Фальшивая наследница. Величайшая мошенница Позолоченного века - Энни Рид

В тот же вечер Кэсси выписалась из отеля, вызвала такси и скрылась на улицах Нью-Йорка.

Наступило воскресенье, день отдыха. К счастью, по воскресеньям банки не работали. Пока что Гражданский национальный банк Оберлина был в безопасности. Однако это не спасло Чарльза Беквита. Совет директоров, преисполненных решимости докопаться до сути дела миссис Чедвик, созвал срочное заседание. Беквит вошел в кабинет, полный мрачных, озадаченных лиц. Из восьми директоров только Рэндольф, Стил и Картер имели хоть какое-то представление о происходящем.

Вопросы, острые как стрелы, посыпались на него и Артура Спира со всех сторон. Правда ли, что в банке хранятся векселя Кэсси Чедвик? С каких пор? На какую сумму? Оба ответчика молчали в нерешительности. Наконец прозвучал вопрос, которого Беквит боялся больше всего: сколько денег банк одолжил миссис Чедвик в общей сложности?

Беквит плотно сжал губы. Честный ответ неминуемо приведет к катастрофе. Озвученная им сумма не останется в тайне: муж расскажет жене, жена друзьям – и в понедельник половина жителей города потребуют свои деньги обратно. Нет, лучше не говорить.

Однако директора давили и подталкивали, уговаривали и требовали. И Беквит сдался. Он не может назвать точную цифру, предупредил он, но примерно 200 000 долларов.

По комнате прокатилась волна возмущения. Посыпались новые вопросы. Беквиту пришлось признать, что он предоставлял Кэсси Чедвик личные займы. И сколько же он ей одолжил? 102 000 долларов.

Возмущенный совет директоров проголосовал за приостановление деятельности Гражданского национального банка Оберлина [5].

На следующее утро жители Оберлина, поспешив в банк, увидели запертую дверь и зашторенные окна. На двери висело объявление: «Банк не откроется сегодня и до дальнейшего уведомления. Банк находится в распоряжении инспекции национального банка» [6].

Инспектор национального банка Леви Миллер снова приехал в Оберлин. В этот раз он обнаружил опустевшее здание: ни одного клиента, только хмурые сотрудники.

Собрав необходимые документы: бухгалтерские книги, журналы, учет кредитов, – инспектор приступил к разгадке аферы Кэсси Чедвик.

А где же в это время была сама Кэсси Чедвик?

Выехав из отеля Holland House вечером 26 ноября, Кэсси будто в воду канула. Многочисленные слухи и предположения, ходившие по городу, регулярно появлялись на первых полосах газет. Вероятно, она переехала в другой отель. А может, все еще находится в Holland House, только под другим именем.

Кредиторы ждали, затаив дыхание.

Но больше никаких изменений не последовало. Да, работа банка Оберлина была приостановлена, но он тут же откроется, как только вернутся деньги. Чарльз Беквит постоянно напоминал себе, что главное – показать миру, что у него все под контролем.

«Да, я действительно одолжил миссис Чедвик крупную сумму. А почему бы и нет? Она честная женщина, и я знаю, что получу свои деньги обратно…»

Так говорил Беквит, ерзая в постели, пока репортер газеты Cleveland Plain Dealer лихорадочно фиксировал каждое его слово в записной книжке. Трудно излучать уверенность, лежа в кровати. Прошедший год выкачал из него все силы без остатка. После того, как совет директоров проголосовал за закрытие банка, Беквит попросту слег. Тем не менее, он не мог бросить штурвал корабля, вот и давал интервью прямо в постели.

«По правде говоря, – диктовал он, – я бы одолжил ей в два раза больше, если бы у меня столько было…» Миссис Чедвик не виновата – это все проделки ее кредиторов. «Бессовестные люди пытались обманом выманить у нее деньги. Если бы все они вели себя так, как я, проблем бы не возникло. Когда она обратилась ко мне, я собрал для нее нужную сумму… Да, сэр, наличными. – Беквит снова заерзал на скрипучем матрасе. – И еще. Лично я вовлечен в это дело до такой степени, о которой не имею права говорить…» [7].

Все. Он выполнил свой долг. Теперь кредиторы миссис Чедвик в Кливленде будут знать, что могут полностью положиться на нее, где бы она ни находилась.

Но чтобы положиться на миссис Чедвик, нужно было хотя бы знать в точности, что она все еще жива… Люди говорили разное: что она и есть та самая гадалка мадам Девер, что она загипнотизировала Герберта Ньютона, заставив его выдавать займы. Но были домыслы и похуже, грозившие настоящей катастрофой. Кто-то пустил сплетню, якобы миссис Чедвик, пропавшая без вести три дня назад, покончила с собой. Якобы она вовсе не покидала Holland House, а совершила самоубийство в его беломраморных стенах. Слухи разлетелись по всему Нью-Йорку и наконец достигли полицейского управления.

Группа официальных лиц тотчас направилась в Holland House. В течение часа несколько сотрудников отеля спешно приступили к выполнению необычной и потенциально жуткой миссии: установить, не совершил ли здесь кто-либо – в частности, один из гостей, официально не проживающий в отеле, – самоубийство.

Они вернулись с явным облегчением на лицах и уверенно доложили: «До сегодняшнего вечера в отеле никто не совершал самоубийства» [8].

А 29 ноября в отель Holland House прибыли совсем уж нетипичные гости [9]. Их одежда не была сшита по последней моде, а походка не отличалась специфической вялостью, свойственной тем, кто уже родились богатыми. Они настороженно оглядывались по сторонам и рядом с карманными часами носили револьверы, которые в случае надобности без колебаний пускали в ход.

Люди из агентства Пинкертона поднялись на шестой этаж, а выйдя из лифта, выстроились напротив одного из номеров. Гости, проходя мимо, глазели на них, открыв рты: одни с любопытством, другие в ужасе. Пинкертонцы в отеле Holland House! А где пинкертонцы, там скандалы и насилие. Какое вопиющее нарушение приличий! Однако большинство постояльцев не задавались вопросом, за кем следят эти люди. Ответ был очевидным: миссис Чедвик все еще в отеле.

Кэсси действительно была в номере, лежала в постели, разбитая внезапной хворью. Заболеть было единственным выходом в сложившейся ситуации. Последние несколько дней не принесли ничего, кроме беспокойства. Она и представить не могла, что Гражданский национальный банк Оберлина в самом деле обанкротится. Предупреждения Беквита и Спира казались пустой угрозой – неубедительным, жалким блефом.

Мало того, каким-то образом в газетах стали появляться ее прежние имена – полуистлевшие трупы, которые она считала надежно похороненными [10]. Как бы светская дама отреагировала на слухи о том, что ее называют осужденной преступницей? Или что она с помощью гипноза заставила Герберта Ньютона выдавать ей кредиты? Сплошные оскорбления. Если бы она была миссис Астор или Альвой Вандербильт, они бы не посмели. А теперь еще и люди Пинкертона у двери ее номера!

К счастью, Карнеги официально заявил, что не имеет к