Святые старцы - Вячеслав Васильевич Бондаренко

пронести его у него перед носом: «Ну, если мне нельзя это есть, то хоть понюхаю!»

Летом отец Амвросий на несколько дней выезжал из скита в уединенную лесную келию, расположенную на берегу Жиздры в десяти верстах от пустыни. Там в 1870 году для него был выстроен небольшой домик, обнесенный плетнем. В ограде выкопали прудик, куда запустили рыбу, посадили картошку, кусты малины, смородины и крыжовника... Здесь старец жил в будние дни, по воскресеньям приезжая в монастырь - служить келейное бдение и исповедовать готовившихся к службе настоятеля, иеромонахов и иеродиаконов, - а затем снова возвращаясь на «дачу». В отличие от других оптинцев, отец Амвросий не предпринимал никаких дальних поездок за пределы своего монастыря - этого не позволяло его здоровье.

1860—1880-е годы можно с полным правом назвать «эпохой старца Амвросия» не только в истории Оптиной пустыни, но и в истории России. К нему ехали и шли пешком, добираясь из самых отдаленных уголков страны. «Как радостно забьется сердце, когда, идя по темному сосновому лесу, увидишь в конце дорожки скитскую колокольню, а с правой стороны убогую келлийку смиренного подвижника! - писала одна из его духовных чад. - Как легко на душе, когда сидишь в этой тесной и душной хибарке, и как светло кажется при ее таинственном полусвете! Сколько людей перебывало здесь! И приходили сюда, обливаясь горькими слезами скорби, а уходили со слезами радости; отчаянные - утешенными и ободренными; неверующие и сомневающиеся - верными чадами Церкви. <...> С утра до вечера удрученный недугом Старец принимал посетителей, подавая каждому по потребности. Слова его принимались с верой и были законом. Благословение его или особенное внимание считалось великим счастьем, и удостоившиеся этого выходили от него, крестясь и благодаря Бога за полученное утешение».

Каким же было это утешение?..

Прежде всего это были советы и наставления, которые давал старец Амвросий. Часто они преподносились им в виде полушутливых, иногда заримфованных по-раёшному высказываний. Например, на вопрос «Как жить?» он отвечал так:

- Надо жить - не тужить, никого не осуждать, никому не досаждать, и всем мое почтение.

Или так:

- Надо жить нелицемерно и вести себя примерно, тогда дело будет верно, а иначе выйдет скверно.

Несмотря на шуточность этих высказываний, в них скрывался вполне серьезный смысл. Не допускать в сердце скорби, никого не осуждать и не причинять боли, ко всем относиться по-доброму... пожалуй, сложно вообразить более доходчивую проповедь смирения, в особенности для того, кто только начал открывать для себя Божии заповеди. Другими «пословицами» от старца Амвросия были такие: «Где просто, там ангелов со сто, а где мудрено - там ни одного»; «Не хвались горох, что ты лучше бобов: размокнешь - сам лопнешь»; «Отчего человек бывает плох? Оттого, что забывает, что над ним Бог». Эти складные присказки легко запоминались, входили в сердце. Кто-то однажды сказал батюшке по этому поводу:

- Батюшка, вы очень просто говорите!

- Да я этой простоты у Бога двадцать лет просил, -улыбнулся старец.

А вот как он отвечал на адресованные ему вопросы.

- Как поступать, если кто обидит?

- Если кто тебя обидит, не рассказывай никому, кроме старца, и будешь мирна. Кланяйся всем, не обращая внимания, отвечают ли тебе на поклон или нет. Смиряться нужно пред всеми и считать себя хуже всех. Если мы не совершили преступлений, какие совершили другие, то это может быть потому, что не имели к тому случая, -обстановка и обстоятельства были другие. Во всяком человеке есть что-нибудь хорошее и доброе; мы же обыкновенно видим в людях только пороки, а хорошего ничего не видим.

- А мне гордость мешает во всем...

- А ты закутайся в смирение, тогда, если и небо к земле прильнет, не страшно будет!

- Батюшка, научите меня терпению!

- Учись и начинай с терпения находящих и встречающихся неприятностей. Будь сама справедлива и не обижай никого.

- Я иногда от болезни бываю очень раздражительным.

- Никто не должен оправдывать свою раздражительность какой-нибудь болезнью, это происходит от гордости. А гнев мужа, по слову святого апостола Иакова, правды Божия не соделовает. Чтобы не предаваться раздражительности и гневу, не должно торопиться.

- Мне непонятно, батюшка, как это вы не только не гневаетесь на тех, кто о вас нехорошо говорит, но и продолжаете любить их?

- У тебя был маленький сын. Сердилась ли ты на него, если он что и не так делал и говорил? Не старалась ли, напротив, как-нибудь покрывать его недостатки?

- А что делать, когда найдет хандра?

- Когда найдет хандра, не забудь укорять себя. Вспомни, сколько ты виновата пред Господом и перед собой, и сознай, что ты недостойна ничего лучшего. И ты тотчас почувствуешь облегчение. Такова жизнь наша здесь - все скорби и скорби, а ими-то и достигается Царство Небесное.

- Во время молитвы бывает множество разнообразных помыслов. Отвлекает, не могу сосредоточиться...

- А знаешь, как ехал мужик по базару? Вокруг него толпа народу, говор, шум, а он всё на свою лошадку: но, но! но, но! - так помаленьку, помаленьку и проехал весь базар. Так и ты, что бы ни говорили помыслы, все свое дело делай -молись!..

Какой-то интеллигентный господин досаждал старцу рассуждениями о том, что он не верит в существование бесов. Отец Амвросий терпеливо напомнил притчу о стаде свиней, бросившихся в Генисаретское озеро. Господин возразил:

- Но ведь это иносказательно, ведь бесов не существует?..

- Значит, и свиньи тоже иносказательны, и свиней не существует?.. Многие и математики не понимают. Однако же она существует.

Смиренных посетителей старец привечал ласково, с гордыми же и нетерпеливыми мог быть и суровым -ударить палкой, кулаком, от души обругать. Одной женщине, которая пожаловалась ему, что чуть с ума не сошла от скорби, он ответил: «Дура! С ума-то умные сходят, а ты как сойдешь с того, чего у тебя нет?» Другой женщине, пожаловавшейся, что у нее украли шаль, старец сказал: «Шаль взяли, а дурь-то осталась». Когда монах Тимон вырезал для отца Амвросия новую палку и, довольный своей работой, вручил сделанное старцу, тот вместо благодарности дважды стукнул его этой палкой по спине.

Догадавшись, что это - за тщеславие, отец Тимон попросил: «Еще в третий!», и старец с улыбкой ударил его в третий раз. Понятно, что на такое не обижались, напротив, это воспринималось как знак внимания, особой заботы, отеческого наставления.

Многие осаждали батюшку в надежде получить от него материальную помощь. Обычно он подавал