Америка выходит на мировую арену. Воспоминания президента - Теодор Рузвельт
Америка выходит на мировую арену. Воспоминания президента читать книгу онлайн
Трудно в это поверить, но США когда-то даже не помышляли о значительной роли в мировой политике. Им не под силу было тягаться с такими политическими «тяжеловесами», как Великобритания, Франция, Россия, позже – Германия. Всё стало меняться в годы правления Теодора Рузвельта – 26-го президента США в 1901–1909 годах. «Является ли Америка слабаком, чтобы уклониться от работы великих мировых держав? Нет!» – заявил он.
Рузвельт выработал доктрину «большой дубинки», смысл которой пояснил фразой: «Не повышай голоса, но держи наготове большую дубинку, и ты далеко пойдешь». Во внутренней политике эта доктрина применялась для ограничения деятельности монополий; во внешней она означала право США вмешиваться в дела соседних государств, если там складывалась угрожающая для Штатов обстановка.
Кроме того, первым из американских президентов Теодор Рузвельт употребил выражение «мировой полицейский», считая, что Соединенные Штаты могут взять на себя такую обязанность для поддержания порядка в мире. В ходе войны между Россией и Японией он выступил в роли посредника между этими странами, в результате чего был заключен Портсмутский мир, а Рузвельт получил Нобелевскую премию.
В данной книге впервые на русском языке приводятся мемуары Теодора Рузвельта, в которых он рассказывает о своей деятельности.
В нашей истории было много случаев, когда мы проявляли слабость или неэффективность, а в некоторых случаях мы не были так щепетильны, как следовало бы, в отношении прав других. Но я не знаю ни одного действия какого-либо другого правительства по отношению к более слабой державе, которое продемонстрировало бы такую бескорыстную эффективность в оказании помощи, как это было в случае с нашей интервенцией на Кубе.
На Кубе, как и на Филиппинах, а также в Пуэрто-Рико, Санто-Доминго и позже в Панаме, немалая часть нашего успеха была обусловлена тем фактом, что мы назначили на государственные должности служащих самых высоких качеств. Так было при президенте Маккинли, так же было и при мне. То, как таможни в Санто-Доминго управлялись Колтоном, определенно обеспечило успех нашего эксперимента по обеспечению мира в этой островной республике. В Пуэрто-Рико, при управлении делами под руководством таких должностных лиц, как Хант, Уинтроп, Пост, Уорд и Грэхем, был достигнут более существенный прогресс за десятилетие, чем в любое десятилетие XIX века.
* * *
Филиппины, Куба и Пуэрто-Рико попали в сферу наших собственных правительственных действий. В дополнение к этому мы отстаивали определенные права в Западном полушарии в соответствии с доктриной Монро. Я стремился не только отстаивать эти права, но и честно и полно признавать обязанности, связанные с этими правами.
Доктрина Монро устанавливает правило, согласно которому Западное полушарие в дальнейшем не должно рассматриваться как объект заселения и оккупации державами Старого Света. Это не международное право, но это кардинальный принцип нашей внешней политики. В настоящее время нет никаких трудностей в поддержании этой доктрины, за исключением случаев, когда американская держава, чьи интересы находятся под угрозой, проявила себя в международных вопросах как слабой, так и преступной. Великие и процветающие цивилизованные государства, такие как Аргентина, Бразилия и Чили на юге Южной Америки продвинулась так далеко, что они больше не находятся под какой-либо опекой со стороны США.
Они занимают по отношению к нам именно ту позицию, которую занимает Канада. Их дружба – это дружба равных для равных. Я считаю, что в отношении этих стран необходимости в утверждении доктрины Монро было не больше, чем в отношении Канады. Они были достаточно компетентны, чтобы принимать ее сами. Конечно, если одна из этих наций или Канада будет побеждена какой-либо державой Старого Света, которая затем приступит к оккупации ее территории, мы, несомненно, пришли бы на помощь, чтобы предотвратить такую оккупацию. Но инициатива исходила бы от самой нации, а Соединенные Штаты действовали бы просто как друг, к которому обратились за помощью.
