Нас не укротили - П. Карев

часть палаток. Получился большой тюк, который не так легко оказалось перетащить. Его тянули человек десять. Но все прошло благополучно, и мы получили свои мокрые шинели. Закончив переправу, Оченин перебросил французам веревку, а потом один за одним винтовочные затворы.

Пограничники, сняв фуражки, долго махали ими, прощаясь, пока мы не скрылись в лесу.

НА ШВЕЙЦАРСКОЙ ТЕРРИТОРИИ

Простившись с французами-пограничниками, мы быстро пошли в гору. Мокрая одежда давала себя чувствовать: в ней было итти и холодно, и неудобно. День клонился к вечеру. Чувствовался мороз. Оченин попрежнему шей впереди, с ним рядом шел Макаров, которого Оченин поддерживал за одну, а я за другую руку. Местность на швейцарской стороне была более ровная, в полчаса было пройдено километра два или больше. Потом вышли на дорогу, ведущую с севера на юг. Путь по дороге был несравненно легче, и вся наша группа, не обращая внимания на мокрую одежду и белье, зашагала весело и быстро.

Начался спуск, итти было совсем легко. Минут через сорок пять в наступившей темноте, около дороги, показался первый домик, за ним — второй, третий...

Огня в окнах не было видно. Мы прошли дальше. Вскоре показался и освещенный домик. Оченин постучал. Вышедшая девушка проговорила:

— Войдите.

Оченин спросил по-французски:

— Виноват, барышня, здесь французская деревня?

— Нет, здесь Швейцария, — ответила молодая девушка.

В доме оказался еще молодой человек, одетый в штатское платье. Он оказался очень любезным и изъявил желание довести нас до кафе.

Войдя в небольшой зал, мы нашли там много людей, сидящих за столиками. При нашем появлении они спросили:

— Русские дезертиры?

Услышав от нас утвердительный ответ, они захлопали в ладоши.

Усевшись за столы, мы ждали официанта или хозяина кафе. Но к нам почему-то никто не подходил. Попросить же пока еще стеснялись, приглядываясь к сидящим вокруг швейцарцам. Пришло несколько минут, и к нам вдруг подошли сразу два официанта, да еще в сопровождении самого хозяина. Официанты на двух больших подносах принесли белый хлеб, стаканы и кастрюли с горячим молоком.

Поздоровавшись, хозяин сказал, что он из уважения решил самостоятельно подать горячее молоко с коньяком, — это самое лучшее средство после голодного перехода через Альпы и переправы через речку. Нас всех удивила догадливость хозяина. Видимо, он нас встречал не первых...

Вое поданное официантами быстро было уничтожено, но сыт никто не был. Убирая посуду, хозяин сказал:

— Теперь вы можете заказать, что вам будет угодно, а пока заказанное готовят, я советую выпить вам еще стаканчика по два моей прекрасной и полезной для вас смеси.

Мы согласились с предложением любезного хозяина. Уходя от нас, он, как бы мимоходом, спросил:

— Я надеюсь, деньги у вас есть?

— Денег много, — ответил фельдшер.

Вскоре мы совсем повеселели. К нам подсели швейцарцы, стали расспрашивать, как и где мы шли через Альпы, сколько дней блудили в горах. Они угощали нас сигарами и поздравляли с благополучным переходом границы. Они говорили, что плыть через речку в такой мороз действительно могут только русские люди.

ВСТРЕЧА С ЖАНДАРМАМИ

Во время нашего ужина в кафе вошли два жандарма и сели в стороне за свободный столик. Как только мы расплатились, к нам сию же минуту подошли жандармы и предложили следовать за ними. После хорошего ужина очень не хотелось выходить из теплого помещения на улицу. Но делать было нечего, пришлось подчиниться. Забрав с собой все еще мокрые шинели, мы вышли из кафе и пошли за жандармами.

Мы по крутой дороге спускались более полчаса. Остановились около большого двухэтажного здания. Оно оказалось жандармским отделением пограничной охраны. Нас ввели в большую комнату-канцелярию. Находящиеся в ней жандармы сию же минуту приступили к тщательному обыску. Взяли все что было у нас, даже документы. После этого поместили в небольшие комнаты по два человека в каждой.

Комнаты были похожи на номера плохой гостиницы. В них стояли две железных койки с матрацами, одеялами, простынями и подушками. Кроме коек, было два стула, маленький столик, и на стене висело небольшое зеркало.

Я был с Макаровым. Быстро раздевшись и потушив свет, мы легли спать. Пять дней ходьбы по крутым горам и четыре ночи ночлега на открытом холодном воздухе дали себя чувствовать. Мы уснули моментально. Утром шестнадцатого марта нас подняли в восемь часов. Как только мы привели себя в порядок, всех повели в столовую, а затем к врачу на медицинский осмотр.

В полдень в сопровождении двух жандармов нас отправили на железнодорожную станцию, посадили в отдельный вагон и отправили в город Нефшатель, в тюрьму. Такого оборота дела мы никак не ожидали. На все вопросы: долго ли нас намерены здесь держать, — охрана отвечала, что не знает.

Только на пятнадцатый день мы были освобождены и отправлены в город Фрибург. Там нас поместили в казарме, где в это время было уже человек сто ранее прибывших из Франции солдат. Мы были встречены с радостью. В казарме нашлись товарищи. Начались бесконечные расспросы о знакомых и земляках.

В Фрибурге прожили дней десять; в город не отпускали; гулять разрешали возле казармы. Вскоре в Фрибург начали приезжать какие-то люди, хорошо говорившие по русски, набирали себе нужное количество рабочих. Небольшими партиями, человек по тридцать, по сорок, русские были отправлены в разные места. Многие поехали на торфоразработки, осушку болот, устройство шоссейных дорог, каналов. На заводы не брали ни одного человека.

МЕСТЕЧКО РЕЙНАХ

Приехавший в Фрибург представитель одной фирмы отрекомендовался русским солдатом, пробывшим несколько лет в германском плену. В 1917 году он из Германии бежал в Швейцарию и поступил на работу в одну фирму, правление которой находится в местечке Рейнах кантонов Аргас.

По прибытии в Фрибург он взял себе на выбор тридцать три человека, на которых и подписал договор с капитаном, который являлся начальником казармы и всех русских, прибывших из Франции.

В одну из групп были включены я, Макаров и Оченин. Всего нас было тридцать три человека. Нашу группу отправляли в Рейнах. Сопровождавший нас представитель фирмы объявил, что он прикрепляется к русскому отряду в качестве переводчика, и все распоряжения будут передаваться через него. Приехав на место и вооружившись железными лопатами, мы приступили к работе, — проводили новые шоссейные дороги.

За десять часов работы ним платили семь с половиной франков, а старикам-швейцарцам, местным жителям, — десять франков, хотя они делали вдвое меньше, чем наши русские солдаты. А продукты