"Москва" над Берлином - Борис Николаевич Масленников

«двойкой» Салова. Почему-то опять захотелось увидеть: а что у нас сзади. А сзади — одна и та же, не раз виденная, динамичная картина: вырулившие со своих стоянок самолеты змейкой тянутся вслед за нами к старту. Но вот что-то случилось с этой змейкой, она как бы разделилась на две части: одна — меньшая, продолжает свое поступательное движение к старту, а вторая — большая, замерла на месте. В чем дело?.. А… Понятно. Самолет Лени Белоусова, ведущего левого звена в нашей девятке, стоит, накренившись вправо: колесо его правого шасси сошло с рулежной дорожки и увязло в песчаном грунте аэродрома.　

Видно, как белоусовский штурман Коля Пахомов выскочил на плоскость самолета, руками машет в направлении самолетных стоянок, сигналит, помощи просит… А вон и выручка спешит — целая куча «технического» народа устремилась к скособочившемуся самолету, благо, стоянки недалеко. Сейчас водворят его, самолет, на рулежку… Так. Раз- два, ухнем: толкают, облепив самолет со всех сторон. Порядок. Отставшие самолеты, возглавляемые белоусовской «тридцаткой», начинают догонять переднюю часть полковой змейки и вскоре она приобретает свой первозданный вид. Вот что значит — нервное перенапряжение. Даже у такого опытного летчика, как Леня Белоусов, нервы немножечко сдали, перестарался, не удержал в развороте самолет на рулежной дорожке…　

Наши девятки в полете. Высота небольшая — около 2000 метров. А под нами — хорошо просматриваемая земная поверхность. Надо полагать, что и с земли нас хорошо видно — легче будет «якам» к нам пристраиваться. Что в свое время они и делают, над своим аэродромом занимают положенные им месте в общем боевом порядке. Ого! Вот это «охрана»! 24 «яка» на 18 Ту-2! Значит, вражеских истребителей нам опасаться нечего. Только бы их зенитки нам не помешали…　

Внимательно всматриваюсь вперед. Там, в сером мареве смога, образовавшегося из рассеивающегося тумана, дыма и пыли от взрывов снарядов и бомб, с разрушенных и разрушаемых объятых огнем зданий — Берлин. По мере приближения к городу четче и объемней становятся детали его пригородов: зданий, каналов, берегов Шпрее, путей сообщения. А вот узкой поблескивающей ленточкой огибает городские кварталы окружная железная дорога — тот самый внутренний оборонительный обвод, на котором располагается наша цель. Обнаружить ее нам опять помогают фейерверком взметнувшиеся в нужном направлении со стороны наших позиций серии зеленых ракет. Ничего не скажешь: очень оперативно и точно делают свое дело наши наземные средства целеуказания.　

Теперь — по отработанной до автоматизма, проверенной в боях методике, обычная работа на боевом пути — прицеливание, сброс бомб, фотоконтроль, уход от цели с противозенитным маневром…　

В предыдущих полетах мне как-то не удавалось проследить за траекторией падающих на противника бомб с момента их отрыва от самолета до взрыва на земле — не позволяли большие высоты бомбометания и обстановка полета. В этот раз такая возможность представилась, поскольку и высота — специально уточнил по высотомеру — лишь 1800 метров, и «фоккеров» не видно, и вражеские зенитки молчат. А ведь это — Берлин!　

Странно… Очевидно, — дело было под вечер — раньше над городом стояла низкая облачность, исключающая удар бомбардировщиков — противник ослабил бдительность и появление над головой наших девяток для него оказалось неожиданным. А может, вынужденный все свои усилия направлять на отражение неудержимо-яростного штурма нашими наземными войсками на последнем рубеже своей обороны он, противник, просто был не в состоянии организовать свое противовоздушное прикрытие.　

…А сейчас, нажав кнопку сброса бомб, я гляжу вниз, под видимую мне правую плоскость «пятерки». Впечатляющее зрелище!　

Все три тонные бомбы, напоминающие огромных черных майских жуков, с распущенными летательными крылышками-стабилизаторами, оторвались одна за другой от самолета и сразу же очутившись на десять-пятнадцать метров ниже него — именно на такое примерно расстояние подбрасывает вверх облегченный почти на 30 процентов веса самолет его подъемная сила в момент сбрасывания бомб — выстроились «ступеньками», на одинаковых дистанциях и превышениях одна относительно другой и, по инерции, какое-то неуловимое мгновение продолжают поступательное движение вперед точно под самолетом, мелко, почти незаметно вздрагивая и покачиваясь, словно раздумывая: что предпринять дальше?　

Приобретя необходимую устойчивость и опустив тупорылые, оснащенные взрывателями, головки, они сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее устремляются вниз, к цели, по необычной, если наблюдать с самолета, кривой и со странным, на первый взгляд, изменением скорости своего полета.　

Интересно было смотреть, как они, теряя высоту, отставали от самолета, вначале ускоряя, а потом замедляя свое движение «назад» относительно самолета; в определенный момент это движение, казалось, вовсе прекратилось: выстроившись в кильватерную колонну, бомбы как бы опускались вертикально вниз; затем глазам предстало совсем уж вроде необъяснимое: снова наращивая поступательную скорость в кажущемся стремлении вновь очутиться под самолетом, стремглав несутся бомбы по-над самой землей и, почти осуществив это стремление, заканчивают свой причудливый полет чуть сзади самолета, на расстоянии, именуемом в баллистике «отставанием бомбы», мощным взрывом своей начинки — тротила.　

…Вздыбленную землю, взметнувшиеся вверх желто-огненные всплески взрывов, рушащиеся, как игрушечные домики, многоэтажные здания, переламывающиеся, как спички, и разлетающиеся в стороны столбы и мачты электропередач, заводские трубы — вот что породили на земле взрывы наших бомб.　

Ни разу мне не довелось наблюдать картину бомбового удара во всей ее динамике. Результаты ударов — да, видел. А картины процесса развития и динамики — от сброса до взрыва тяжелых бомб — нет, не видел. А тут — довелось. Внушительная картина. Вряд ли гитлеровцы сумеют оказать сколь-нибудь серьезное сопротивление нашим наступающим войскам на так авиационно «обработанном» участке обороны.　

Когда летный состав расположился за празднично убранными, в знак успешного вылета на Берлин, столами офицерской столовой и предвкушал особо вкусный, обещанный по этому поводу поварами, ужин, Салов, провозглашая тост за нашу близкую Победу, сказал, что с такими ребятами, как мы, можно выполнить любую боевую задачу, что, одним словом, мы молодцы.　

Мы — молодцы. Это хорошо Ужин действительно оказался отменным. Это тоже хорошо.　

22 апреля. Сегодня — 75 лет со дня рождения В. И. Ленина. О том, чтобы достойно отметить этот юбилей, говорилось на предполетном построении всего полка. А отметить знаменательный юбилей мы могли лишь одним: обрушить на головы врагов разящий бомбовый груз, на головы тех, кто попытался уничтожить созданное Лениным социалистическое государство — Союз Советских Социалистических Республик.　

И — отметили. И — нанесли. Нанесли, обрушив мощный разящий удар по позициям фашистского зверя в его логове — Берлине. Нанесли, несмотря на сложные метеорологические условия, из-под самых облаков, с высоты всего 1300 метров. Нанесли очень удачно, в чем большая заслуга майора