Ситуация была и остается совершенно иной в отношении некоторых тропических государств по соседству с Карибским морем. Там, где эти государства стабильны и процветают, они стоят на основе абсолютного равенства со всеми другими сообществами. Но некоторые из них стали жертвой такого постоянного революционного произвола, что стали бессильны выполнять свои обязанности перед посторонними и отстаивать свои права против посторонних. У Соединенных Штатов нет ни малейшего желания совершать нападения на какое-либо из этих государств. Напротив, мы будет принимать их поведение, не показывая обид.
Если бы какая-нибудь великая цивилизованная держава, Россия или Германия, например, вели себя по отношению к нам так, как вела себя Венесуэла при Кастро, эта страна немедленно оказалась бы с нами в состоянии войны. Мы не начали войну с Венесуэлой только потому, что наш народ был выше того, чтобы обращать внимание на действия слабого противника и проявил терпение, которое, вероятно, выходило за рамки мудрости, отказываясь обижаться на то, что было сделано слабым; хотя мы, безусловно, возмутились бы, если бы это было сделано сильными. Однако в случае с двумя государствами ситуация достигла такого кризиса, что нам пришлось действовать. Этими двумя государствами были Санто-Доминго и тогдашний владелец Панамского перешейка, Колумбия.
Дело Санто-Доминго было менее важным; и все же оно имело реальное значение и, более того, было поучительно, потому что предпринятые там действия должны послужить прецедентом для действий Америки во всех подобных случаях.
В первые годы моей администрации Санто-Доминго находился в обычном состоянии хронической революции. Всегда были войны, всегда грабежи; и успешные захватчики государственной власти всегда закладывали порты и таможни или пытались выставить их в качестве гарантий по займам. Конечно, иностранцы, которые давали кредиты на таких условиях, требовали непомерных процентов, и ожидали, что правительства поддержат их.
Беспорядки были настолько сильными, что однажды, когда адмирал Дьюи высадился на берег, чтобы нанести официальный визит президенту, революционеры обстреляли его и спутников, когда они пересекали площадь, и им пришлось вернуться на корабли, оставив вызов неоплаченным. Был дефолт по процентам, причитающимся кредиторам; и, наконец, последние настояли на том, чтобы их правительства вмешались. Две или три европейские державы пытались организовать согласованные действия, и в конце концов меня уведомили, что эти державы намеревались захватить и удержать несколько морских портов, в которых находились таможни.
Это означало, что, если я не начну действовать немедленно, я обнаружу, что иностранные державы частично овладели Санто-Доминго; в этом случае те самые люди, которые в фактическом случае осуждали меры предосторожности, принятые для предотвращения таких действий, выступали бы за крайние и насильственные меры, чтобы устранить последствия их собственной пассивности.
Девять десятых мудрости заключается в том, чтобы быть мудрым вовремя и в нужное время; и вся моя внешняя политика была основана на разумном предвидении и решительных действиях, достаточно заблаговременно до любого вероятного кризиса, чтобы сделать маловероятным, что мы столкнемся с серьезными проблемами.
* * *
Санто-Доминго погрузился в такой хаос, что однажды в течение нескольких недель в нем было два конкурирующих правительства, и против каждого из них шла революция. В какой-то период одно правительство находилось в море на небольшой канонерской лодке, но по-прежнему твердо утверждало, что оно владеет островом и имеет право предоставлять займы и объявлять мир или войну.
К тому времени, когда я вмешался, ситуация стала невыносимой. В водах находился командующий военно-морским флотом, которому я поручил предотвратить любые боевые действия, которые могли бы угрожать таможням. Он неукоснительно выполнял свои приказы, как к своему, так и к моему удовлетворению. Однажды, когда силы повстанцев угрожали напасть на город, в котором у
