Великие зодчие Санкт-Петербурга. Трезини. Растрелли. Росси - Юрий Максимилианович Овсянников

Еще 12 декабря 1718 года очередным указом старые российские приказы преобразованы в коллегии — по шведскому образцу. Сначала объявили о девяти коллегиях. Позже, после очередных реформ, образовали десятую. В 1721 году Петр учредил Синод — высший орган управления делами Церкви. Теперь в стране одиннадцать равноправных главных учреждений.

Помимо здания Коллегий, на Стрелке предстояло возвести Таможню, Мытный двор — склады и амбары для товаров. Государь настойчиво добивается, чтобы вся торговля с Европой, столь надобная России, шла через Петербург. Более удобным и дешевым путем. Его указы достигают успеха. Если в 1720 году в Архангельск пришло 142 корабля, а в Петербург — 75, то уже в 1722-м Архангельск принял только 50 иностранных судов, а Петербург — 119.

Поднимавшееся на южном берегу здание Кунсткамеры превращало Стрелку в триединый центр столицы — административный, торговый, научный.

Основная идея архитектору ясна, и уже в мае 1720 года Трезини приступил к изготовлению деревянной модели главной городской площади. Поначалу трудятся всего два столяра. Но на следующий год работают четыре. Наконец все готово, и в декабре 1721-го Канцелярия выплачивает мастерам жалованье: по рублю на человека.

Но еще 26 июня архитектор требует материалы для огораживания будущей площади на Васильевском острове. Забор помешает любопытствующим разгуливать по стройке и, конечно, поможет лучше охранять кирпич и доски. Они в Петербурге почти на вес золота.

Помимо деревянной модели, следует приготовить чертежи. Много чертежей. И зодчий не жалеет своих помощников. Наконец все исполнено. В середине февраля 1722 года Доминико Трезини собирается в путь. Надобно ехать к государю, который вновь поправляет свое здоровье на Олонце, на «Марциальных водах».

Поездка не простая. Каждого, кто прибывает к нему, государь обязательно заставляет тоже лечиться и сам наблюдает за соблюдением лекарских требований. И не дай Бог как-нибудь увильнуть.

Одевшись потеплее, увернувшись в огромный тулуп и бережно уложив чертежи, Трезини отправляется в путь.

«Марциальные воды» лежат в 50 верстах от Петровского завода. (В 1777 году его назовут городом Петрозаводском.) Случилось так, что летом 1714-го крестьянин Иван Ребров, «болевший сердечной болезнью и едва волочивший ноги», обнаружил источник, воды которого после трехдневного пользования принесли ему облегчение. Прознав о том, Петр тут же повелел всем ездить туда лечить «жестокия болезни, а именно: цынготную, ипохондрию, желчь, безсильство желудка, рвоту, понос, почечную, каменную, ежели песок или малые камни… от эпилепсии, выгоняют глисты… и… прочих болезней… И для того Его Царское Величество, милосердуя к своим подданным, яко отец, надлежащие регулы о употреблении оных вод докторам… написать всемилостивейше указал…». Можно только смутно представить, какие муки принял архитектор по настоянию царственного лекаря.

В перерывах меж принятием вод решали дела. Обычно во время прогулок. Ибо правила лекарские требовали: «В ту пору, когда те воды кто пьет… надобно, сколько можно ходить, чтоб движением хождения действу вод вспомогать…» Нагулявшись и обсудив дела, отправлялись обедать. «А перед обедом, — как записано в лекарских правилах, — чарку водки тем, которые обвыкли, или которым смутится, выпить позволяется, а особливо анисовой, а за обедом рюмки три вина бургунского, или рейнвейну, или легкого вина французского…»

