Русский флот до Петра I (1496 – 1696) - Александр Александрович Смирнов

но при огромном объеме имеющихся материалов, надо отдать ему должное, тему с возрастом русского флота деликатно обошел, как джентльмен тему о возрасте дамы. Правды написать не мог, но и вранья историк себе не позволил.

Но это все было позже – в середине ХХ века, когда русская история по цельности изложения напоминала решето. А кто же «дырочки просверлил»?

Вообще-то, первыми стали уничтожать архивные документы еще по повелению деда и отца Петра 1. Правда, темой персонально историей флота до-романовской династии они не занимались. Они не рвались в его «основатели», просто чистили архивы от бумаг могущих «пролить свет» на «темные» дела их предков и заслуги их соперников. Но так поступали (и поступают) многие правители, пришедшие к власти демократическим путем, а Михаил Романов был все же избран на царство путем голосования выборщиков.

Передовая роль в этом деле принадлежит, кто бы сомневался, реформатору Петру 1. Во время его Великого посольства в Европу ему показали «Синопсис» – труд, принадлежащий некому Гизелю, в котором описывалась якобы древняя история Руси. Молодой царь был необразован, как деревенский пономарь, историю своего Отечества не знал нисколько, поэтому подделку распознать не смог и повелел снять с нее копию, что бы привезти «сувенир» на родину. Правда, этим, изучение прошлого своей родины у царя и ограничилось. Ему было некогда, он ломал настоящую русскую жизнь и до прошлой не доходили руки.

Зато его дело продолжила овдовевшая супруга – Екатерина 1 – в прошлом горничная в доме пастора и такая же необразованная, как и ее царственный супруг. Едва похоронив Петра, в 1726-м году она пригласила в

Россию двух своих земляков – 20-летнего Г. Миллера и 30-летнего Г. Байера. Немцы были молоды, упорны, основательны. А главное, мгновенно поняли, для чего их пригласили.

Байер прожил в Российской Империи десять лет с 1726 по 1736 годы. За это время не нашел времени даже на то, что бы выучить язык народа, «историю» которого писал. Некогда было. А занят он был тем, что создавал, так называемую «норманнскую версию» объясняющую рождение древнерусской государственности. По нему славяне ее не имели, вели почти зоологический образ жизни, пока не догадались призвать варягов-норманов. Те, в качестве гуманитарной помощи, подарили «недоумкам-славянам» идею государственности, за что осчастливленные аборигены возвели их в князья. Одна из любимых тем Байера – о татаро-монгольском иге. По его мнению, у славян за 250 лет «ига» рабская покорность и бессилие перед оккупантами – на генетическом уровне. Для современников же Байер оставил приговор: если на русском престоле не будут сидеть безграмотные, полупьяные немецкие бабы, вроде Екатерины 1-й Алексеевны, Анны Иоанновны или Анны Леопольдовны, в окружении алчных немцев – русскому государству придет конец.

Байер, получив причитающийся ему гонорар, уехал домой, но его «научная теория» жива и поныне. Хотя еще М.В. Ломоносов и другие русские ученые еще в XVIII-м и в Х1Х-м веках доказали ее ошибочность… и в начале ХХ1-го века в детских книжках по русской истории публикуют трогательные картинки: величавых варягов встречают робкие славяне с лицами первоклассников, впервые увидевших директора школы 1 сентября.

О татаро-монгольском иге… Буквально несколько слов. Миф о нем живуч только потому, что поколения историков на этой теме защитили тьму дипломов и диссертаций. Современный историк и писатель А. Бушков в своей книге «Россия, которой не было» предложил адвокатам татаро-монгольского ига ответить на 38 поставленных им вопросов.

Он как былинный богатырь – Пересвет, вызывает на поединок «Челубея» от войска защитников татаро-монгольского ига… Ответьте на мои вопросы, товарищи – «ханы истории» Золотой Орды! Пока, что-то никто не вызвался.

Тем более, на «тяжкое наследие монголо-татарского ига» удобно ссылаться поборникам идеи отсталости Руси от Западной Европы.

Итак, Байер уехал, а Миллер остался. Молод был, дальновиднее. И решил, что самое верное – это сделать карьеру на российской истории. И сделал! В 1731 году, будучи всего 26 лет от роду, стал профессором Санкт-Петербургской Академии Наук. А в 1748-м принял российское подданство, одновременно со званием придворного историографа. Русский язык пришлось выучить, надо значит надо! В 1766 году, уже при молодой Екатерине 11-й, он получил в бесконтрольное ведение Московский архив коллегии иностранных дел, в котором хранились бумаги Посольского

Приказа Московской Руси и «до-романовской». Ему и раньше-то никто не мешал, а теперь он становился легитимным хозяином всей истории России. Вспомните, кстати, что в Посольском приказе заправляли делами кораблестроения и мореплавания Московии.

Сколько ценнейших архивных документов, но «неудобных» для «300-летия» российского флота он мог просто сжечь в камине, разогревая для себя чашку кофе – представить страшно! Кто его контролировал? Перед кем он отчитывался? Если даже потомственный русский аристократ – князь Татищев, вынужден был униженно просить его о допуске в архив?

Несмотря на благосклонность «праматери Отечества», Миллер показался Екатерине 11-й недостаточно усердным, для «правильного» толкования российской истории. Долго жил в России, язык ее выучил, в архивах ее основательно покопался. Русское подданство принял. Полюбил чай из самовара пить, в баньке париться… Мог ведь и обрусеть не только «по паспорту».

Поэтому в спальне императрицы, где же еще – не в библиотеке же, был «рожден» новый фаворит. Новый «русский историк» 28-летний немец Шлецер, русский язык, как и положено, знал плохо. Но получил от царицы категорический наказ: «обработать прагматически русскую историю от начала…» Видимо, за полвека она казалась дочери захудалого коменданта Штеттина недостаточно «обработанной», и все еще навевала русским непонятный ее немецкому уму лиризм. Шлецер оказался исполнительным слугой. А «всяким там» Ломоносовым и Татищевым популярно объяснил суть древнерусской истории и роли германцев в прошлом, настоящем и вероятно будущем Российской Империи: «… разсеянные славяне начали делаться общественными людьми, только благодаря посредству германцев, которым назначено было судьбою разсеять в северо-западном и в северо-восточном мирах первые семена цивилизации.» Вот так! Можно себе представить, что бы писал или говорил Шлецер, если бы ему напомнили о русском флоте князя Олега, Ивана 111-го или его Грозного внука? Впрочем, русским флотом профессор Шлецер интересовался, но только современным. В 1764 году его разведывательная деятельность была раскрыта. Его арестовали, допросили… Нет, не казнили и не сослали в Сибирь (вот там бы выучил и язык и обычаи страны, «историю» которой писал.) А выдворили обратно, на родину. Шлецер выехал с примечательным багажом – массой редких изданий и архивных документов. Его не задержали с ними – для немцев, оккупировавших русский трон, виноват – «назначенным судьбою германцам», плевать было на культурные реликвии страны, в которой они «сеяли первые семена цивилизации». Где гарантия