До мурашек. Об играх со временем, неосторожных желаниях и о ворчунах, вечно спасающих мир - Александр Райн

бумагой, а затем нудным голосом прочёл: – Меч Армагеддона из созвездия Ориона.

– Меч? Армагеддона?! Тот самый, который я заказывал две тысячи лет назад? То есть он наконец соизволил дойти до меня? – дьявол сжал свою правую руку – демона Вельзевула, и тот истошно взвыл. – Да я из-за вас столько битв проиграл! Два апокалипсиса отложил. Да вы!.. Да я вас!..

– Все претензии по общему номеру. Я уже почти подъехал.

– По-по-по-подождите! – запинаясь и давясь слюной, закричал клиент. – Я не дома! У меня тут военный поход на Святую землю. А жена может принять?

– Нет, у нас строго по паспорту, если, конечно, у вас с ней не одно лицо и не один паспорт на двоих.

Дьявол пораскинул мозгами пару мгновений.

– Лицо похоже, но у неё фамилия девичья. Может…

– Нет, строго по паспорту, – отрезал курьер.

– Да чтоб вас! Через десять минут буду. Как подъедете, подождите, я вам открою.

– Жду пять, потом уеду, у меня ещё сорок адресов, – ответил курьер и скинул вызов.

Сатана ещё никогда не пересекал половину мира так быстро. Он нёсся на крыльях и даже не обращал внимания на беззащитных грешников, которых мог бы захватить по дороге. Долетев за три минуты, он поставил новый личный рекорд и, совершенно запыхавшийся, вошел через самый чёрный вход в свою обитель, где уже стоял он – курьер.

– Какого дьявола, в смысле меня? Как вы вошли? Там три тысячи замков, сигнализация из разрушающих лучей, ядовитые змеи, плюющиеся стрелами! – задыхаясь, спросил дьявол, глядя, как курьер со скучающим видом копается в смартфоне.

– У вас домофон не работает. Там выходили, я и зашёл.

– Кто выходил?

– Не знаю, мужик какой‑то в халате, с лавровым венком и трезубцем, а с ним трёхглавая собака.

– Трёхглавая? – глаза у дьявола округлились, а дыхание стало совсем сбивчивым. – Вот ведь сволочь… Я, значит, на войну, а этот хахаль греческий сразу у её порога! Ну я им устрою армагеддец по самый рагнарёк, будут у меня в Стиксе рыбу лицом ловить, – бубнил дьявол. – А что упаковка такая мятая? Вы там ей в футбол всей курьерской службой играли?

– Мне такую уже вручили, – холодно ответил курьер. – Вы получать будете?

– Буду! – взревел дьявол. – Давайте! Где подписать? – возвысился он над худым, закутанным в огромный дождевик парнем в очках, чтобы тот не смел больше разговаривать с ним в подобном тоне.

– У вас с оплатой, – совершенно спокойно ответил очкарик.

– В смысле с оплатой? – быстро сдулся дьявол, и голос его поник.

– Вот, – показал курьер накладную, – пять миллиардов душ.

– Пять? П-п-пять миллиардов? Да вы совсем ох…

– Все вопросы к отправителю.

– Да что же это за день такой! Карточки принимаете?

– Да, – курьер достал терминал и ввёл сумму.

– Минуту, – дьявол начал рыскать по карманам, полкам, кошелькам.

– Прикладывайте, – увидев карту, предложил курьер.

Дьявол приложил пластик к белому экрану и начал вводить ПИН-код. Он следил за курьером, чтобы тот не подглядывал, быстро нажал три раза на цифру шесть, а затем, закатив глаза и вспоминая, что там дальше, снова нажал на шестёрку.

– Недостаточно средств, – курьер оторвал вылезший с жужжанием чек.

– Вот ведь зараза! Опять без моего ведома карту брала! Да что же это такое? Милый друг, – обратился заискивающим тоном к курьеру уже совсем поникший духом Сатана, – давай переводом, а? Прошу тебя, очень нужен мне этот меч.

