Александр Боханов - Павел I

В общеполитической оценке «граф Северный» не сказал ничего такого, что не было бы известно матери. Его мировоззренческое кредо оставалось неизменным с 1773 года, когда им было составлено известное «Рассуждение». Россия не должна расширять свои пределы, войны истощают государственный организм и надо заниматься внутренним обустройством, а не внешними захватами.

Однако Цесаревич на этом не остановился и пошёл дальше, дав самую негативную оценку ближайшим сотрудникам Императрицы, некоторые из которых, по его мнению, были подкуплены венским двором. «Я их знаю, я Вам их назову: это князь Потёмкин, секретарь Императрицы Безбородко, Бакунин, графы Семён и Александр Воронцовы и граф Морков, который теперь посланником в Голландии. Я Вам называю их, потому что я очень рад, если узнают, что мне известно, кто они такие и лишь только я буду иметь власть, я их высеку, разжалую и выгоню». Это был эмоциональный срыв, понятный по человеческим меркам, но не допустимый в том положении, в котором находился Цесаревич.

Здесь самое время оттенить момент, чрезвычайно важный в понимании психологического строя личности Павла Петровича. Его эмоция далеко не всегда переходила в политическое действие. Будучи человеком отходчивым и незлопамятным, он не помнил долго плохое и переступал, не спотыкаясь, через свои, так сказать, «эмоциональные пороги». Примечательно, что даже в минуту страстного возбуждения Павел Петрович не позволил себе выпадов лично против Императрицы; всё зло и нестроения в России происходили от «окружения».

Что же касается «окружения», то уместно сказать о следующем. Каких-либо фактов о «подкупе» до сего дня добыто не было, да и трудно предположить, что, например, Потёмкина — одного из самых богатых людей той эпохи — можно было «подкупить». У иностранных правительств и денег для подобной операции не нашлось бы. Здесь важно другое.

Когда Павел Петрович стал Императором в 1796 году, то указанных лиц не настигла не только «порка», но даже сколько-нибудь серьезная кара. Правда, к тому времени первый враг Г. А. Потёмкин уже умер (1791). Ещё раньше (1787) скончался и член Иностранной коллегии П. В. Бакунин. Остальные же здравствовали.

Князь А. А. Безбородко (1747–1799), по воле Павла I, занимался разбором бумаг Екатерины II и снискал полное доверие Императора. Семён Романович Воронцов (1744–1832) с 1785 года исполнял обязанности посла России в Лондоне и был отставлен от должности в самые последние дни царствования Павла, но ему было дозволено оставаться в Лондоне (решение было отменено Александром Павловичем сразу же после воцарения). Александр Романович Воронцов (1741–1805) при Екатерине II был сенатором и президентом Коммерц-коллегии и опале не подвергался. Не потерял своего положения и граф А. И. Морков (1747–1827), составивший себе карьеру в качестве посла в Стокгольме, а потом в Париже…

Помимо Флоренции, Великокняжеская чета посетила в Италии Венецию, Падую, Болонью, Анкону, Ливорно, Парму, Милан, Турин, Рим и Неаполь. Три с половиной месяца они путешествовали, изучали и восхищались. Из Рима Павел писал архиепископу Платону: «Здешнее пребывание наше приятно со стороны древностей, художеств и самой летней погоды». После осмотра величественного собора Святого Петра в Риме высказал Платону свою мечту, чтобы тот в такой же церкви «служил в Москве».

В Неаполе случился неприятный инцидент: встреча с графом Андреем Разумовским, отправлявшим тут уже пять лет должность посланника при Короле Неаполитанском. В Павле Петровиче давняя история с первой женой Натальей опять вдруг ожила, опять резануло душу. Рассказывали, что, увидев Разумовского, Цесаревич, схватившись на оружие, воскликнул: «Шпагу из ножен, господин граф!» Свитские стеной встали между Цесаревичем и графом, и до непоправимого дело не успело дойти.

В Неаполе, где «графа Северного» радушно принимали Король Фердинанд и Королева Мария-Каролина, русским гостям стало известно, что предатель и соблазнитель, ненавистный граф Разумовский, не потерял вкуса к громким любовным приключениям: теперь он числился «любовником Королевы». Королева Каролина-Мария (1752–1814), урожденная австрийская принцесса, славилась на всю Европу ненавистью к революциям и своими эпатирующими любовными связями. Позже её «интимной подругой» станет известная авантюристка и любовница адмирала Горацио Нельсона (1758–1805) пресловутая «леди Гамильтон» (?—1815)…

В Риме у Цесаревича состоялось несколько встреч с Папой (1775–1799) Пием VI. Подробности этих бесед неизвестны, но не исключено, что речь могла идти о необходимости «воссоединения церквей» перед напором вольнодумства и атеизма. Сама эта идея всегда была близка Павлу Петровичу; он был уверен, что раскол Христианства ослабляет веру и способствует распространению суеверий и антицерковных настроений. Будучи сторонником стройной монархической системы, Павел Петрович прекрасно понимал, что только сакральный ареол власти делает её по-настоящему легитимной.

Павел Петрович или не знал, или не принимал к сведению тот очевидный факт, что все предшественники Пия VI, папы Бенедикт XIII (1724–1730), Климент XII (1730–1740), Бенедикт XIV (1740–1758), Климент XIII (1758–1769), Климент XIV (1769–1774), — являлись ярыми противниками Православия. Они фактически поощряли чудовищные гонения на православных на польских территориях и в пределах Габсбургской монархии, вплоть до обрезания носов и ушей у «схизматиков» («диссидентов»), — приверженцев грекоправославного обряда. В этих условиях ни о каком «объединении» не могло быть и речи. Павел же Петрович считал, что оно «в принципе» возможно. Это была его романтическая монархическая грёза — единение мира, порядка и законности под скипетром Русского Царя и духовным водительством Римского Папы. Он видел идеальное, желал его, но порой не замечал реального. Так было и в данном случае.

Здесь уместна интерлюдия более общего порядка. Когда Павел Петрович стал Императором, то проявил великую снисходительность к Католичеству и клатииской пропаганде. 29 ноября 1798 года Самодержец торжественно возложил на себя корону магистра Мальтийского ордена. Он вел свое родословие от «Иерусалимского Ордена Святого Иоанна», основанного рыцарями-монахами в XI веке, во время начала крестовых походов. К концу XVIII века, лишенные своих владений в разных частях Европы, мальтийские рыцари были изгнаны из своего главного бастиона в Средиземном море — острова Мальта.

При Павле I резиденция Ордена была перенесена в Петербург. Через папского нунция в Санкт-Петербурге Ю. Литта (1763–1839) Императору были переданы святыни Ордена: Крест Животворящего Древа Господня, чудотворная икона Богородицы и рука Иоанна Крестителя, помещенные в дворцовую церковь Гатчины. Павел Петрович начал исполнять обязанности духовника Ордена. Как сообщал очевидец, «Командор Литта публично покаялся в своих грехах, и великий магистр принял это покаяние со слезами умиления».