Наполеон и Гитлер. Россию завоевать невозможно - Десмонд Сьюард

и закричал во весь голос: «Итак, вы хотите войны!» Посол попытался ответить, но консул, продолжая орать, не дал ему этого сделать. «Мы воюем вот уже пятнадцать лет, и вы решили получить еще пятнадцать лет войны! Вы вынуждаете меня возобновить ее…» Затем Наполеон продолжал: «Почему вы вооружаетесь? Если вы вооружаетесь, то и я буду делать это. Если вы будете драться, я тоже буду драться. Возможно, вам и удастся уничтожить Францию, но вы никогда не сможете ее запугать!» Затем Бонапарт закричал громовым голосом: «Уважайте договоры! Горе тем, кто их не соблюдает, они ответят за все, что произойдет!». Затем он пинком ноги распахнул двери настежь и стремительно выскочил из помещения.

На другой стороне Ла-Манша страх заковал в цепи Аддингтона и его правительство. Они буквально трепетали, едва заслышав о грозном повороте событий – совсем как Чемберлен 135 лет спустя. Противники Наполеона бушевали, нагнетая страсти в парламенте и вне его и требуя возращения Питта.

Наполеон и Питт делят мир

К весне 1803 года война между Британией и Францией стала неизбежной. Британская пресса совсем перестала стесняться в выражениях, помимо фактов нагромождая еще и кучу всяких выдумок и небылиц. Так, «Морнинг пост» отозвалась в феврале о Первом консуле как о существе, не поддающемся классификации, «полуафриканце, полуевропейце, средиземноморском мулате», а в эмигрантских газетах распространялись инсинуации о том, что он якобы спал со своей падчерицей Гортензией. Георг III, который ненавидел саму мысль о примирении с нацией, казнившей своего собственного короля, оказывал давление на своих министров, подталкивая их к решительным действиям, тем более что Англия уже оправилась от последствий предыдущей неудачной войны. Особенно обижало англичан то, что Франция даже и не подумала выполнить свое обещание о заключении торгового соглашения, которое было дано в Амьене. Французская гегемония означала, что для британских товаров были закрыты рынки не только Франции и ее марионеточных государств, но и большей части Германий. Англия требовала вывода французских войск из Голландии и Швейцарии и настаивала на том, чтобы Мальта была отдана ей сроком на десять лет – чтобы помешать дальнейшему проникновению Франции в Египет. Бонапарт предложил, чтобы Мальту временно заняли русские войска, но англичане отказались. 16 мая они арестовали в своих портах все французские корабли, в ответ Первый консул приказал интернировать около десяти тысяч англичан, живших во Франции или находившихся там в качестве туристов. Двумя днями позже была объявлена война.

Бонапарт был уверен, что сможет легко одолеть любые войска, которые Англия выставит против него. Главным камнем преткновения была организация десанта через Ла-Манш, поскольку английский флот тоже не дремал, и в любом морском сражении с французами его победа не вызывала сомнений. Наполеон не мог полагаться на свой очень слабый флот – ему нужна была удача. В 1798 году на его рассмотрение был представлен план Гоша, который предусматривал вторжение и Ирландию. Кардинал Йоркский, брат принца Чарльза Эдуарда, согласно этому замыслу должен был с помощью французских штыков сесть на королевский трон, но восстание профранцузски настроенных ирландцев было подавлено английскими войсками, точнее, утоплено ими в крови, и англичане вновь стали хозяевами положения.

Наполеону пришлось отказаться от ирландского варианта и вытащить на свет изрядно пропахший нафталином старый план Карно, согласно которому высадка должна производиться в Сассексе. Уже в ссылке он вспоминал: «Лондон находится лишь в нескольких днях перехода от Кале, и английская армия, разбросанная по всему побережью, не смогла бы произвести своевременную перегруппировку сил, чтобы прикрыть столицу, если бы была осуществлена высадка… Я намеревался собрать от 40 до 50 военных судов на Мартинике, куда они должны были прибыть из Кадиса, Бреста и Ферроля. После этого им было приказано следовать в Булонь с максимальной скоростью. Мне требовался полный контроль над проливом в течение 14 дней. На побережье у меня были собраны и ждали в полной боевой готовности 150 000 солдат, 10 000 лошадей и от 3 до 4 тысяч плоскодонных судов. Получив известие о прибытии моего флота, я должен был высаживаться в Англии и идти на Лондон, хозяином которого я бы стал через несколько дней после высадки».

В 1803 году вдоль побережья в районе Булони, Дюнкерка и Остенде было устроено много военных лагерей, а флотилии базировались в Бресте, Рошфоре и Тулоне. На всех морских и речных верфях северо-запада Франции, включая Париж, кипела работа. Всего должно было быть построено свыше 1200 плоскодонных канонерок и десантных судов; 150 000 человек были заняты на работах по реконструкции портов. На случай бомбардировки английскими кораблями с моря и высадки вражеских десантов на верхушках утесов было установлено 500 тяжелых орудий; применялись и так называемые «подводные батареи», пушки которых полностью скрывались под водой во время прилива, а при отливе внезапно вырастали из воды, готовые открыть огонь по кораблям противника. События тех лет отразились в названии, данном северо-западному побережью Франции «железный берег». Эти приготовления длились более двух лет. Шпионы Бонапарта доставляли ему сообщения, что не менее многочисленные лагеря устраиваются англичанами в Кенте и Сассексе, но больше всего в Дувре и Диле.

Британия отреагировала на угрозу высадки «великой армии» и на создание булонской флотилии возвращением к власти Уильяма Питта, опять ставшего премьер-министром в марте 1804 года вместо Аддингтона, а также формированием отрядов добровольцев и милиции. Несмотря на похвальбу («один англичанин мог бы поколотить трех французов»), как в армии, так и среди населения преобладало довольно унылое настроение. Карикатуры Гилрея и других художников, становившиеся день ото дня все более острыми и гротескными, а также памфлеты, такие как «Зверства корсиканского дьявола», служили неплохим индикатором растущей ненависти к Наполеону. Однако многие не скрывали своего отчаяния, полагая, что французское вторжение наверняка увенчается успехом; некоторые опасались восстания беднейших слоев населения, которые могли примкнуть к Наполеону – этому «Робеспьеру на коне». Были и такие, кто считал, что он высадится в Ирландии, где его поддержит тамошнее крестьянство. В целом настроение англичан, хотя и не всех, разумеется, лучше всего выразил Саути, который несколько лёт спустя писал, что конечной целью Бонапарта было «при помощи жестоких мер заставить все человечество покорно исполнять его волю». Людей, склонных к размышлениям, пугало то, что французы нанесли поражение почти всем армиям Европы. Тем временем, говоря словами Наполеона, «армии противников молчаливо наблюдали друг за другом, разделенные только Ла-Маншем, который кишел английскими кораблями».

Первый консул был готов ждать благоприятной возможности, рассчитывая на то, что погода и приливы спутают все карты английскому флоту и он сможет хотя бы