– Переводом нельзя – у нас все самозанятыми трудоустроены, мне лишние суммы на карте не нужны.

– Да пропади пропадом ваша контора! – дьявол вскинул руки к потолку. – Что мне делать теперь?

– Могу отправить на пункт выдачи. Как будете готовы оплатить – заберёте, – сказал курьер, не обращая никакого внимания на эмоциональные встряски клиента, и направился к выходу, держа в руках погибель целого мира.

– Но у меня же доставка до дома была… – еле слышно прошептал дьявол и, окончательно раскиснув, подошёл к окну, чтобы вдохнуть свежего воздуха.

Через секунду за спиной он услышал голос курьера, разговаривающего по телефону.

– Алло, Архангел Михаил? Это курьер. Вы дома? У вас доставка с девяти утра до шести вечера, вы должны быть в это время дома. Да, доставка из Вальхаллы. Нет, сорок минут не подожду, звоните в колл-центр и переносите сроки. Всего вам хорошего.

* * *

Сатана с тоской смотрел на отъезжающий со двора небольшой сиреневый универсал и, тяжело вздыхая, рассуждал вслух о том, что он сам придумал лень тысячи лет назад. Но кто же знал, до чего это всё доведёт…

Я так вижу

– А чего у меня живот такой большой? – возмутился клиент, рассматривая рисунок, когда художница сделала паузу, чтобы наточить карандаши. – Нарисуйте кубики, что ли.

– Простите, но я никаких кубиков не вижу, – холодно ответила она, сняв лезвием очередную стружку.

– Что, совсем не видите? Даже в долгосрочной перспективе? – мужчина немного сконфузился и подтянул на штанах ремень, который хорошо очерчивал пивной живот.

– Нет, не вижу. А сами вы видите?

– Ну… Ну да. Не прям кубики, конечно, но можно же убрать хотя бы пару килограммов, сделать чуть стройнее в талии. И что это за фон такой унылый? – начал он разглядывать картину более внимательно.

Художница отложила карандаш и направила лампу на мольберт, чтобы было лучше видно.

– Слу-у-у-ушай-те, что‑то мне не нравится, – протянул клиент, мотая взопревшей головой. Его редкие брови сдвинулись, и на лбу залегли очертания нескольких будущих морщин.

– Нравится – не нравится, а ничего переделывать не буду. Так уж я вижу, извините, – она отодвинула клиента локтем к окну и сказала немного нервно: – Давайте уже продолжать.

– Да подождите вы! К чему такая спешка? – попытался он снова протолкнуться к рисунку. – Мне одна женщина сказала, что вы там вообще всё по-другому нарисуете, что красок будет много, а я буду выглядеть как с обложки журнала!

– Какая ещё женщина? – нахмурилась художница и нанесла на рисунок те самые морщины, которые только начинали проклевываться.

– Ну там… бабка одна, картёжница… – кашлянул он неуверенно, теребя от волнения занавески. – Я к ней случайно попал. Она сказала, что знает вас и знает, как вы рисуете. Обещала, что всё будет иначе! Деньги за это взяла…

– Картёжница, говорите? – усмехнулась художница и вернулась к рисунку. – Так, вот тут у нас получается… – задумчиво произнесла она, стуча карандашом по нижним зубам.

Украдкой взглянув на модель, она нанесла ещё несколько штрихов: дорисовала второй подбородок, рассекла щёку некрасивым шрамом, оставленным хирургическим лезвием, взъерошила редкие волосы, затонировала синяки вокруг глаз, на выцветшем воротнике рубашки добавила потёртости.

– Дайте посмотрю! – не выдержал мужчина и, подойдя к рисунку, прикрыл рот рукой: – Вы с ума сошли? Что, что это за безвкусица? Почему я выгляжу как ходячий труп?

Художница пожала плечами.

– Я. Так. Вижу.

– Нет, такое людям даже показывать стыдно. Меняйте, всё меняйте! – мужчина ходил по комнате и размахивал руками.

– Вот! – бросила она на стол карандаши. – Берите и рисуйте, если вас что‑то не устраивает.

Клиент остановился и посмотрел