Корфу (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

какие разговоры не вступали, а, сидя на даденных им подушках, молча глазели на наших капитанов. О Занте разговора на совете уже не было, да что говорить, когда здесь и так все ясно. Собравшихся волновали вопросы иные.

Первым слово взял сам командующий. Как всегда, говорил Ушаков сжато и четко:

– Чтобы ускорить выполнение дел вспомогательных и иметь возможность приступить к решению главной задачи – освобождению острова и крепости Корфу, мы с многоуважаемым Кадыр-беем решили определить для захвата других островов особые корабельные отряды. К острову Святой Мавры направляется отряд под началом капитана I ранга Сенявина. К Кефалонии капитана II ранга Поскочина, а отряду капитана I ранга Селивачева задача особая – следовать на всех парусах к Корфу и взять сей остров в тесную блокаду до подхода главных сил, чтобы и мышь туда не проскочила! Если будут прорываться из Анконы корабли с подкреплением уничтожить или пленить! Есть ли у кого иные предложения?

Господа капитаны были единодушно «за».

Затем Ушаков в сопровождении командиров кораблей съехал на берег. Русского адмирала торжественно встречало все население. Непрерывно звонили колокола. Ушаков с командирами кораблей отправился на благодарственный молебен в церковь чудотворца Дионисия. Из окон домов вывешивались наскоро сшитые Андреевские флаги. Матросы жевали маслины, лакомились виноградом и, разумеется, не отказывались от предлагаемого вина. Офицеры покупали ковры с традиционным орнаментом, которыми всегда славился Занте.

– Да здравствует наш государь Павел Петрович! Да здравствует избавитель и восстановитель православной веры! – кричали ликующие греки.

«Матери, имея слезы радости, выносили детей своих и заставляли целовать руки наших офицеров и герб российский на солдатских сумках. Из деревень скопилось до 5000 вооруженных поселян: они толпами ходили по городу, нося на шестах белый флаг с Андреевским крестом». Столь откровенная радость при виде русских была не слишком приятна туркам, которые «неохотно взирали на сию чистосердечную и взаимную привязанность двух единоверных народов», – писал в своих воспоминаниях Егор Метакса.

Обменявшись приветствием со старши́нами, Ушаков заявил:

– Как и вашим соседям на Цериго, я предлагаю старшине самой избрать способ правления островом!

К огромному удивлению вице-адмирала, седобородые греки стали махать руками и кричать. Вокруг набежала огромная толпа, которая тоже бурно выражала свои чувства.

– Что это с ними? – спросил Ушаков у Метаксы.

– Говорят, что не желают быть вольными!

– Так что же им надо? – еще больше поразился командующий.

– Просят взять их в вечное подданство России! Боятся, что когда мы уйдем, а их сразу приберут к себе турки!

Современник вспоминал: «…Когда зантиоты услышали, что они остаются независимыми под управлением избранных между собой граждан, то все взволновались и начали громогласно кричать, что они не хотят быть ни вольными, ни под управлением островских начальников, а упорно требовали быть взятыми в вечное подданство России, и чтобы определен был начальником или губернатором острова их российский чиновник, без чего они ни на что согласия своего не дадут».

Ушакову пришлось долго доказывать, что такие вопросы он решать не в праве, но он обязательно известит о просьбе зантеотов русского царя. На том и порешили. Пока же греки согласились на самоуправление.

Из воспоминаний Егора Метаксы: «Он (Ушаков. – В.Ш.) с ласкою доказывал им (грекам. – В.Ш.) пользу вольного, независимого правления и объяснял, что великодушные намерения российского императора могли бы быть худо истолкованы, ежели бы, отторгнув греков от ига французов, войска его вступать стали в Ионические острова не яко освободители, но яко завоеватели, что русские пришли не владычествовать, но охранять, что греки найдут в них токмо защитников, друзей и братьев, а не повелителей, что преданность их к русскому престолу, конечно, приятна будет императору, но что он для оной договоров своих с союзниками и с прочими европейскими державами порушать никогда не согласится». Греки долго кричали, споря между собой, и «много стоило труда адмиралу Ушакову отклонить сие общее великодушное усердие зантиотов».

Тогда же были избраны три первых архонта и определено учредить городскую стражу, а также судей.

Академик Е. Тарле пишет: «Уже через четыре дня, 19 (30) октября 1798 г., Ушаков предоставил “дворянам и мещанам” острова Занте и других Ионических островов “избрать по равному числу судей, сколько заблагорассудится, для рассмотрения дел политических и гражданских, сходно обыкновенным правилам и заповедям божиим. Буде ваши судьи в рассматривании дел преступят путь правосудия и добродетели, имеете право на их место избрать других. Вы можете также общим советом давать паспорты вашим единоземцам за печатью вашего острова”». Очень характерно для Ушакова изданное им в первые же дни освобождения Ионических островов распоряжение: выплатить жителям островов те долги, которые остались за французами. Погашать эти долги предлагалось с таким расчетом, чтобы всем хоть частично хватило: «которые бедные люди и французы им должны, следовательно, заплату должно делать всякому не полным числом, сколько они показывают, а частию должно оттого уменьшить, чтоб и другие не были обидны».

Пленных офицеров и солдат между тем переправили на корабли. Тех из офицеров, у кого были жены и дети, Ушаков разрешил отправить в Анкону под честное слово. Остальных было решено вначале переправить в Морею, а потом в Константинополь.

По привозе пленных на наши корабли Ушаков распорядился:

– Офицеров столовать в кают-компании, солдатам – матросскую порцию и не употреблять на работы!

Турки, в отличие от наших, своих пленных сразу посадили в трюм и заковали в кандалы, а освобождали только, когда выгоняли на тяжелые работы.

Уже перед уходом с Занте греческие рыбаки сообщили, что русские корабли высадили десант и заняли остров Кефалонию.

– Ай да молодец Поскочин, ай да молодец! – образовался Ушаков. – Эскадре курс на Кефалонию!

На самом Занте был оставлен небольшой гарнизон во главе с майором Куринского полка Минута, человеком рассудительным и справедливым, да храбрым мичманом с фрегата «Григорий» Михаилом Васильевым. Пройдут годы, и Васильев возглавит кругосветную экспедицию в Берингов пролив, а закончит службу вице-адмиралом.

* * *

Утром 14 октября, когда на Занте французский гарнизон вышел из ворот крепости, отряд капитана II ранга Ивана Поскочина в составе линейного корабля «Святая Троица», фрегатов «Счастливый» и «Сошествие святого Духа», транспорта «Красноселье» и турецкого фрегата взял курс на север к Кефалонии. Иван Поскочин моряк опытный и осторожный, а потому на судах отряда все готово к немедленному открытию огня. Сам капитан II ранга немного нервничал. Такое количество судов и людей под его началом впервые, и груз ответственности давит на плечи. Может, поэтому, а может, просто от бессонницы он все время на шканцах, куда ему приносят его любимый крепчайший чай-«адвокат». Там же на шканцах и два посланных