Охотник-убийца. Воспоминания оператора боевого дрона - Кристофер С. Стюарт

было приятно знать, что она в безопасности. Несмотря на то, что люди говорили о нашей команде и беспилотниках, которыми мы управляли, несмотря на все плохое, что говорили люди, мы были хорошими парнями.

Глава 18. Подрыв

Когда я поднял трубку, я сразу понял, что что-то случилось.

— Слыхал об этих взрывах в городе? — спросил голос.

Это был аналитик «с верхнего этажа», из штаб-квартиры. Оттуда редко звонили, разве что возникала серьезная ситуация, которую требовалось срочно уладить.

— Мы слышали, что было несколько скоординированных взрывов, — сказал он. — У тебя есть что-нибудь для нас?

У нас мало что было. До звонка информация только начала поступать из наших местных источников.

— Только что поступили координаты одного из мест атаки, — сказал я. — Давай я перезвоню чуть позже.

Я наклонился к Кейт. Последние несколько часов мы кружили над домом другой цели, но похоже это была пустышка.

— Пока не смещай орбиту «Предатора», — сказал я. — Но отзумь.

«Мы» — не телесно, а через беспилотник — были в нескольких милях от взрывов, но даже с нынешнего местоположения могли получать представление о том, что происходит. Камера оторвалась от дома и посмотрела вдаль. Через несколько секунд мы получили подтверждение. На горизонте поднимались клубы дыма.

— Хорошо, нам нужно отправиться туда. Перемести «Предатора» на орбиту с центром в месте взрыва, — сказал я.

Изображения на двух мониторах были абсолютно черно-белыми. Дым все еще валил, смятые автомобили усеивали улицы. Вокруг собиралась толпа, и мы могли видеть иракских пожарных и полицию, карабкающихся по обломкам.

Дрон продолжил кружить над точкой, пока мы разбирались в обильном потоке информации, поступающей по электронной почте и телефону. В одном сообщении говорилось, что несколько зданий были полностью разрушены, в другом — о по меньшей мере двадцати пяти погибших и десятках раненных. Некоторые сотрудники служб экстренного реагирования отказывались выезжать, опасаясь повторной атаки, поэтому сообщения были разрозненными.

Большинство сообщений поступало от источников на местах, местных агентов или наших иракских друзей в вооруженных силах. В подобной ситуации «Коробка» в Багдаде превращалась в подобие фондовой биржи в разгар торгов, где люди перекрикивались по мере поступления новой информации.

По прошествии нескольких часов паззл начал складываться. Террористы арендовали девять квартир у густонаселенных рынков по всему городу, за несколько недель набили их сотнями фунтов мешков с взрывчаткой на основе удобрений, а затем использовали мобильные телефоны, чтобы взорвать их все сразу.

Это был черный день. Более восьмидесяти иракцев погибли, более ста ранены — это был один из самых смертоносных взрывов за последние годы. Камеры показывали большие разрушитения.

Рынки находились в районах, где доминировали шииты, а это означало, что могла быть замешана только одна группа: ИГИ. Эта атака была профессионально скоординирована и тщательно спланирована. Новостной канал «Аль-Джазира» показала множество горящих зданий в других частях города. Пока никто не взял на себя ответственность, но для меня уже проступал один образ: Темная лошадка. Глядя вниз на тлеющие ямы смерти через камеры, я задавался вопросом, не было ли это послание от него — что сеть все еще способна сотворить что-то такого масштаба, несмотря на понесенные ими тяжелые потери. Что он больше не прячется.

Атака после череды спокойных месяцев стала потрясением для всех нас. Спокойствие в Ираке было относительным, такое спокойствие в Америке считалось бы хаосом. Взрывы заставили руководство занервничать из-за того, что Ирак начал разваливаться, а политически они не могли этого допустить.

Той ночью мы получили еще один звонок из штаба. Военное начальство и пиджаки из Госдепа весь день встречалось с иракскими политиками и генералами. Иракцам нужна была помощь. Они даже не знали, с чего начать охоту на преступников, и опасались, что это только начало.

— Ты нужен нам для этого, — сказали в штабе.

Первое, что вы делаете, когда о вас вспоминает штаб — это идете к холодильнику за энергетиком. Я сделал большой глоток и постоял мгновение, переводя дух и чувствуя, как газированный кофеин начинает делать свое дело в моей голове. Пол вокруг холодильника был истоптан. Я начал думать обо всех погибших в тот день, о кровавых фотографиях, о том, сколько жизней ушло. Невезучие иракцы, присутствовавшие в тот день при нападении, были бессильны что-либо с этим поделать. Я терпеть это не мог. Я жаждал расплаты.

Я сразу же приступил к работе. Это должна была быть долгая ночь.

* * *

— Эй, ты знаешь, что капеллан всегда здесь? — сказал Джейсон где-то после полуночи. Он сидел рядом со мной, наблюдая за видом разрушенного войной города внизу.

К нашей команде был прикреплен военный капеллан на случай, если людям понадобится помощь или просто немного утешения. Многие операторы держали своих демонов внутри. Обычно вы не слышали о них до долгой ночи выпивки, когда некоторые истории о том, что они видели и делали, внезапно оживали в памяти. Истории, которые я слышал, обычного человека удивили бы.

— Я всегда прошу других операторов сходить, но никто не идет, — сказал он.

— Я даже не знаю, где его найти этого, — сказал я.

Мы рассмеялись.

Помимо того, что Джейсон был мистером Голливудом, у него была и другая сторона. Он оставался набожным христианином даже в «Коробке» — не библейский фанатом или что-то в этом роде — нет, он просто верил в Бога и вернувшись домой регулярно ходил в церковь.

У меня не было времени на религию. Единственный религиозный вопрос, который меня касался — это то, что враг извратил своего бога и использовал его, чтобы сделать убийство праведным, сделал зверство единственным способом попасть на небеса.

Тем не менее, я задумался о Джейсоне. По ночам он был хладнокровным убийцей, но был тверд в своей вере наедине с собой. Мне всегда было интересно, как он отделял себя от убийств и оправдывал их внутренне. Верил ли он, что выполняет Божью работу? Я никогда не спрашивал. Не мое это дело.

Последовала долгая пауза. Мы просто сидели и смотрели на монитор. Наконец он сказал:

— Тебе стоит сходить со мной как-нибудь, если тебе будет о чем сказать.

Вспоминая тот период жизни сейчас я понимаю, что Джейсон, вероятно, был единственным, кто действительно видел что творилось у меня в душе. Как я страдал бессонницей, как росла ненависть к врагу, как меня полностью поглощала охота. Может быть, он думал, что Бог может помочь, потому что Бог помог ему.

Я всегда придерживался моей собственной веры. Мама воспитала меня христианином, но я никогда не любителем ходить на службы,