Балтика - Владимир Виленович Шигин

class="p1">Но Тревенин шведов перехитрил и здесь, да еще как! Пока неприятельские галеры перебрасывались ядрами с гребным фрегатом, в бесконечный лабиринт шхер устремились вооруженные баркасы с абордажными партиями на борту. Выйдя шведам в тыл, они, как снег на голову, обрушились на сгрудившиеся в кучу транспорта и в мгновение ока захватили полтора десятка груженных военными припасами судов. Это был уже погром.

А Балтийский флот уже оттягивался к Ревелю и Кронштадту. Первыми вернулись в гавани и приступили к разоружению линейные корабли. Фрегаты Козлянинов на свой страх и риск еще некоторое время держал у Свеаборга, сторожа шведов, но в конце концов пришлось отозвать и их. Финский залив со дня на день грозило затянуть льдом и медлить с возвращением было нельзя.

А в самом Свеаборге настроение царило самое безрадостное. Да и откуда взяться боевому духу, когда, бежав из-под Гогланда, флот был загнан в Свеаборгскую нору и заперт там наглухо?

Карл Зюдерманландский меж тем уже смирился, что зимовать придется в Свеаборге, вдали от арсеналов и магазинов. Вначале разоружили галеры. Офицеры с них, получив отпуска, тут же, на зависть всем остальным, разъехались по домам. Затем понемногу стали готовить к зимовке и остальные суда. Местный госпиталь был забит больными, а на портовом кладбище уже давным-давно хоронили в наспех вырытых траншеях. Наиболее расторопные за немалые деньги скупали могильные места заранее, а затем втридорога перепродавали их своим менее разворотливым сослуживцам.

Адмирал Врангель, ежедневно являясь к герцогу для доклада, неизменно начинал разговор словами:

– Ваше высочество, нам еще не поздно прорваться в Швецию!

В ответ Карл лишь мрачно хмыкал:

– Два Гогланда за одну кампанию – это уже слишком!

– Тогда я прошу недельного отпуска! – заявил наконец в один из дней раздосадованный Врангель.

– Не смею задерживать, – махнул рукой герцог уже уставший от адмиральской назойливости.

В тот же день Врангель покинул Свеаборг, но карета его повернула не к Стокгольму, а в ставку короля. Густав Третий встретил адмирала приветливо.

– После общения с негодяями – аньяльцами так приятно пожать руку настоящему сыну Отечества! Что у вас в Свеаборге?

– Надо пробиваться в Карлскруну, – без обиняков заявил адмирал. – Но ваш брат, как заяц, боится высунуться за волнолом. Русские по этой причине – полные хозяева моря, и мы не смеем выйти даже на рекогносцировку!

– Гогланд отшиб моему братцу весь остаток разума, – нахмурился Густав. – Но есть ли у вас шанс проскочить мимо русских?

– Шанс наудачу есть всегда, ваше величество! – склонил голову Врангель. – Дело в том, что Финский залив у Кронштадта и Ревеля замерзает раньше, чем у Свеаборга, и русским придется уходить туда до того, как станет лед около нашего берега. Вот тогда нам и следует прорываться.

– Но лед опасен нам не менее, чем русским?

– Разумеется. В запасе у нас будет лишь несколько дней. А потому следует немедленно усилить наблюдение за русскими, не разоружаться и быть готовыми к прорыву в любой момент!

– Но может, все же не рисковать, а перезимовать как-нибудь в Свеаборге? – после некоторых раздумий спросил король.

– Тогда я прошу об отставке! – вскинул голову Врангель, и концы его старомодного парика взметнулись в клубах пудры. – Свеаборг – это ловушка и к следующей весне от флота там останется лишь куча дров. Ваше величество, умоляю вас, решайтесь!

Воцарилось долгое молчание. Густав нервно мерил шагами свой кабинет. Наконец он подошел к адмиралу и, положив ему руку на плечо, сказал:

– Я верю вам, барон. Да поможет нам всем Бог. Действуйте!

Вернувшись в Свеаборг, Врангель развернул бешеную деятельность. Первым делом адмирал пресек все разговоры о зимовке и разоружении. На корабли и фрегаты стали снова стаскивать снятые было припасы и порох. Разобиженный Карл Зюдерманландский отправился в Карлскруну, где принял от старшего брата командование армией.

Попытался Врангель выяснить и намерения противника, но в этом ему не повезло. Всюду шведы натыкались на дозорные русские фрегаты. А флаг-капитан Клинт и вовсе едва уцелел, когда за его яхтой погналось сразу несколько русских судов. Храбрый Клинт, однако, предпринял еще две вылазки, но никаких сведений о неприятеле так и не собрал. А Врангель требовал и требовал известий о русских:

– Если вы не в состоянии исполнять обязанности моего флаг-офицера, переходите служить на корабль! – ворчал он на Клинта.

– Но я делаю все, что только возможно! – защищался оскорбленный лейтенант.

– А вы делайте и невозможное! – топал ногами Врангель. – Я хочу знать, ушли ли русские в Кронштадт, оставив лишь дозоры или по-прежнему сторожат нас всей своей сворой за ближайшим углом!

На следующий день Клинт снова вышел в море. Шквальный ветер яростно кренил яхту. То там, то здесь плавали первые льдины. Чем дальше в глубь залива, тем их становилось все больше и больше. В лицо бил дождь вперемешку со снегом. Прошли Свартхольм – никого. Завернули к Урренгурду – тоже пусто. Тогда Клинт решительно взял курс на Гогланд. Матросы глядели исподлобья. Воспоминания о недавних событиях в здешних водах веселья не прибавляли. К тому же все понимали, что одинокая маленькая яхта – лакомая добыча для любого случайного фрегата. Однако Клинт косых взглядов не замечал. Лейтенант знал одно – приказ адмирала он обязан исполнить.

За Гогландом остановили рыбаков-финнов.

– Что видели? – задали им вопрос.

Рыбакам было что рассказать. Неделю назад они видели полтора десятка больших кораблей, плывших на восток.

– А были ли это русские? – спросил недоверчивый лейтенант.

– О да, конечно, – закивали рыбаки разом.

– Но почему именно русские? – не унимался дотошный флаг-офицер.

– Суда плыли так близко, что мы слышали голоса.

– Слава Всевышнему, – перекрестился Клинт. – Теперь все, кажется, начинает проясняться!

Спустя сутки он уже докладывал Врангелю:

– Вокруг на семьдесят миль пусто. Русские ушли в Кронштадт!

Не теряя времени, адмирал тут же отписал письмо герцогу Карлу. Герцог, сдав армию генералу Поссе, поспешил в Свеаборг, где уже вовсю заканчивались приготовления к походу.

Утром 19 ноября шведский флот вышел в море. Из гавани корабли выводили по пробитым ледовым каналам. Едва вышел последний, как ледовый панцирь вновь сомкнулся. А впереди еще предстоял сам переход, таивший столько неведомых опасностей.

Вокруг длинной вереницы судов простирались бескрайние белые поля. Морозный норд-ост обжигал лица. Матросы в исступлении взбирались по вантам.

– Вперед! – кричали им снизу офицеры. – Вперед!

То там, то здесь слышались пронзительные крики – это смертельно уставшие и замерзшие люди срывались с высоты мачт, разбиваясь насмерть о ледяные глыбы.

Вскоре штормовой ветер совершенно разметал корабли. Теперь каждый был предоставлен сам себе. Один из линейных кораблей выскочил на камни и был спасен лишь случайно проходившим