Геннадий Прашкевич - Жюль Верн

«Бедная, бедная Онорина, — признавался Жюль Верн своему другу-издателю. — Она не только занимается капризами Мишеля, но еще и переписывает для меня иногда по восемьсот строк в день. Зато, благодаря ей, я все-таки закончу в срок "Географию Франции"…»

И добавлял: «А еще, конечно, исключительно ради отдыха, я начал писать некое "Путешествие под водой". Мне пришла в голову одна прекрасная мысль, мой дорогой Учитель. Я хочу, чтобы таинственный неизвестный (капитан Немо. — Г.П.), придуманный мною, вообще не имел никакой связи с человечеством. Море дает этому человеку все — вплоть до одежды и пищи. Выбрав уединение, он ни разу больше не ступал ни на один материк. Он живет в своем корабле, и, уж поверьте мне, корабль этот будет построен понадежнее Ноева ковчега…»

33

Благодаря поддержке Этцеля Жюль Верн многое уже мог себе позволить.

Например, в марте 1867 года он с Полем отправился в долгожданное, заранее расчисленное ими путешествие в Северную Америку на самом крупном пассажирском судне того времени — английском пароходе «Грейт-Истерн».

Действительно, огромное судно!

Жюль Верн уже видел его — на верфи Депфорта, когда «Грейт-Истерн» только строился. Водоизмещение — 32 тысячи тонн, экипаж — 500 человек, каюты рассчитаны почти на четыре тысячи пассажиров. Выходит собственная газета, в музыкальных салонах проводятся увеселительные концерты. Настоящий плавающий город. Под таким названием Жюль Верн напишет впоследствии целый роман.

Бескрайняя Атлантика… Долгий, но ничуть не скучный переход…

9 апреля «Грейт-Истерн», шлепая плицами колес, вошел в гавань Нью-Йорка…

Перед Жюлем Верном и его братом будто открылось будущее. Их воображению рисовались улицы, набитые многочисленными автомобилями, бегущие по эстакадам поезда. Огромные небоскребы, стекло и сталь, бульвары и скверы, и везде люди, люди, люди. Жюль Верн и Поль побывали в Риме, в Сиракузах, в Пальмире (о, эта страсть американцев к мировой истории!), в Олбани. Невероятно поразил братьев Ниагарский водопад. «Над его испарениями всегда сияет лунная радуга, — писал Жюль Верн. — Пройдя по подвесному мосту, мы оказались на канадском берегу и… вернулись! Искренне сожалею о том, что больше никогда не увижу столь дорогую мне Америку, которую каждый француз может любить как сестру Франции!»

Впечатления от этой головокружительной поездки легли в основу веселого рассказа «Блеф», подзаголовок которого — «Американские нравы» — вполне отвечал содержанию.

Герой рассказа — типичный американец.

Имя у него тоже типичное — Огастес Гопкинс.

Огромная голова, широкие жесты, громкий голос, огненные бакенбарды, сюртук со стоячим воротничком — вот готовый кандидат в члены «Пушечного клуба»! И этот Огастес Гопкинс прекрасно знает, чем можно поразить сограждан, точнее, как быстрее и ловчее (но вполне легально) очистить их кошельки. Вблизи города Олбани Огастес Гопкинс покупает по дешевке участок в общем-то никчемной земли и с величайшей шумихой, с великой помпой, на которую так падки американцы, начинает широкую рекламную кампанию, вербуя самых опытных, самых умелых, самых-самых что ни на есть рабочих, способных реализовать задуманную им великолепную стройку — Универсальную выставку! — на которой можно будет увидеть всё!

Но стройка не пошла: при выработке каменной породы из котлована рабочие наткнулись на огромные давным-давно окаменевшие кости. Скелет чудища беспримерно велик, он достигает почти 40 метров в длину. После долгих дискуссий ученые, приглашенные Огастесом Гопкинсом, приходят к невероятному выводу: окаменевший скелет принадлежал не какой-то там безымянной вымершей твари, пусть и гигантской, нет, он принадлежал человеку! Правда, уже вымершему, но зато гиганту!

Наш допотопный предок! Вот кого откопали рабочие!

Огастес Гопкинс в полном восторге. Неукротимый патриотизм стопроцентного американца вознагражден. Ведь теперь не Азию и не Африку можно считать колыбелью рода человеческого, а именно Новый Свет! Америка — родина человечества! Допотопному гиганту посвящаются многие труды. Окончательно доказан тот факт, что рай земной находился когда-то не в древнем Междуречье, а на чудесной американской территории, там, где сейчас стоит город Олбани…

34

Еще до поездки в Америку, получив очередной гонорар от издателя, Жюль Верн приобрел рыбацкий баркас водоизмещением восемь тонн. Он знал, для чего покупает эту морскую посудину. Он переоборудовал его в яхту. Мечта Жюля Верна сбылась. У него, наконец, была настоящая яхта. Он назвал ее «Сен-Мишелем», хотя кто знает, какие еще имена приходили ему на ум… С опытным Полем, со старым приятелем Шарлем Валлю и с двумя опытными матросами — Александром Дюлонгом и Альфредом — Жюль Верн вышел в море.

На собственной яхте!

Было чем гордиться, чему радоваться.

«Шквальный ветер, опасность разбиться о скалы, — не без некоторых преувеличений писал он напуганному этой покупкой издателю. — Дорогой Этцель, мы тут испытали настоящую бурю…»

И 14 августа снова: «Мой дорогой Этцель! "Сен-Мишель" показал себя совершенным судном. У него теперь есть все, кроме Вашего благословения, но, надеюсь, и его получу…»

И еще: «Передайте Вашему сыну, что я получил его письмо. Напрасно он упрекает меня в том, что я не сообщаю ему никаких новостей о своем морском путешествии. Скажите ему, что о таких вещах просто невозможно ни рассказывать, ни написать. Они слишком красивы для этого! Зато рад напомнить, что Жюль (сын Этцеля, будущий его наследник. — Г. П.) забыл на "Сен-Мишеле" свой жилет из замечательной фланели марки Н с голубоватой каемкой чуть пониже спины. Вышеуказанный объект ждет своего владельца…»

И заканчивал письмо: «Я вернусь в Париж только 1 октября, мой дорогой Этцель, и, если Вы уже там, то немедленно получите от меня первый том романа о путешествии под водой. Он кажется мне удачным. Ничего такого мы с Вами не проделывали. Возможно, я выгляжу хвастуном, но уверен — вещь получается оригинальная…»

35

«1866 год ознаменовался необычайными происшествиями, память о которых, вероятно, жива по сей день у многих…»

Так начинается роман о приключениях таинственного капитана Немо.

«Слухи об этих необычайных происшествиях возбудили любопытство среди населения континентов и взбудоражили жителей многих портовых городов; но особенно встревожили они моряков. Купцы, судовладельцы, капитаны, шкиперы, военные моряки, даже правительства ряда государств Старого и Нового Света были заинтригованы одним непонятным феноменом. Корабли в тот год нередко встречали в море какой-то длинный, веретенообразный предмет, размерами и быстротой передвижения значительно превосходивший самого большого кита…»