Забытые в изгнании. Франция, Париж. Книга 1 - Ростислав Смольский

Крахмалевой

Дворянин. Отец, Пётр Денисович, был преподавателем гимназии, затем служащим Рижско-Орловской железной дороги.

Учился в гимназиях в Риге, Томске, Санкт-Петербурге. В 1904 поступил на физико-математический факультет Санкт-Петербургского университета, в 1909 перешёл на историко-филологический факультет, но в 1910 отчислен «как не внёсший плату за учение». Затем занимался литературной деятельностью, сотрудничал в различных газетах и журналах. После революции жил в Москве. С 1920 — в эмиграции (Прага, Париж). В марте 1923 вступил в масонскую ложу «Астрея». В 1926 сыграл эпизодическую роль в фильме А. Волкова «Казанова».

В 1905 году состоялся литературный дебют Петра Потёмкина в сатирическом еженедельнике «Сигнал», редактором которого был Корней Чуковский. Потемкин писал сатирические стихи, обличающие существующий строй, продажных министров, бездарных генералов, проигравших русско-японскую войну.

ПЕШКА, КОРОЛЬ И ФЕРЯЗЬ В своем бессилии уверясь, Сказала Пешка: «Друг мой, Ферязь, Скажи мне, отчего, как я ни бьюсь, Всё в короли не проберусь. Хотя не скрою, Фигурой сделаться могу любою?» «Утешься, не горюй о том, — Ей Ферязь говорит с усмешкой, — Ты не бываешь Королем, Зато Король бывает пешкой».

Басня была подписана псевдонимом Пикуб («пи» в кубе — по инициалам автора), что сразу же сделало его известным в либеральных кругах: ведь объектом сатиры служил сам царь!

Такое направление журнала не могло приветствоваться властями. Он был закрыт, а его редактор арестован. Следует отметить, что во время сотрудничества в «Сигнале» Потёмкин подписывался псевдонимом «Андрей Леонидов», что подчёркивает его духовную связь и преклонение перед талантом своего знаменитого земляка Леонида Андреева. После закрытия «Сигнала» Потёмкин сотрудничал во многих других сатирических журналах, которых было немало в Петербурге того времени.

Широкую известность Потёмкин приобрел после того, как его стихотворение «Дьявол» было отмечено премией и напечатано в «Золотом руне».

В 1908 году появился журнал «Сатирикон». Потёмкин становится его деятельным участником, а затем и секретарём редакции. Редактором «Сатирикона» был Аркадий Аверченко. Сатириконцы высмеивали правительственную политику, реакционную прессу, чиновничий бюрократизм, обывательские нравы и вкусы. «В том же 1908 году вышел первый поэтический сборник Потёмкина „Смешная любовь“. Имя автора сразу же стало популярным, стихи заучивали наизусть, цитировали, портреты поэта продавали в магазинах. Поэт и критик Валерий Брюсов писал: „Потёмкин попытался выработать особый язык, особый стиль, который мог бы выразить обе стороны его поэзии, её внешний комизм и её внутренний трагизм, — стих почти лубочный и в то же время утончённый, язык грубый и изысканный одновременно“. В том же году Мейерхольд обратил внимание на одноактную пьесу „Петрушка“, написанную Потемкиным. Несколько позже В. Мейерхольд поставил в Александринском театре драму Харти „Шут Тантрис“ в переводе Потемкина. В 1912 году вышел второй поэтический сборник Потемкина „Герань“. В 1912–1916 годах. Потёмкин выступал как детский писатель в журнале „Галчонок“, был постоянным фельетонистом газеты „День“, писал репортажи об авиаторах и шахматистах, писал прозаические произведения, сотрудничал в журналах „Солнце России“, „Аргус“, „Синий журнал“, газетах „Русская молва“ и „Русское слово“. Кроме этого он вёл театральную и балетную хронику. Он пытался найти себя в стилизованных романсах, переводах из Шамиссо и Ведекинда, собирал народные частушки, задумывал поэму „На рассвете“, которая осталась неоконченной. Не состоялось и издание сборника „Париж“, написанного в 1913 году после поездки во Францию.

Где и как провел годы военного коммунизма Потемкин — доподлинно неизвестно. Сам он в печати не откровенничал, в мемуарах коллег об этом тоже ни слова. Считается, что до 1920 года он жил в Москве и якобы даже пережил слух о собственной смерти… О его тогдашнем состоянии можете судить сами:

Ну да, живу. По каплям дни Текут в бадью пустой надежды И нету праздничной одежды Для тех, кто, как и мы, одни. Есть солнце, но оно не наше, Есть ветер, но не ласков он. Один охрипший граммофон Кудахчет, и, под хрип и стон, Вся жизнь вокруг руками машет. И место действия — Москва, И время — девятьсот двадцатый. Ах, если б о косяк проклятый Хватиться насмерть головой!

И Потемкин покидает Россию. Из Москвы ему удалось доехать до Одессы, а оттуда бежать в Бессарабию, которая в 1918 году вошла в состав Румынии. В холодную ноябрьскую ночь 1920 года он вместе с женой и маленькой дочерью контрабандистскими тропами добрался до Днестра, и, осенив себя крестом, взялся за весла. „Шуршит ледок, а сердце бьется… А вдруг челнок перевернется“.

И страшно тем, что нету страха — Всё ужасом в душе сожгло. Пусть вместо лодки будет плаха, На ней топор, а не весло — Ах, только бы перегребло!

Объяснение этим строкам и тому страшному риску, которому Потемкин подверг жену и дочь, — в поэме „Че-Ка“, написанной им в Кишиневе в 1921 году и впервые явленной миру в газете „За свободу!“ (5 марта 1922). Где-то, уж не припомню, я читал, что в своей поэме Потемкин пытается воссоздать обстановку камеры, в которой сидел Гумилев. Но когда я послал текст одесситу Исааку Ливертовскому, он в ответ написал: „Че-Ка“ списана с тюрьмы одесской чрезвычайки! Так мог написать только человек, испытавший на себе „прелести“ тех