Дорогой мужества - Д. Хренков

в скорбном молчании женщина с лавровым венком в руках. Посредине скромный обелиск с именами капитана Масловского и его однополчан. У подножья мраморная доска с текстом письма-завещания, выбитым золотыми буквами.　

Долго стоим в безмолвии, прислушиваясь к тому, как звенит на ветру голыми ветками березка. Молчание нарушает сынишка Шабановой:　

— Мама, а кто такой капитан Масловский?　

— Это, Сереженька, человек, который жил для нас с тобой и погиб ради нашего счастья.

М. Яковлева　

ОТВАЖНАЯ МАНШУК

Из далекой Ростовской области в Невель пришло письмо. 　

«Я участвовал в боях за освобождение Невеля от фашистских захватчиков в 1943 году, — писал гвардии майор запаса Яков Капитонович Рыковский. — Каким стал ваш город сейчас?.. Мне очень важно об этом знать, очень… В Невеле сложили свои головы мои замечательные боевые товарищи и друзья. Многие остались навсегда в его окрестностях… Помните о них!..»　

Тихие улицы, веером разбегающиеся от шоссейной магистрали Ленинград — Киев, утопают в зелени. Идешь по ним, любуешься новыми красивыми зданиями и не верится, что когда-то, совсем недавно, здесь кипел бой — жаркий, многодневный. О том, что тут проходил рубеж боевой славы нашего отечества, теперь напоминают лишь названия улиц: Гвардейская, Кронштадтская, имени Петрова, имени Маншук Маметовой…　

В центре Невеля взметнулся к синему простору неба строгий обелиск. За невысокой оградой несколько могил с каменными надгробиями. До поздней осени их украшают свежесрезанные цветы, а зимой — венки из зеленых сосновых веток. На камне и мраморе высечены надписи: «Герой Советского Союза гвардии майор В. Я. Петров, 1921 года рождения, погиб в 1943 году в боях за освобождение города Невеля»; «Лейтенант И. Н. Манжурин, 1924 года рождения, геройски погиб в борьбе с немецкими захватчиками 21 октября 1943 года за освобождение города Невеля»; «Герой Советского Союза старший сержант Маншук Маметова, 1922 года рождения, пала смертью храбрых 15 октября 1943 года в боях за освобождение города Невеля».　

Маншук Маметова… Девушка с нерусским именем, отдавшая самое дорогое — жизнь за то, чтобы в древнем русском городе люди снова с радостью в сердце　трудились, мечтали, любили…　

Маншук, девушка с темными восточными глазами и нежной золотистой кожей, любила солнце, которым так щедра ее родина — Казахстан, любила вдыхать аромат стенных трав весной, любила скакать по степи во весь дух на коне, так, чтоб ветер звенел в ушах. Впервые девчонку посадили на коня, когда ей было всего три года. К удивлению взрослых, она не испугалась, только　крепко вцепилась в лошадиную гриву, чтобы не упасть.　

Старая бабушка, заметив, как внимательно слушает девочка ее рассказы о богатырях, не раз говорила, что Маншук следовало бы родиться мальчишкой.　

Но Маншук хорошо чувствовала себя и девчонкой. Когда она подросла, то все стали говорить, что у казака Женсигали красивая дочка. Темные прямые волосы хорошо оттеняли смуглую кожу Маншук и черные выразительные глаза.　

Недолго прожили родители Маншук. После их смерти девочка стала жить у тети Амины Маметовой. Добрая, ласковая Амина заменила сироте мать.　

Семья Маметовых жила в Алма-Ате, в сказочном городе, воспетом не одним казахским акыном. Как зачарованная, ходила девушка из аула по улицам столицы. Все здесь приводило ее в восторг: и асфальтовая лента тротуаров, и зеленые фруктовые сады, в которых утопает город, и вереницы машин, и цветы прямо на улице, и вершина горы Алатау, к которой прислонился город, и светлые большие дома. В одном из них разместился медицинский институт. Здесь Маншук будет учиться.　

Это были счастливые дни. Каждый из них нес с собой что-нибудь новое, неизведанное. Маншук слушала в институте лекции, занималась в лабораториях, в анатомичке. Вечером бегала с подругами в кино. А в день, когда получала стипендию, отправлялась в театр.　

Маншук мечтала о будущем, о том, как, закончив институт, впервые войдет она в больничную палату. Сколько добра может принести врач людям, скольким облегчить страдания, сколько спасти жизней!.. Сердце Маншук наполнялось гордостью, — она выбрала самую гуманную и такую нужную людям профессию. И еще мечтала Маншук о любви, о большой, настоящей любви, как, вероятно, мечтают все девушки на земле…　

Экзаменационная сессия подходила в институте к концу, когда пришла весть о вероломном нападении немецко-фашистских захватчиков на нашу страну. Некоторое время город продолжал жить по-прежнему, только сводки с фронтов тревожили сердце. Но вот и привычный ритм жизни Алма-Аты начал нарушаться. С запада стали прибывать новые люди, заводское оборудование. Предприятия налаживали выпуск оборонной продукции. Сообщения Совинформбюро с каждым днем становились все тревожнее и тревожнее…　

Враг подошел к Ленинграду, подбирается к Москве…　

Маншук ждала вызова в райвоенкомат, но ее не вызывали. Как-то раз под вечер девушка шла по улице, занятая собственными мыслями. И вдруг из репродуктора такой родной, такой знакомый голос Джамбула:　

Ленинградцы, дети мои!　

Ленинградцы, гордость моя!..　

Не затем я на свете жил,　

Чтоб разбойничий чуять смрад;　

Не затем вам, братья, служил,　

Чтоб забрался ползучий гад　

В город сказочный, в город-сад.　

Спать сегодня не в силах я…　

Пусть подмогой будут, друзья,　

Песни вам на рассвете мои,　

Ленинградцы, дети мои!　

Ленинградцы, гордость моя!　

Словно ножом полоснули по сердцу слова старого акына. Маншук ускорила шаг. Вот и военкомат. В приемной военкома толпилось много народу. Пришлось подождать. Наконец настала и ее очередь. А когда Маншук снова вышла в приемную, глаза ее сияли: она получила направление в Действующую армию…　

В полку, взглянув на невысокую, хрупкую девушку, предложили ей стать медсестрой. Маншук отрицательно покачала головой.　

— Нам нужны радистки, телефонистки, писарь. Выбирайте, — сказали ей.　

Но девушка снова отказалась.　

— Так кем же хотите быть? — устало спросил ее один из командиров с покрасневшими от бессонницы глазами.　

— Пулеметчицей, — коротко ответила Маншук.　

Командир поднял тяжелые веки и снова взглянул на девушку, на ее тонкие, почти детские руки; затем перевел взгляд на лицо, полное решимости, и спорить не стал: почувствовал, что это бесполезно. «Но почему эта девочка хочет стать пулеметчицей? — думал он. — Десятки женщин выбрали бы что-нибудь полегче. А впрочем, на войне легких профессий не бывает. Всем одинаково трудно».　

Маншук облегченно вздохнула. Она знала, что все равно стала бы пулеметчицей, если бы ей и возражали. Но тогда пришлось бы что-то объяснять, доказывать… То, что она увидела по дороге, пока добиралась в свою часть, укрепило ее в давно принятом решении. Она свято верила, что для того, чтобы полной