Берлинская операция. Сборник воспоминаний - Василий Иванович Чуйков

вошли в прорыв, первыми повернули к Берлину, захватили Цоссен, форсировали Тельтов-канал, с окраин Берлина после жесточайших и кровопролитных боев прорвались к его центру и вдруг в разгаре последней битвы получили приказ сдать свой участок соседу. Легко ли пережить это?

Конечно, приказ есть приказ, и его, разумеется, необходимо безоговорочно выполнить. Он и был выполнен, но далось это нелегко.

Как мы видим, день 25 апреля был полон крупных событий. Но самое крупное из них произошло не в Берлине, а на Эльбе, в 5-й гвардейской армии генерала Жадова, где 34-й гвардейский корпус генерала Бакланова встретился с американскими войсками. Именно здесь, в центре Германии, гитлеровская армия оказалась окончательно рассеченной пополам.

В Берлине, около Берлина и севернее его остались части 9-й, 12-й, 3-й танковой армий, а на юге – вся группа армий «Центр», находившаяся под командованием генерал-фельдмаршала Шернера.

Само соединение произошло в спокойной обстановке, без боев с противником; оно явилось результатом многолетней борьбы, ряда операций и сражений, которые приближали встречу на Эльбе. И наконец встреча состоялась.

Приведу короткую выписку из донесения, которое мы послали в Ставку:

«25 апреля сего года в 13.30 в полосе 5-й гвардейской армии, в районе Стрела, на реке Эльба, части 58-й гвардейской дивизии встретились с разведгруппой 69-й пехотной дивизии 5-го армейского корпуса 1-й американской армии.

Того же числа в районе Торгау на реке Эльба головным батальоном 173-го гвардейского стрелкового полка той же 58-й гвардейской дивизии встретились с другой разведывательной группой 69-й пехотной дивизии 5-го американского корпуса 1-й американской армии».

Мне давно уже хотелось хотя бы коротко сказать о командующем 5-й гвардейской армией Алексее Семеновиче Жадове. Но видимо, уместнее всего это сделать теперь, когда, правда, еще не закончив своего боевого пути (ей предстояло идти на Прагу), его армия вышла на Эльбу и первой встретилась с американцами.

Впервые я встретил Алексея Семеновича Жадова в звании генерал-лейтенанта и в должности командующего 5-й гвардейской армией, когда в июне сорок третьего года принимал войска Степного фронта. До этого его армия в составе Донского фронта воевала под Сталинградом и, в частности, на заключительном этапе боев пленила основную массу так называемой северной сталинградской группировки немцев во главе с ее командующим генерал-полковником Штреккером. Оттуда армия и прибыла к нам и, как весь Степной фронт, находясь в резерве, занималась боевой подготовкой.

Уже при первой встрече – во время поездки по участкам подготовленной армией обороны – Жадов произвел на меня положительное впечатление ясностью, определенностью и твердостью своих суждений.

Бывает так, что проникаешься к человеку уважением и доверием с первой же встречи и сохраняешь эти чувства потом навсегда. Так было и в моих отношениях с Жадовым. Доверие к нему ни разу не было у меня поколеблено в течение всей войны, которую мы вместе прошли, – сначала на Степном, потом на 2-м Украинском и, наконец, на 1-м Украинском фронтах. Сохранил я к нему это доверие и уважение и после войны, когда я был главнокомандующим Сухопутными войсками и имел возможность оценить его в роли своего первого заместителя.

В период битвы на Курской дуге Жадов лично, как командарм, и вся его армия в целом показали примерную стойкость. Отражение 5-й гвардейской армией Жадова и 5-й танковой армией Ротмистрова немецкого удара под Прохоровной, несомненно, было решающим событием во всей обстановке, сложившейся на южном фасе Курской битвы. Вскоре 5-я гвардейская вышла к Днепру и, форсировав его в районе Кременчуга, захватила плацдарм на том берегу.

В декабре сорок третьего года А.С. Жадов со своей армией участвовал в проведении Кировоградской операции. Операция была локальная, рассчитанная на то, чтобы ликвидировать обращенный в нашу сторону немецкий выступ и создать более выгодные условия для проведения последующей Корсунь-Шевченковской операции. Но эту локальную операцию пришлось проводить в тяжелых условиях, зимой, в декабре, столкнувшись при этом с очень сильной немецкой обороной, густо насыщенной танковыми войсками 5-я армия Жадова выполнила главную задачу по прорыву обороны и освобождению Кировограда. Войска армии проявили большую стойкость и воинское умение. Им в значительной степени мы были обязаны общим успехом.

Когда в сорок четвертом году я был назначен командовать 1-м Украинским фронтом и при планировании крупной Львовско-Сандомирской операции фронту понадобились большие резервы, я обратился в Ставку с просьбой передать нам и армию Жадова (находившуюся к тому времени в резерве 2-го Украинского фронта на отдыхе и восстановлении). Ставка согласилась. После этого мы прошли с Алексеем Семеновичем весь последующий боевой путь до самого конца войны.

В дни Львовско-Сандомирской операции я долго удерживался от всяческих соблазнов ввести 5-ю гвардейскую из резерва для выполнения таких задач, которые, по зрелому обсуждению, можно было выполнить и без ее участия. И, выдержав характер, ввел ее в дело только тогда, когда подошел действительно решающий момент сражения: на Висле разгорелась ожесточеннейшая борьба за сандомирский плацдарм.

Немцы стянули туда очень большое количество пехоты и танковых войск и упорно нажимали на нас. Положение было очень сложным, особенно на левом фланге.

Тут-то и сказала свое слово 5-я гвардейская под командованием Жадова. Она внесла резкий перелом в характер боев: с ходу смяла всю вражескую группировку, находившуюся перед нами на восточном берегу Вислы, расчистила путь к переправам и обеспечила их. Потом, переправившись сама на сандомирский плацдарм, заняла там оборону на левом фланге.

Гитлеровцы трижды предпринимали массированные атаки нескольких танковых дивизий, 5-я гвардейская отбила их, показав под руководством своего командарма исключительную стойкость, тем более заслуживающую похвалы, что в числе танков противника кроме «фердинандов», «тигров» и «пантер» были впервые введены в бой «королевские тигры».

Алексей Семенович Жадов всегда глубоко продумывал все свои решения, отлично знал обстановку. То, что он решал, – решал обстоятельно и фундаментально. Причем эта фундаментальность не мешала его мобильности и оперативности, а, напротив, удачно сочеталась с ними.

В трудный послевоенный период, когда мы осуществляли мероприятия по перестройке армии, внимательно исследуя и обобщая опыт войны и закрепляя его в уставах и наставлениях, Жадов был незаменимым работником. Его знание сухопутных войск – я могу это смело утверждать – так глубоко и обстоятельно, как ни у кого другого.

Рассказывая о завершающих операциях Великой Отечественной войны, я с глубоким удовлетворением вспоминаю среди своих ближайших соратников Алексея Семеновича Жадова – талантливого командарма, подлинного труженика войны и настоящего мастера обучения и воспитания войск в мирное время.

26 апреля

Бои в самом Берлине продолжались днем и ночью, и я хочу здесь, не привязывая, так сказать, эти наблюдения к определенному дню, остановиться на характере обороны