Альфред Тирпиц - Воспоминания
Воспоминания читать книгу онлайн
Если бы история была справедливой и не фальсифицировалась в такой степени разными легендами, то она показала бы, что большая часть ответственности падает на наших врагов. Согласно мореходным правилам виновным в столкновении признается тот, кто вызвал опасное положение, а не тот, кто, стремясь избежать его, в последний момент совершил ошибку, неправильно оценив это положение. Наше несчастье вызвано не созданием могущества, а той слабостью, которая не давала использовать это могущество ни для сохранения, ни для заключения мира, равно как и ошибочной оценкой наших противников, сущности их военных целей, методов ведения военных действий и экономической войны.
Чтобы меня поняли, я должен говорить то, что я считаю правдой. При этом мне придется представить действия ныне здравствующих лиц с моей точки зрения, которая заведомо отличается от точки зрения этих лиц, а потому книга, возможно, причинит им боль. Но я далек от того, чтобы приписывать им нечестивые намерения или виновность в обычном смысле слова.
Только отчаянное положение Германии заставляет меня против желания опубликовать эти воспоминания еще при жизни.
А. фон Тирпиц
Охотничий домик Цабельсберг.
Апрель 1919 г.
Постоянным гостем в Роминтене был мой предшественник – адмирал Гольман, приглашавшийся на мои доклады наряду с начальником кабинета. Его спокойствие, знание дела и личная беспристрастность приносили большую пользу, ибо кайзер справедливо считал адмирала другом, пекущимся об его интересах. Если кайзер не всегда относился так же к своим официальным сотрудникам, не уступавшим в верности адмиралу Гольману, то, по утверждению лиц, знавших Вильгельма II в годы его юношества, это объяснялось влиянием его воспитателя Гинцпетера, систематически внушавшего ему недоверие к будущим советникам.
Если это верно, то хотя в будущем правителе необходимо воспитывать умение разбираться в людях, Гинцпетер не понимал условий тогдашней прусско-германской действительности.
В своей узкой сфере деятельности я всегда убеждался в том, что после окончания испытательного периода полезно оказывать подчиненному безграничное доверие, которое лишь укрепляет в нем хорошие качества. Правда, на этом пути приходится переживать и горькие разочарования.
В роминтенском охотничьем домике образ жизни императора сближался с буржуазным; за украшенным листьями столом подавались домашние блюда. По вечерам часто читали вслух. К числу постоянных посетителей принадлежал полковник, командовавший расположенным неподалеку русским пограничным гарнизоном, которого в шутку упрашивали пощадить оленей и луга, если ему придется вторгнуться на нашу территорию. И в самом деле, когда началась война, царь приказал не опустошать Роминтен. «Главнокомандующий охотой» ожидал от флота охотничьей удачи. Но прошло много лет, прежде чем он подарил мне зеленую форму, в которой охотились придворные. Он часто брал меня с собой на охоту в расцвеченные осенью роминтенские луга, но во время моих докладов не должно было слышаться оленьего крика – об этом заботились мои добрые друзья – лесничие.
Императрица, постоянное присутствие которой придавало особую окраску роминтенскому мирку, как правило, не занималась политическими вопросами. Но когда она считала, что правильно понятые интересы супруга требуют ее вмешательства, то действовала решительно и обычно с успехом. Я вспоминаю об этой высочайшей особе с искренним уважением. Все, кто имел удовольствие познакомиться с нею, считали ее характер истинным благом для страны. Когда весной 1915 года кайзер переехал с западного фронта на восточный в связи с разногласиями, возникшими между ним и Гинденбургом, императрица, прибывшая из Берлина, велела прицепить в Галле свой вагон к поезду супруга, который был поражен, увидев ее на следующее утро. Известная фотография, изображающая кайзера и Гинденбурга после примирения в Познани, была заснята ею.
Возможно, будет неправильно сказать, что в послебисмарковской Германии не хватало независимых натур. Все же Холден правильно оценил трагическую сторону нашей работы, когда заявил в 1912 году после посещения Германии: По сравнению с прежним временем в Берлине бросается в глаза недостаток характеров. Почти религиозная преданность монархии, которую породила личность Вильгельма I, не мешала свободному выражению мнений и формированию деятельных характеров, но под влиянием кабинетов она выродилась потом в простое послушание.
В тяжелых испытаниях, которые пережила Германия в наши дни, ей недоставало той мужественной силы, которая проявилась в 1866 и 1870 годах и даже в 1848 году (возможно, впрочем, что эта сила просто не могла действовать там, где было нужно).
Глава четырнадцатая
Морское ведомство и внешняя политика
1
Общественное мнение нередко составляло себе неточное представление о системе управления государством. Бисмарковская имперская конституция не создала имперского министерства. В прусском министерстве, членом которого я был, вопросы внешней политики почти никогда не рассматривались. Империей же руководил один человек, под начальством которого стояли главы ведомств в качестве подчиненных, а не коллег. Имперский канцлер мог сам отдавать распоряжения по вопросам морской политики даже через голову начальника ведомства и даже наперекор его воле, хотя морскому ведомству была присвоена известная доля принадлежавшего императору права верховного командования. К тому же, несмотря на закон о правах чиновников, кайзер мог затруднить выход в отставку главе ведомства, являвшемуся офицером, да и сам вопрос о кабинете терял свое значение при слишком частом возбуждении его.
От канцлера, стоявшего в данный момент у власти, зависело, будет ли он привлекать своих «заместителей» – статс-секретарей – к участию в работе или оставит их в неизвестности относительно основных черт своей политики. Монархический характер должности канцлера, скроенной Бисмарком на собственный рост, заключал в себе то неоценимое преимущество, что облегчал выдающейся личности непосредственное вмешательство в ход дела. Зато при менее исключительной личности канцлера имперское министерство могло бы посредством коллегиального рассмотрения основных вопросов легче предупредить возможные ошибки или глупости. Однако изменение в порядке решения дел непременно предполагало либо более благосклонное отношение рейхстага и союзных государств к идее имперского министерства, либо необычное, пожалуй, самоотречение со стороны человека, который после кайзера сосредоточивал в своих руках всю полноту власти. Общественность обычно предполагала гораздо большую внутреннюю солидарность и гораздо более живой обмен мыслями между отдельными министрами, чем это имело место на самом деле, и была бы очень удивлена, если бы узнала, как случайна и ненадежна была та информация, которая в течение серьезных предвоенных лет поступала в столь важное в политическом отношении ведомство, как морское. Правление князя Бюлова внушало мне совершенно иное чувство уверенности, чем впечатлительная и подозрительная натура его неопытного во внешней политике преемника. Во время войны монархический характер должности канцлера приобрел оттенок гротеска, ибо канцлер, не справляясь с мнением морских властей, добивался таких приказов флоту, которые практически были вообще невыполнимы. Число политических вопросов, которыми мне приходилось заниматься, в этих условиях было невелико. Так, например, я не принимал участия ни в переговорах об островах Самоа (1899 г), ни в переговорах с Англией, происходивших в конце века, ни во вмешательстве в марокканские дела. Я уже указывал, что меня обошли и при отправке эскадры в Манилу (1898 г). Что касается экспедиции в Китай, то я высказывался против отправки туда Вальдерзее с 24 000 человек, ибо посылка целой армии могла быть неправильно истолкована, а для достижения реальной цели было достаточно морской пехоты, уже готовой к отплытию. Однако в высших сферах следовали лозунгу: Теперь должен решать потсдамский учебный плац.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
