Хорошие новости. О чувствах нараспашку, любовных бутербродах и урагане с косичками - Александр Райн

мать, – выругался дед, потирая место ушиба.

– Вы забыли спросить у шкафа разрешения, – хихикнула в ответ Аня.

– Может, мне теперь еще и унитазу кланяться? – буркнул дед.

– Только если он вас не будет подпускать к себе. Ну что, пойдем поедим перед телевизором? Вы же говорили, что ваш любимый сериал идет.

– Там у них основной костяк сил, – замотал головой дед.

– Не бойтесь, я с вами, – мило улыбнулась Аня и пошла вперед.

Дед хоть шел позади и был внимателен, но все равно налетел мизинцем на ножку дивана. Он был готов разразиться трехэтажным матом и нанести дивану с десяток ударов, но, наткнувшись на суровый взгляд Ани, кое-как пересилив себя, натужно выдавил:

– Извините, Ваше Превосходительство, что задел. Вы великолепны и весьма великодушны, – после этого он погладил диван по подлокотнику.

Удивительно, но сработало. На деда никто больше не покушался, да и телевизор работал нормально. Правда, Аня предварительно его поблагодарила за красивый внешний вид. Да и остальную мебель она тоже не обделила вниманием.

– Работает, – радостно заметил дед и пододвинул журнальный столик, чтобы отобедать за ним, приговаривая: – Какой ты хороший стол, качественный!

– Диван Андреевич, что нам делать? Бить? – спросила книжная полка.

– Обождите. Я что-то запутался в своих чувствах. Лева меня так никогда не называл и не гладил. Обычно я у него просто диван, иногда седалище или диванчелло, но никак не Ваше Превосходительство.

– Как думаете, ваш внук не будет против, если я стеллаж соберу? – спросила Аня, когда закончилась серия по телевизору.

– А чего ж ему против быть! Хотите, я помогу? – предложил дед.

Из коробки послышалось радостное картавое: «Ува!»

– А куда он вообще собирается?

– Кто? Лева-то? Да ему работу предложили в другом городе. Там платят хорошо и жилье предоставляют. Вот он и решил пока квартиру сдавать. А там, глядишь, и с концами переедет.

– Он вроде хороший парень.

– Наша гордость! – заявил дед. – Правда, криворукий, как дед со стороны матери, но это ничего. Зато сердце доброе.

Тут послышался звук открывающегося замка. Через минуту в квартиру вошел хозяин.

– О, у нас гости, – радостно заявил Лева.

– Добрый вечер, я уже ухожу. Забежала к вам вещи занести, с дедушкой вашим пообщалась, очень интересный он у вас, – поздоровалась Аня, пройдя в прихожую.

– Уже уходите? – жалобно окликнул ее дед, все еще боявшийся за свою жизнь.

– Да, мне пора. Рада была пообщаться. И не забывайте о вежливости в разговорах с мебелью.

Аня попрощалась и убежала.

– О чем это она? – спросил удивленный Лева.

– Да так, ерунда, – махнул рукой дед и ушел в ванную, откуда до Левы донеслось:

– Прошу прощения за беспокойство, разрешите присесть.

* * *

Целую неделю дед Левы вел себя с мебелью настороженно и почтительно. Приходя домой, он первым делом спрашивал у обувницы разрешения побеспокоить ее полки своими грязными туфлями, в квартире не ругался матом, мыл руки перед тем, как взять пульт, и даже выучил несколько слов на немецком, чтобы обращаться к холодильнику. Чего не скажешь о Леве.

– Дед, ты всё путаешь. Гладить надо утюгом, а не утюг, – посмеялся как-то Лева, глядя на странное поведение старика.

– Это я его на работу настраиваю, говорю, что он молодец.

– В деревне ты так же с мебелью обращаешься?

– Знаешь, теперь буду, – совершенно серьезно ответил дед. – Тебе бы тоже не помешало задуматься об уважении.

– К чему? К предметам? – Лева посмотрел на родственника с опаской и уже начал размышлять о том, правильные ли таблетки он извлек из пылесоса.

– А ты ни разу не замечал, что дома иногда пропадают вещи, а потом неожиданно появляются? Или вот, к примеру, продукты тухнут раньше срока в холодильнике, или душ внезапно холодную воду сам включает, когда моешься? – дед спросил это таким таинственным голосом, что у Левы в голове заиграла музыка из «Секретных материалов».

– Замечал. Это называется невнимательность.

– Ха, невнимательность, – прыснул Диван Андреевич. – Еще скажи, что микроволновка посуду вместо еды греет по законам физики.

Мебель хором поддержала своего замшевого лидера дружеским «Бу-у!»

– Во, слышал? – стрельнул дед глазами по сторонам.

– Чего слышал? Как диван скрипнул?

– Это они так общаются. Во, еще, – показал дед пальцем на гардероб.

– Это ветер петлями играет.

– Ага, реквием по нашей нервной системе…

– Всё, дед, давай заканчивать этот разговор, – сказал Лева и, грубо отодвинув ногой с прохода журнальный стол, отправился в ванную.

– Знаете, я чувствую, что вызову бурю негатива в свой адрес, но когда тут была эта Аня, мне как-то больше нравилось, – высказался журнальный стол.

– Бурю негатива вызывает только твой дизайн. У автора явно были проблемы со вкусом, а у Левы на момент покупки – с глазами. В остальном, как ни горько это признавать, ты прав, – высказался опечаленный Диван Андреевич.

– Согласен, – донесся голос унитаза. – Мы с Левой, конечно, через многое прошли, интеллигентно выражаясь, «бок о бок», но неделю назад я ершик впервые за три месяца встретил. Я его даже сперва не узнал, подумал, что какой-то незнакомец лезет мне в душу своей шершавой рукой.

– Да, на-до при-знать, Лева наш друг, но он не-ря-ха и гряз-ну-ля, – протянула высохшая мумия швабры.

– А еще хам, – обидчиво промычал велотренажер, на котором сушились Левины плавки.

– Но мы не предатели! – напомнил диван.

– Нет, не предатели… – согласились все. – Но что же делать?

– Думаю, задача очевидна, как тот факт, что земля – это лист фанеры, из опилок которой создано все живое. Надо, чтобы и Лева остался, и эта Аня тоже.

– Мы можем попробовать сломать ему ноги, и он никуда не поедет, – предложили какие-то странные незнакомые голоса.

– Кто это?

– Это мы, Гантели. Раздалось откуда-то из темного угла. – Лежим здесь безвылазно уже лет семь. Скажите, Лева хотя бы бегать начал?

– Нет, все тот же тюфяк, даже одышка при ходьбе появилась. Давайте без увечий. Думаю, нам потребуется помощь его любимчиков.

– Только не они! – запротестовал телевизор. – Ненавижу этих гадов процессорных. Подсидели меня!

– Другого выхода нет, – с сожалением отрезал диван.

Вечером, когда Лева поставил свой телефон на зарядку, Диван Андреевич начал налаживать мосты общения.

– Смартфон, эй, наркотик электронный, ответь.

– Чего тебе, буратино неэволюционировавший? – лениво отозвался телефон.

– Что там у Левы за работа такая?

– А тебе-то что?

– Хотим его уговорить не уезжать.

– Зачем?

– Затем, что это тебя можно с собой везде таскать, а диван или велотренажер в карман не положишь. А мы хозяина тоже любим.

– И что мне за это будет?

– А что хочешь?

– Ну не зна-а-а-ю… Хочу быть вашим повелителем, к примеру.

– А между моих подушек не хочешь заглохнуть на веки вечные?