Русская Вандея. Очерки Гражданской войны на Дону. 1917—1920 гг. - Александр Васильевич Голубинцев

было враждебным. Доложившему мне старшему квартирьеру о нежелании депутатов оставить имение, я приказал объявить г.г. членам Верховного Круга, чтобы к приходу бригады помещение было очищено, в противном случае г.г. члены будут оттуда выгнаны плетьми.

При подходе штаба бригады к господскому дому имения из ворот вынырнули на конях человек двадцать завернутых в бурки с нахлобученными на глаза папахами господ «вершителей наших судеб».

При дальнейшем движении по шоссе на одном из переходов я встретил одноглазого «трибуна», полковника Гнилорыбова, во главе Конного отряда Верховного Круга численностью в… семь человек.

Все стремились в Грузию. С Крымским командованием велись переговоры о погрузке и эвакуации в Крым. Генерал Стариков несколько раз ездил в Крым и обратно, но результаты этих переговоров были неутешительны. Крымское командование почему-то упорно отклоняло желание донцов грузиться в Крым.

Кубанцы, по-видимому, особенного желания к переброске в Крым не проявляли, хотя несомненно, если бы был прислан своевременно достаточный тоннаж, то по инерции за донцами поплыли бы и кубанцы. Но тоннажа не было.

Назревало большое преступление: истощенную, но лучшую часть белой конницы, по неизвестным нам соображениям, решено было бросить на произвол судьбы на Кавказе. Вступивший в командование 4-м Конным корпусом энергичный генерал Калинин[46] усиленно хлопотал и принимал все меры для спасения донской конницы, но Крымское командование под различными предлогами уклонялось от присылки кораблей. Тогда решено было идти в Грузию и об этом уже велись переговоры с грузинским правительством.

В середине апреля генерал Калинин уполномочил меня отправиться в Грузию и добиться у грузинского правительства разрешения нашим частям перейти границу. Но уже в пути, на грузинской почти границе, я получил новое поручение: войти как представитель Донского корпуса в состав делегации, уполномоченной Кубанским атаманом, генералом Букретовым, для ведения переговоров с большевиками о заключении перемирия.

Переговоры эти довольно подробно изложены мною ниже, в моем показании по делу о сдаче Кубанской армии. Генерал Калинин вместе с генералом Султаном Килич-Гиреем[47], начальником Черкесской дивизии, отправились в Грузию для переговоров, но, не добившись успеха, на другой день оба вернулись обратно.

Конечно, в Грузию мы могли бы войти и без разрешения грузинского правительства, ибо грузинская армия того времени, стоявшая на границе, была совершенно небоеспособна, даже в сравнении с нашими голодными и истощенными частями. Появление одного нашего полка, производившего пробную пристрелку пулеметов, так подействовало на грузинские пограничные части, что они, бросив свои посты, поспешно, в панике, отошли на 60 верст в глубь страны, и только с большим трудом удалось их успокоить и вновь водворить на границу.

Но дело было не в Грузинской армии, а в том, что английское морское командование заявило нам, что, в случае если мы без согласия грузинского правительства вступим в пределы Грузии, англичане отказывают нам в помощи довольствием – ни одного фунта хлеба, ни одного гарнца овса. Рассчитывать же на возможность получения продовольствия в Грузии мы не могли, ибо нищее население с трудом перебивалось, питаясь рыбою да кукурузой, и достать на месте что-либо для 60-тысячной армии не было никакой надежды.

* * *

19 апреля части стали подходить к хутору Веселому, где 20 апреля часть донцов была погружена, без лошадей и седел, на английские военные суда для отправки в Крым. Лошади и седла были брошены на берегу. Таким образом, из 60 тысяч лучшей конницы в Крым прибыло лишь несколько тысяч безлошадных. А времени было достаточно (целый месяц шли переговоры с Крымом) для эвакуации всей конницы, ибо противник нас не преследовал и только в последние дни проявил некоторую активность. Главным нашим врагом был голод.

Кубанская конная армия и Донской корпус, вовремя переброшенные в Крым, без сомнения изменили бы обстановку в Крыму в нашу пользу.

Искать виновников нашего разгрома – дело истории. Наш долг лишь правдиво записать, что мы видели и как видели.

22. Сдача Кубанской армии

Доклад генерала Голубинцева главнокомандующему Вооруженными силами Юга России генералу Врангелю.

«16 апреля 1920 года, находясь с вверенной мне 14-й Донской отдельной конной бригадой в местечке Хоста, я получил приказание от комкора 4-го Донского конного корпуса генерала Калинина прибыть немедленно в Адлер. Здесь генерал Калинин сказал мне, что возлагает на меня очень серьезное поручение, так как полагает, что я, так же как и он, одинаково оцениваем создавшуюся обстановку и так же смотрим на вещи. Обстановка создалась следующая:

1. Полное падение боеспособности кубанских частей.

2. Отсутствие продуктов и фуража.

3. Уменьшение занимаемой территории с каждым днем.

4. Враждебное отношение голодных жителей.

5. Категорический отказ грузин пропустить наши части через свою территорию.

6. Отсутствие тоннажа для погрузки в Крым.

Таким образом, армия находится в критическом положении: направо горы с “зелеными”, с которыми ведутся постоянно столкновения и перестрелки при фуражировках; налево море; с фронта наступающие большевики, а сзади грузины. Все это действует на части разлагающим образом и боеспособность резко падает с каждым днем.

Ввиду этого необходимо тем или иным способом во что бы то ни стало задержать наступление большевиков на несколько дней и выиграть время, хотя бы три-пять дней, может быть, к этому времени подойдут транспорты для отправки частей в Крым, или удастся прийти к соглашению с грузинами.

С целью задержать наступление большевиков Кубанский атаман генерал Букретов решил начать переговоры с красными о перемирии, им же назначена комиссия в составе генерала Морозова, полковника Дрелинга и председателя кубанского правительства Иваниса. От Донского корпуса генерал Калинин для этой же цели – задержать наступление большевиков – назначает меня и предлагает за получением инструкции о переговорах и полномочий явиться к Кубанскому атаману, где уже приготовлен автомобиль и меня ждут.

В 15 часов 30 минут я прибыл к квартире атамана, в Адлер. Атамана не видел, но у автомобиля меня поджидали полковник Дрелинг и Иванис. Полковник Дрелинг передал мне удостоверение от атамана и сказал, что необходимо скорее ехать к генералу Морозову на позиции у реки Мацесты и там обстановка покажет дальнейшее.

Около 18 часов 30 минут мы прибыли к генералу Морозову, находившемуся на даче, верстах в четырех к югу от Сочи, здесь же перед дачей занимали позицию цепи кубанцев.

Генерал Морозов сообщил нам, что при перемене позиции телефон со старой позиции не был испорчен и он, Морозов, подойдя на звонок к телефону, случайно разговорился с советским начдивом Егоровым, который дал ему понять, что он не прочь войти в переговоры о временном прекращении военных действий, так как якобы переговоры об этом уже ведутся в Крыму между центральной советской властью и нашим командованием.

Председатель кубанского правительства Иванис вызвал к