, которыми Общество анонимных алкоголиков описывает алкоголизм, – коварный, пугающий и влиятельный. «Неужели это сойдет мне с рук? – размышляла я. – А если я всего лишь выпью пива?» И все выходные я тайком пила его, специально маленькими глотками.

Наша конечная остановка была в Майами, Шон Комбс[73] предложил нам свой дом на Береговом канале. Место было невероятно красивым, а главное – мы были там только вдвоем. Именно здесь я заметила, что у меня задержка месячных, и поспешила сообщить об этом Эштону.

– Но мы много путешествуем, и иногда из-за этого цикл сбивается…

Я решила подстраховаться. Рядом с нами не было никого, чтобы послать в аптеку за тестом, а сами бы мы не рискнули его покупать. Но инстинктивно я чувствовала, что означает задержка, и следующие двадцать четыре часа были ужасно долгими и волнующими.

Я отправила Хантеру сообщение, и, когда на следующий день мы вернулись в Лос-Анджелес, у него дома меня ждал тест на беременность. Когда я увидела, что тест положительный, то была шокирована, затем взволнована, затем обеспокоена, после чего еще раз пережила всю гамму противоречивых эмоций. Но когда я рассказала Эштону, его реакция успокоила меня – он был очень рад.

Шесть недель спустя на острове Паррот Кей Эштон сделал мне предложение. Он пригласил меня на пляж полюбоваться закатом, а потом опустился на одно колено и подарил мне красивое классическое кольцо от Cartier. Я была просто поражена и сказала, что мне нужно подумать. Я не хотела, чтобы он женился на мне только потому, что я беременна. Но ведь я же любила его, и он любил меня. Этот ребенок только укрепит нашу семью и сделает нас всех ближе.

К утру я сказала «да».

Недавно я случайно наткнулась на эпизод с моим участием в телепередаче «Позднее шоу с Дэвидом Леттерманом». Это был 1994 год, и я пришла туда для продвижения фильма «Разоблачение». Леттерман сказал:

– У тебя такая прекрасная жизнь, просто сказка!

Это было вскоре после рождения Таллулы, и он расспрашивал о моих прекрасных дочерях. Затем продолжил:

– Ты красивая женщина. И тебе уже некуда быть более успешной. Твой муж делает все отлично, – пошутил он, – и каждый фильм с твоим участием оказывается не только хорошим, но и очень, очень популярным.

Что-то из этого было, конечно, преувеличением – Дэвид льстил своей гостье, чтобы она чувствовала себя комфортно и могла спокойно говорить на камеру. Но и правда в этом была: я мама трех замечательных девочек, жена красивого знаменитого мужа, который на самом деле много зарабатывал, мои собственные фильмы тоже были успешны в прокате. Без сомнения, мне повезло. Но тогда, несмотря на все это, я сомневалась в своем благополучии. Да, моя жизнь была замечательной, но я не до конца это понимала. И только десять лет спустя, когда я была помолвлена со своей второй половинкой и ждала от него ребенка в сорок два года, я впервые почувствовала себя самой счастливой женщиной в мире. Наконец-то я была готова ощутить счастье, по-настоящему оценить его и насладиться им.

Мы начали понемногу покупать вещи для детской. Муж моей подруги Солейл Мун Фрай в то время был партнером Эштона по продюсированию, и она тоже забеременела. Мы были рады переживать весь процесс вместе и иметь друзей, которые в скором времени тоже должны были стать родителями.

Это была девочка. Мы назвали ее Чаплин Рэй – в честь девушки, которая была моим переводчиком в Испании на пресс-конференции, посвященной фильму «Солдат Джейн». Мне нравилось это имя, и я любила свою малышку.

С каждой новой беременностью живот женщины, как правило, растет быстрее, и когда я была беременна Чаплин, то стала просто гигантской. Мы держали все в тайне, только Брюс, девочки и самые близкие знали, что я беременна. Не хотелось, чтобы моя младшая дочь появилась на свет в качестве наживки для бульварной прессы.

И, слава богу, такого не случилось.

Почти на шестом месяце беременности, как раз когда мы уже собирались рассказать всем о нашей тайне, мы пошли к врачу. Он сделал обычное УЗИ, но на этот раз сердцебиения не было. Вместо уже привычного для меня биения маленького сердечка Чаплин была мертвая тишина. А потом я увидела выражение лица моего доктора.

Если вы никогда не теряли ребенка, то, наверное, думаете, что замершая беременность – не такая уж большая проблема. Трудно вспомнить, но уверена, я тоже когда-то думала так же – будто это всего лишь небольшая медицинская неудача, да, неудача досадная, но не катастрофическая. Однако, когда речь идет о вашем нерожденном ребенке, которого вы уже любите и считаете членом своей семьи, ситуация не кажется такой незначительной. Это все равно умер ваш ребенок.

Я была уничтожена и просто переключилась в режим выживания. Пыталась скорбеть, но ситуация сбивала с толку. Как я могу оплакивать человека, которого никогда не было на свете? Я ведь даже не видела ее. Но я хотела вернуть ее каждой частичкой своего сердца.

Эштон сделал все возможное, чтобы поддержать меня. Он пытался быть рядом со мной, но по-настоящему не мог понять, что я чувствую. Во-первых, он не носил этого ребенка. А во‑вторых, в то время ему было всего за двадцать, и это была далеко не последняя для него надежда стать отцом. Эштон вовсе не исчерпал эти возможности. И вдруг я остро осознала, что тоже не исчерпала. Мне очень повезло, что я забеременела естественным путем в сорок лет. Но я была в отчаянии, что не смогу сделать это снова. Я в буквальном смысле не справилась с поставленной задачей, и моему горю не было конца. Я проживала жизнь, не чувствуя ее.

Недавно мне попалась записка, которую тогда написала Таллула, в ней говорилось: «Мне очень жаль, что ты потеряла ребенка. Но у тебя есть я. И я тебя люблю».

Мне казалось, что это моя вина: если бы я снова не начала пить, то никогда бы не потеряла ребенка. Хуже того, я все