Самия Шарифф - Паранджа страха

Уверена, бабушка заставит нас дорого заплатить за попытку бежать.

На последней фразе ее голос задрожал, и она заплакала. Я нежно погладила ее по спине, стараясь успокоить, и посвятила ее в детали своего плана. — Ты совершенно права, моя дорогая. Поэтому мы воспользуемся моментом, когда бабушка останется одна в доме, и попросимся в туалет. Нужно собрать воедино все наши силы, чтобы выйти наконец из этой проклятой комнаты и бежать со всех ног. Что скажешь, Мелисса?

— Мне страшно, но я согласна. Я пойду за вами. Ты знаешь, я умею бегать очень быстро.

— А ты почему молчишь, Нора? Скажи, что ты думаешь?

— Меня поразила твоя уверенность, твои слова… Хотя, когда я тебя слушала, думала, что сбежать отсюда невозможно… — она замолчала, но через несколько секунд продолжила: — Так или иначе, но терять нам нечего.

Может, что-то и выйдет. Рассчитывайте на меня.

Сам факт принятия решения — любой ценой попытаться добыть свободу — придавал мне уверенности.

— Приготовь свой школьный ранец, Мелисса. И не забудь положить туда свой талисман — медвежонка. Он был твоим верным товарищем в неволе. Теперь надо обдумать каждую мелочь.

Возбужденность и волнение витали в воздухе. Казалось, их можно потрогать руками. Несколько раз прорепетировав побег, мы были готовы перейти к его осуществлению, хотя меня до сих пор одолевали сомнения.

Приближался момент истины, и я обратилась к детям:

— Держитесь возле меня и не отставайте ни на шаг.

Вид у нас был жалкий: грязные, в одежде, которую не меняли в течение месяца. К тому же я была лысая, а мое лицо, по словам девочек, напоминало лицо мертвеца.

К счастью, при мне была вуаль. Я закрыла лицо, и, встав с девочками перед дверью, постучала, крикнув, что хочу в туалет. Как только мать появилась в проеме, я изо всех сил толкнула ее и, схватив Мелиссу за руку, побежала.

Нора последовала за нами. Мать попыталась перехватить ее, но девочка вырвалась. Мы как на крыльях спустились по лестнице и выскочили на улицу. Солнечный свет ослепил нас, но мы бежали не останавливаясь, как беглые каторжники.

Мелисса стала замедлять шаг, потому что не чувствовала ног.

— Все в порядке, Мелисса. Это нормально. Наши ноги слабы, потому что мы долго ими не пользовались. Не переживай и беги. Надо уйти как можно дальше и как можно быстрее.

Люди на улице оглядывались на нас, словно мы были свалившимися с неба пришельцами. Но их взгляды ничего для нас не значили. Интересовало только одно — насколько увеличилось расстояние, отделявшее нас от «тюрьмы» и от кошмара, с нею связанного.

— Куда мы теперь? — на бегу спросила Нора.

— К Лейле. Только ей я могу довериться. Смелее, девочки. Все у нас получится.

С Лейлой, матерью одной из школьных подружек Мелиссы, я познакомилась в школе, и она сама предложила мне помощь в случае чего. Благодаря Всевышнему всегда найдутся великодушные люди, на которых можно положиться.

Она была моей последней надеждой. Мои родные ничего не знали о ней, а значит, у нее мы будем в безопасности. Только бы она была дома.

Я позвонила в дверь. Уф! Дверь открылась!

— Самия! Какая неожиданность! — воскликнула она, с трудом узнав нас. — Где вы были? Боже, откуда вы в таком виде?

— Расскажу позже. Это долгая история, Лейла. Позволь нам войти. Никто не должен нас видеть, — прошептала я, оглядываясь по сторонам. 206 ^ ^ Самия Шарифф Понимая, что дело серьезное, Лейла впустила нас.

— Присаживайтесь. Отдышитесь сначала. Мелисса, подойди ко мне, пожалуйста.

Мелисса была рада увидеть мать своей подруги. Чувство, что тебе рады, доставляло удовольствие.

— Лейла, можно мне посмотреть в зеркало?

— Да что случилось, Самия? Расскажи мне. Мелисса не посещала школу, дома вас не было, и я пошла к твоим родителям, чтобы узнать, где вы. Твоя мать сказала, что ты с девочками отправилась к мужу в Европу. Я была разочарована: ты уехала, даже не попрощавшись, от тебя не было никаких известий, — рассказывала Лейла со слезами на глазах.

Тронутая подобной заботой, я обняла ее и расплакалась.

— Знала бы ты, Лейла, через что нам пришлось пройти. Но сначала хочу увидеть, как я выгляжу.

Лейла провела меня в ванную комнату. То, что я увидела в большом зеркале, ошеломило меня — лысая голова, на которой брови смотрелись как нечто чужеродное.

Девочки правы: у меня было болезненно бледное лицо.

Долго же мне придется носить платочек на голове! Подруга, понимая мое отчаяние, сочувственно потрепала меня по щеке.

— Рассказывай, что случилось, Самия! Я хочу знать все, — мягко потребовала она.

— Да. Мне так надо высказаться, — согласилась я.

И начала. Лейла слушала внимательно, рассказ мне давался легко, несмотря на то что из глаз беспрестанно лились слезы. Когда я закончила, плакали все четверо.

— Я восхищаюсь твоей физической и духовной силой, — сказала подруга. — На твоем месте я давно бы сошла с ума. Теперь самое главное — подать заявление в полицию. Ты должна отвоевать свой дом, крышу над головой. Не останешься же ты на улице!

— Я боюсь жаловаться на своих родных! Ты не знаешь их, Лейла! В этой стране они имеют влияние, силу — они известные люди.

— Не беспокойся, Самия! Я тоже не последний человек. Комиссар полиции — мой друг. Я пойду с тобой, а твои дочери останутся здесь с моими детьми. В моем доме они будут в безопасности. Не надо им вмешиваться в разбирательства взрослых. Мы пойдем сейчас же, — заявила Лейла тоном, не требующим возражений, и взяла меня за руку.

В комиссариате мы столкнулись с моим старшим братом Фаридом.

— Вот она, шлюха, которая напала на мою мать! — воскликнул он с ненавистью. — Помогите мне схватить ее!

Он бросился ко мне, но моя подруга грубо оттолкнула его.

— Ага! Одна шлюха помогает другой! — заревел брат, забыв о приличиях.

— Хватит! — прогремел голос комиссара, слышавшего нашу перепалку из своего кабинета.

Окинув меня взглядом, он повернулся к моему брату.

— Вы, двое, зайдите!

Я встревожилась: ведь раньше я слышала от брала, что в Алжире все мужчины заодно, когда дело касается конфликтов с женщинами. Я до сих пор смотрела на вещи глазами своих родственников.

— Садитесь! Сначала, господин, я выслушаю вашу версию, потом поговорим с вашей сестрой. — Господин комиссар, моя сестра шлюха, которая живет так, как жила во Франции.

— Все, хватит! Хватит оскорблений! Если вы не уважаете вашу сестру, то я требую уважения к себе! Поверьте, шлюху я узнаю сразу, стоит ей переступить порог моего кабинета. Ваша сестра ничуть не похожа на женщин этого сорта.