Страсти по Распутину. Убийство, которое изменило ход истории - Лана Паршина

В годы Первой мировой Пуришкевич организовал один из лучших санитарных поездов и был его начальником.

'– Друзья, — заявил я, — князь Феликс Феликсович и я надеемся на полное ваше молчание. Вы понимаете, что, раскройся дело, царица нас за это не похвалит. Сумеете ли вы молчать?

— Ваше превосходительство, — с укоризной обратились ко мне оба, — мы русские люди, не извольте сомневаться, выдавать не станем.

Я обнял и поцеловал того и другого и попросил их немедленно оттащить труп Распутина от решетки во дворе и втянуть его в маленькую переднюю, что находилась у лестницы перед входом в столовую'.

Как вы себе представляете эту ситуацию? Не дворецкий Бужинский и денщик-молоканец Нефедов помогали Пуришкевичу с Юсуповым оттащить тело в дом, а те самые городовые, благодаря которым убийство удалось обнаружить по горячим следам. Да и как они не побоялись запачкать свои мундиры и руки кровью? И еще вопрос на засыпку: если Дмитрий Павлович с поручиком Сухотиным и «доктором» Лазовертом уехали сжигать шубу Распутина и другие улики в печи вагона Пуришкевича в поезде Красного Креста, то почему убитый был обнаружен одетым?

В общем, как говорят в театре: «Занавес!» Далее читать Пуришкевича не имеет смысла. Восстанавливая цепочку событий после гибели Распутина, начинаешь понимать, как же убийцам повезло.

Они умудрились взломать судебно-правовую систему, вернее, даже взорвать ее. И не оставить и кирпичика на том фундаменте, на котором стоял монарх, разрушив его до основания — своей подрывной деятельностью, которая явно кем-то курировалась.

Чувствуется рука спецслужб, так как Феликс Юсупов сам вряд ли додумался бы до такого плана действий.

В вагоне Пуришкевича в поезде Красного Креста уже была растоплена печь, чтобы сжечь улики. Однако и тут все пошло не по плану.

Читая мемуары Юсупова, находишь одну маленькую, но интересную деталь. Оказывается, через несколько часов после убийства Распутина он встречался со своим британским другом Освальдом Райнером. Это был агент британской разведки, с которым Феликс Феликсович познакомился еще в годы учебы в Оксфорде. Уже достоверно известно, что они были не просто друзьями, но и любовниками. Именно Райнер впоследствии переводил и редактировал мемуары Юсупова, вышедшие в Англии. Это удивительно, ведь даже в материалах дела об убийстве Распутина Мария «Муня» Головина говорила с Юсуповым по телефону на английском. Известно, что князь одинаково блестяще владел и английским, и французским языками.

Стоит вспомнить и агента французской разведки Лазоверта, работавшего под прикрытием Красного Креста. А ведь Международный Красный Крест — это не медицинская организация, а гуманитарная миссия, которая в процессе своей деятельности собирает информацию от населения о реальном положении дел на местности. Это вполне распространенная практика для спецслужб: использовать различные фонды и НКО для прикрытия шпионской и диверсионной деятельности на территории другой страны.

И еще один риторический вопрос: почему Распутина убивают не профессионалы вроде стрелка Сухотина или, к примеру, офицера Лазоверта, которому, по Пуришкевичу, в процессе неудавшегося отравления «становится плохо, и он выходит на улицу», а совершенно неспособный стрелять из пистолета Феликс Юсупов? И такой же непригодный для работы киллера Пуришкевич, который произвел контрольный выстрел в голову?

Феликс Юсупов во время учебы в Оксфорде, сидит по-турецки третий слева. Именно в Оксфорде, кузнице кадров британской разведки, князь познакомился с Освальдом Райнером.

Райнер умер в 1961 году. В его некрологе было указано, что «блестящий ученый находился во дворце во время убийства Распутина».

После Февральской революции освобожденный из-под ареста Пуришкевич встречался с главой Временного правительства Александром Керенским. Свидетелем их разговора в Государственной думе стал один из прокуроров, занимавшихся делом Распутина, — Федор Нандельштедт. И результатом той встречи стало решение, о котором написали газеты. Одна из статей называлась прямо: «Следствие по „делу об убийстве Распутина“ официально прекращено Временным правительством». Процитируем:

'Так кто же в действительности являлся исполнителем смертного приговора Распутину? Это до сего дня точно не выяснено. Еще до революции определенно называли три имени: Феликс Феликсович Юсупов (Сумароков-Эльстон), Владимир Митрофанович Пуришкевич и великий князь Дмитрий Павлович. Согласно новым данным, последнего можно вычеркнуть. Отец Дмитрия Павловича категорически заявил, что сын его к убийству не причастен. Перед нами остаются двое: Ф. Ф. Юсупов и В. М. Пуришкевич.

И как бы мы ни оценивали личности того или другого, за роль «убийц Распутина» Родина простит им многое. Как бы то ни было, именно они, а никто другой, вырвали из русской истории самые темные, мрачные и постыдные страницы ее'.

Вот такая, возможно, заказная статья в газете записала в убийцы Пуришкевича и Юсупова, при этом оправдав их действия «на благо Родины». Впоследствии оба подтвердили это в своих мемуарах, соревнуясь друг с другом в том, кто сыграл большую роль в этом преступлении. Говорят, в споре рождается истина, но не в этом случае: мотив и бенефициары убийства так и остались невыясненными.

Феликс Юсупов в 1967 году заявил на камеру, что никаких личных мотивов убить Распутина у него не было. Пуришкевич в своем выступлении в Госдуме 19 ноября 1916 года указывает на политический мотив. Уже давно нет в живых участников и свидетелей тех событий. Сможем ли мы когда-нибудь разгадать эту тайну? Или хотя бы узнать, как на самом деле был убит Распутин, проведя эксгумацию тела? Казалось бы, в этом нет ничего сложного. Ведь место захоронения «старца» в Царском Селе достоверно известно, и правнучка Лоранс его посещала.

Глава 3

Нет тела — нет дела?

Готический зал Зимнего дворца, где была резиденция Временного правительства, после взятия его большевиками 7 ноября 1917 года.

Бренное тело Григория Ефимовича Распутина упокоилось под алтарем недостроенной церкви Серафима Саровского. О месте погребения знали лишь немногие из близкого круга «старца». После Февральской революции Временное правительство всерьез озаботилось поисками могилы, опасаясь, что она может стать местом паломничества. Но как можно было поручить эту ответственную и деликатную работу профессиональным агентам розыска? Тогда само упоминание слова «полиция» считалось крамольным из-за ее «репрессивного прошлого». Поэтому Керенский обратился к представителям печати с просьбой взять щекотливое поручение