План строений на Стрелке, видимо, обсуждали долго и тщательно. О том свидетельствует доношение Трезини князю Меншикову: «…бывши у марциальных вод февраля 28 дня, Его Императорскому Величеству докладывал о строении на Васильевском острову Мытного двора и кладовых амбаров и коллегиев, на которое изволил Его Императорское Величество указать взять у меня Алексею Васильевичу Макарову к Москве план большому плацу, где и означено строение, и меморию, по которой Его Императорское Величество хотел посоветоваться… с Вашею Великокняжескою Светлостью, и от туда из Москвы прислать мне резолюцию…»

Говорили, видимо, еще о крепости. Как там идут работы, что следует в ближайшее время сделать. В будущем, 1723 году исполнится двадцать лет как заложили фортецию. И семнадцать из них безотлучно находится при крепости Доминико Трезини. Архитектор поднес государю рисунок памятной медали в честь юбилея. На одной стороне санкт-петербургская фортеция, на другой — портрет государя. Петру Алексеевичу рисунок понравился. За обедом велел секретарю Алексею Макарову взять сей чертежик с собой в Москву. Там показать Якову Брюсу, и ежели тот никаких ошибок в рисунке фортеции не увидит, то послать чертеж в Нюрнберг. Пусть изготовят две пробные медали…

Обласканный царем, Доминико Трезини вернулся в Петербург, где ждали кипы разных бумаг и дела. Дела на стройках.

Апреля 12-го дня 1722 года план главной городской площади утвержден государем. Можно приступить к большому строительству. Деревянная модель не дожила до наших дней, но обнаруженные в Центральном государственном архиве древних актов (Москва) несколько чертежей позволяют восстановить облик замысленного ансамбля.

Широкий судоходный канал, протянувшийся с юга на север, соединяет Большую и Малую Неву и отделяет Стрелку от всего острова. Лицом на восток, спиной к острову протянулись вдоль канала здания государственных учреждений. С севера площадь обрамляют каменные здания Гостиного и Мытного дворов. С юга — Кунсткамера, дворец Прасковьи Федоровны, где после 1725 года разместится Академия наук и глядящие на площадь дома профессоров.

Через весь остров с запада на восток от Галерной гавани, сооружение которой началось в 1722 году по чертежу Д. Трезини в устье Черной речки (ныне Шкиперская протока), протянется по линии теперешнего Большого проспекта длинный судоходный канал. Он пересечет другой «пограничный» канал позади Коллегий и образует прямоугольный водоем. Потом ограничит с севера линию Коллегий и завершится небольшой гаванью, на восточной стороне которой — величественная церковь. Ее высокая, стройная колокольня, видимая еще с моря, отражается в зеркале водоема.

Здания Коллегий — трехэтажные. Строения, огибающие площадь с севера и юга, — двухэтажные. Во имя единства все здания украшены одинаковыми архитектурными элементами: белыми наличниками окон, белыми пилястрами. Первые этажи превращены в просторные галереи на массивных рустованных пилонах. Там, где возможно, под их сводами следует разместить торговые лавки. А там, где это покажется неприличным, например в домах ученых, оставить место для променада в плохую погоду. Вся площадь должна смотреться как единое величественное и нарядное красно-белое строение. Радостное и в пасмурную, и в солнечную погоду.

Проект удачен. Площадь как бы сама открывает объятия широкой реке, многопушечным фрегатам на волнах Невы, четкой и суровой горизонтали крепостных стен, устремленному ввысь золоченому шпилю. А замыкает всю панораму протяженное двухэтажное здание госпиталя на Выборгской стороне. Его боковые ризалиты увенчаны невысокими куполами с круглыми окнами в узорчатых рамах. В центре еще должен подняться мощный купол больничной церкви. Все строго, скромно и вместе с тем величественно. Достойно столичного города…

Первую больницу для увечных солдат и матросов государь повелел еще в 1706 году построить в Москве, в Лефортове. Два длинных деревянных дома, а между ними церковь. Вскоре после Полтавы такой же госпиталь начали сооружать и на берегу Невы. В «Описании Санктпетербурга и Кроншлота