За гранью возможного. Биография самого известного непальского альпиниста, который поднялся на все четырнадцать восьмитысячников - Нирмал Пурджа

вовсю орали и пели песни. Но вскоре мне позвонил знаменитый пакистанский альпинист Мухаммед Али Садпара.

Али неоднократно восходил на Нанга-Парбат, и с учетом его опыта и знания региона я попросил его поработать начальником базового лагеря. Услышав музыку и пение на заднем плане, Али строго напомнил, что в ближайшую неделю нам следует быть тише воды ниже травы.

– Нимс, – сказал Али, – мне много рассказывали о тебе, и я знаю, что вы все можете веселиться ночами напролет, пить и слушать громкую музыку. Но в Пакистане так нельзя. Это не Непал. Не делайте глупостей.

Предупреждение отрезвило меня. Разумеется, Али был прав. Учитывая ситуацию, привлекать лишнее внимание и терять бдительность не стоило. Поэтому, когда началась пешая часть маршрута, мы проходили через деревни по ночам, стараясь не шуметь, и постоянно были настороже. Добравшись до базового лагеря вечером, установили палатки, и я использовал навыки, полученные на военной службе, чтобы держать обстановку под контролем. Ребята сидели в своих палатках и тихо разговаривали.

Было не по себе. Вновь и вновь я осматривал местность – нет ли где приближающихся огней или другой подозрительной активности. Но этот добровольный караул мало что даст, если меня скомпрометируют другие. В тот сезон на Нанга-Парбат планировали взойти несколько экспедиций, и если кто-то из альпинистов напишет что-то в Twitter или Instagram… Поэтому я пригласил на встречу руководителей других экспедиций и призвал их к осторожности, особенно когда будут что-то выкладывать в соцсетях и отмечать людей. Мы не могли подвергать себя риску нападения какой-нибудь террористической группировки.

– Предпочитаю не предавать огласке наше местонахождение, это вопрос безопасности, – сказал я собравшимся. – То, что случилось тут в 2013-м, – ужасно, и сейчас по-прежнему нет стопроцентной уверенности, что стало безопаснее.

Кто-то заспорил, заявив, что я перегибаю палку, но я знал, о чем говорю.

– Если террористическая группа задастся целью добраться до базового лагеря, она сделает это за сутки. И, как вы понимаете, одним лишь мной они не ограничатся. Поэтому прошу, не сообщайте никому, что я нахожусь здесь. Пожалуйста!

Возможно, я и переусердствовал с предосторожностями, но хотелось свести к минимуму хотя бы эту проблему, потому что было еще о чем беспокоиться. Я предпочту погибнуть в лавине, чем умереть от руки боевика.

* * *

Мы прибыли к горе не первыми, здесь уже находились альпинисты из Иордании, России, Франции и Италии. Одна или две экспедиции работали на склоне, в частности иорданцы сообщили, что провесили перила от второго лагеря к третьему. На другом маршруте международная команда обработала путь от первого до второго лагеря, они хвастали в Twitter, что как следует обезопасили этот участок пути. С учетом этой информации, мы соответственно готовились к восхождению. (Идя по уже обработанному отрезку маршрута, мы могли заносить наверх по тридцать килограммов груза.)

Основания не доверять полученным данным о состоянии маршрутов не было, и, устроив все в базовом лагере, я повел команду в акклиматизационный выход в первый лагерь с намерением пройти стену Кинсхофера – жуткий участок склона из камней и льда, на котором требуется хорошо поработать ледорубом, – и добраться до лагеря II. Но вскоре после начала восхождения налетел шторм. Погода стабильно ухудшалась, и, миновав первый лагерь, мы не смогли найти перила, провешенные международной командой.

Вскоре стало закрадываться сомнение в том, что веревки были закреплены надлежащим образом. Правда, возможно, их не удавалось найти из-за непогоды. Мы яростно продолжали поиски, копаясь в быстрорастущих сугробах. Это была адская работа. Участок склона был настолько крутым, что вскоре возникла угроза схода лавины – накапливающийся выше снег мог в любой момент осыпаться.

Вдруг послышался до боли знакомый свистящий звук, и сверху обрушилась снежная волна. Я в этот момент смотрел на Мингму, который продолжал искать в снегу веревку. Спустя секунду его поглотила белая стена.

Я запаниковал. Неужели это конец?

Полагаясь только на чувства, я пополз вперед в белесой мгле в надежде, что Мингма выжил и удастся найти его. И вскоре я его увидел. Он смог удержаться на уступе, зарывшись руками в снег, однако положение его было очень опасно. Снег пока выдерживал вес Мингмы, но одно неверное движение могло разрушить ненадежную опору, и тогда он улетел бы минимум на несколько сотен метров. Ноги у него застряли, он не мог их вытащить. В случае падения Мингма вряд ли бы разбился насмерть – склон тут был не очень крутым, но наверняка получил бы увечья, зацепив выступающие скалы ниже по склону. Мы поспешили к нему, но продвигались медленно. Оказавшись в непосредственной близости от Мингмы, мы закрепили два ледоруба в качестве импровизированных точек опоры и сумели ухватить его. Затем он освободил ноги и смог выбраться. Чертовски повезло, что он не травмировался.

С меня было достаточно. Веревок на склоне не оказалось, поэтому, собрав снаряжение, мы отправились вниз, отказавшись от планов восходить по стене Кинсхофера. В базовом лагере я решил выяснить отношения с международной командой, члены которой писали в Twitter, что обработали маршрут. Я был в бешенстве, потому что устал от людей, которые лгут на горе, особенно после того, что пришлось пережить на Канченджанге. На этот раз вранье подставило под удар мою команду. Я также злился на себя – нельзя быть таким доверчивым. Добравшись до палатки членов международной команды, я ворвался внутрь.

– Какого хрена вы солгали? – заорал я. – Вы сказали, что маршрут обработан, но там ничего нет! Я едва не потерял лучшего парня в команде из-за вас!

К удивлению, они даже не пытались возражать.

– Нимс, прости, – сказал один из них. – Перила провешены частично. Мы написали об этом в Twitter недостаточно точно. Мы не думали, что ты тоже прочтешь эту запись.

– Если бы я знал правду, мы бы пошли налегке, а не тащили бы тяжелые грузы, – я покачал головой.

Ситуация складывалась непростая. Судя по всему, эти ребята разместили сообщение про обработанный маршрут, чтобы произвести впечатление на спонсоров и подписчиков. Выводы из этого следовали неутешительные. Единственно, кому можно доверять на горе, – члены моей команды, на других альпинистов полагаться нельзя. В то же время восхождение вряд ли станет проще, если переругаемся со всеми в базовом лагере.

Я перевел дух – стоило немного успокоиться. Не нужно вступать в бой, если можно решить конфликт с помощью дипломатии.

– Послушайте, ребята, нам нужно держать планку, – сказал я спокойно, – с этого момента мы работаем только с достоверной информацией. На эту гору не подняться наскоком, нужен надежный план.

Откуда-то появилась бутылка водки и консервированный тунец, и было