Федор Бурлацкий - Мао Цзэдун и его наследники

Мао Цзэдун шел медленно, держась за руку десятилетней девочки; движения его казались скованными. Он вышел вперед и заговорил о создании нового союза людей — союза бессмертия мужчин, женщин и детей, вступающих в вечно революционный процесс.

Многие представители Запада присутствовали на последовавшей за этим демонстрации детей от 13 лет и старше. Дети были экзальтированы, наэлектризованы, возбуждены.

Западные обозреватели более или менее единодушно полагают, что организация хунвэйбинов была запланирована и вылеплена опытными скульпторами заблаговременно. Но для простых китайцев возникновение этой организации было преподнесено как результат революционного творчества масс.

Через каких-то несколько дней сотни тысяч юных участников организации буквально наводнили всю страну, объявив беспощадную войну «старому миру».

С 18 августа по 26 ноября 1966 г. в Пекине состоялось восемь массовых митингов хунвэйбинов с участием Мао Цзэдуна, на которых присутствовало около 11 млн. человек. На них выступали также Линь Бяо, Чжоу Эньлай, Цзян Цин.

Хунвэйбины писали в своем манифесте: «Мы — красные охранники Председателя Мао, мы заставляем страну корчиться в судорогах. Мы рвем и уничтожаем календари, драгоценные вазы, пластинки из США и Англии, амулеты, старинные рисунки и возвышаем над всем этим портрет Председателя Мао».

Кто непосредственно был инициатором этого движения хунвэйбинов? На этот счет нет никаких сомнений. Движение было инспирировано самим Мао Цзэдуном.

Хунвэйбины росли в условиях невиданного прославления Мао Цзэдуна, фанатичного преклонения перед ним. С самого раннего возраста этих юношей и девушек воспитывали в духе воинствующего национализма, пренебрежительного отношения к культуре, традициям и опыту других народов. Они идейно формировались в обстановке непрекращающейся антисоветской кампании и имели извращенные представления о социалистическом строительстве в других странах, о самих идеалах социализма. Их можно было легко обмануть и увлечь демагогическими лозунгами.

Хунвэйбины разгромили многие книжные магазины в Пекине, Шанхае и других городах; отныне они могли торговать исключительно произведениями Мао Цзэдуна. На улицах многих китайских городов запылали костры, в которые были брошены книги, «не соответствующие идеям Мао Цзэдуна». Памятники А. С. Пушкину в Шанхае и Сунь Ятсену в Нанкине были разрушены.

Хунвэйбины установили обязательную повинность, согласно которой все жилые здания и общественные помещения должны были быть украшены портретами и плакатами с изречениями Мао Цзэдуна. Они останавливали автобусы, трамваи и троллейбусы, если на них не было подобных украшений.

Подвергая разгрому семьи и дома противников «идей Мао Цзэдуна», хунвэйбины помечали дома «преступников» специальными знаками, совсем как во время печально знаменитой Варфоломеевской ночи.

Вскоре фразы о «социалистическом воспитании трудящихся», о «новой пролетарской культуре» были отброшены в сторону. С предельной откровенностью заявлялось, что «великая пролетарская культурная революция вступила в этап борьбы за всесторонний захват власти».

Были разогнаны партийные комитеты, руководящие органы комсомола, Всекитайская федерация профсоюзов. Затем маоисты стали захватывать руководство в центральных и местных органах печати, в провинциальных органах власти. Наконец, дело дошло до ЦК КПК; 2/3 его состава, избранного VIII съездом в 1956 году, были ошельмованы и отстранены от практической деятельности. Одиннадцать из пятнадцати членов и кандидатов в члены Секретариата ЦК КПК, в том числе генеральный секретарь Дэн Сяопин, были объявлены «черными бандитами», а более половины членов и кандидатов в члены Политбюро также объявлены «врагами идей Председателя Мао» и подверглись травле. В опале оказались и восемь из девяти китайских маршалов.

Только трое из семнадцати членов Политбюро избежали критики и преследований — это, разумеется, сам Мао Цзэдун, затем Линь Бяо и Чжоу Эньлай. Командовала хунвэйбинами «группа по делам культурной революции», которую возглавили Чэнь Бода, Кан Шэн, прозванный в свое время «палачом партии», и супруга Мао Цзян Цин, работавшая до этого в министерстве культуры. Неожиданно она была назначена секретарем Постоянного комитета Политбюро ЦК, хотя до этого не входила даже в состав ЦК КПК. Она особо специализировалась на преследованиях деятелей культуры и «чистке» репертуара театров, кино, учебных программ в университетах.

Хунвэйбины устроили публичное судилище над Пэн Чжэнем, Лу Дини — кандидатом в члены Политбюро и секретарем ЦК КПК, Ло Жуйцином — заместителем премьера и начальником генерального штаба НОА и многими другими крупными руководителями. Сохранилась фотография, как хунвэйбины схватили Ло Жуйцина, ноги которого после попытки покончить самоубийством были в гипсовом лубке, его притащили на хунвэйбиновское судилище; он стоит перед яростной толпой с заломленными назад руками и искаженным от боли лицом.

Более хитрая тактика была применена к председателю КНР Лю Шаоци и генеральному секретарю ЦК КПК Дэн Сяопину. До осени 1968 года их имена не назывались открыто в печати. Лю Шаоци именовался «самым крупным лицом в партии, идущим по капиталистическому пути», хотя все уже знали, о ком идет речь. Но «массам» (так назывались судилища) их так и не «показывали».

После соответствующей подготовки и организации специального «подготовительного комитета» началось «наступление на Лю Шаоци». Ежедневно несколько тысяч человек в течение недели наводняли улицы Пекина и провинциальных центров, пугая жителей выкриками, лозунгами, песнями и барабанным боем, неся плакаты с карикатурами, направленными против Лю. Толпа требовала его казни. Вначале его обвиняли только в том, что он выступает против «культурной революции», а также позволяет себе делать намеки на культ личности Мао.

Вскоре список обвинений пополнился тем, что предки Лю были помещиками, что он пролез в ЦК нечестным путем, что он плохо обращался со своими многочисленными женами.

Накал страстей вокруг Лю достиг того, что хунвэйбины похитили одну из дочерей Лю и заставили ее выступить против своего отца. Двадцатилетняя дочь Лю была студенткой университета. Не выдержав нажима, она уступила и подтвердила перед толпой, что ее отец «более двадцати лет» был в оппозиции к Мао; она назвала свою мачеху «монархисткой».

Хунвэйбины схватили сына Лю Шаоци, и он прошел через те же испытания. Сын Лю Шаоци окончил авиационный институт в Советском Союзе. На собрании в Пекине его заставили потребовать, чтобы его «отец — собачья голова — безоговорочно уступил Председателю Мао и склонился перед волей народа, иначе ему придет конец».