Путь. Автобиография западного йога - Джеймс Дональд Уолтерс

— Это вовсе не то, что я ищу, — сказал я себе, посмеиваясь. И добавил: «Подумаешь, американский святой!» И я решительным шагом направился в метро.

— Откуда ты знаешь, что это за книга, если даже не хочешь прочитать ее? — появилось возражение (не в виде слов, но безошибочное по смыслу).

— Нет! — повторил я. И затем привел доводы: — Мне надо отказаться от чтения книг; я уже и так слишком рассудочен. Кроме того, если я когда-нибудь стану отшельником, мне следует копить деньги, а не тратить их постоянно!

В этот момент я подошел к перекрестку. Я все еще шел в метро, когда почувствовал, что какая-то сила влечет меня повернуть налево, за угол и направиться к Пятой Авеню. Я никогда не испытывал ничего подобного. Пораженный, я подумал что, может быть, мне дают понять, что в этой книге есть что-то такое, что мне следует прочитать? Уже не сопротивляясь, я торопливо и с нетерпением зашагал в сторону «Даблдей-Дорана».

Войдя в магазин, я сразу нашел книгу и купил ее. Выходя из магазина, я нос к носу столкнулся с Дугом Берчем, тем другом из средней школы Скарсдейла, который познакомил меня с Ником и диксилендом. Мы коротко обменялись новостями. Дуг принялся описывать мне в радужных тонах планы своей карьеры на радио и в области рекламы. Чем дольше он говорил, тем крепче я прижимал к сердцу свою драгоценную книгу. Я не заметил, как растаяли мои сомнения. Мне казалось, что Йогананда разделял мое разочарование блестящими перспективами, которые так ярко расписывал Дуг, образом жизни, таким пустым для меня. Прижимая книгу, я вдруг почувствовал, будто мы с этим восточным йогом были старыми друзьями. Светский мир и я были чужими, а здесь был тот, кто знал и понимал меня.

Я не раскрыл книгу, пока не вошел в свою комнату в Скарсдейле. И тут началось самое увлекательное в моей жизни литературное приключение.

«Автобиография Йога» — история страстного поиска Бога молодым индусом. В книге описываются многие из живущих святых, которых он встречал на своем пути, включая великого гуру Свами Шри Юктешвара. В ней яснее, чем в какой-либо из прочитанных мною мистических книг, описаны собственные переживания автора в общении с Богом, в том числе описание самого высокого таинственного союза — самадхи. Читая главу за главой, я нашел волнующее доказательство реальности существования Бога не только в абстракции бесконечности, но и в сердцах и жизнях реальных людей. Я читал о том, как молитвы Йогананды, даже связанные с малыми просьбами, не оставались без ответа, о том, что, отдав себя безоговорочно в руки Бога, он всегда получал его помощь в самых неожиданных обстоятельствах. Я читал о безграничной любви к Богу, которую мне страстно хотелось обрести; о таком близком и счастливом общении с Богом, о котором я даже не смел мечтать!

Прежде я полагал, что жизнь, посвященная Богу, может, в лучшем случае, дать спокойствие духа. Но здесь я обнаружил, что плодом духовной жизни является радость, превосходящая всякое человеческое воображение!

До недавнего времени я сомневался в духовном значении молитвы и относился к ней как к средству приведения себя в возвышенное состояние. Но теперь я знал и ни на минуту не сомневался в том, что Бог с любовью относится к каждому страждущему.

В книге описано немало чудес, многие из которых, признаюсь, в то время я не мог принять. Однако вместо того, чтобы отмести их (что я и сделал бы, прочитав об этом в других книгах), я подавил свою недоверчивость, поскольку сам дух этого повествования был проникнут столь глубокой искренностью, так явно лишен гордыни или нечистых помыслов, что я не мог сомневаться в том, что автор верил каждому написанному им слову. Никогда прежде мне не приходилось читать книгу, пронизанную таким духом истины, наполненную добротой и радостью. Казалось, каждая страница излучала свет. Во время чтения «Автобиографии Йога» у меня слезы перемежались со смехом: слезы истинной радости; смех — от еще большей радости! В течение трех дней я почти не ел и не спал. Когда я гулял, то шел почти на цыпочках, как в экстатическом сне.

И наконец, эта книга описывала высшую науку крийя-йоги — техники, помогающие искателю быстро продвигаться по пути медитации. Мне так страстно хотелось постигнуть таинство медитации, что я ощущал возбуждение человека, нашедшего карту сокровищ; в данном случае это были священные сокровища, глубоко зарытые во мне самом!

«Автобиография Йога» — величайшая книга, которую мне когда-либо приходилось читать. Даже просто внимательного чтения ее было достаточно, чтобы изменить всю мою жизнь. С того времени мой разрыв с прошлым стал окончательным. Я был полон решимости следовать учению Парамахансы Йогананды даже в самых малых делах моей жизни.

Узнав, что он рекомендовал вегетарианскую диету, я немедленно отказался от мяса, рыбы и птицы. Если бы он порекомендовал диету из хлеба и воды, я без колебаний принял бы и ее.

Более чем что-либо другое, эта книга дала мне уверенность в том, что в Йогананде я нашел своего гуру, своего духовного мастера на все времена. Всего несколько дней назад мне было даже незнакомо это странное слово — «гуру». Я ничего не ведал о йоге, перевоплощении или о карме; не имел представления об основных концепциях философии Индии. Невероятно, но теперь я ощущал такую глубокую абсолютную веру в другое человеческое существо, что, даже не понимая толком его философии, готов был следовать за ним до конца своей жизни. И еще до предстоящей встречи с ним я чувствовал, что он был самым верным другом из тех, кого я когда-либо знал.

Через день после того, как я стал вегетарианцем, друзья моей семьи, мистер и миссис Ллойд Гибсон пригласили меня на ленч. К моему удивлению и отчаянию, главным блюдом у них был цыпленок табака. Не желая обижать друзей, я пошел на компромисс: отложил кусочки цыпленка на край тарелки и стал есть овощи в курином соусе.

На следующий день Джордж Колверт, на ферме отца которого мы с Бобом работали после моего окончания средней школы, пригласил меня на ленч в доме его родителей, с последующей игрой в поло. На этот раз у меня не было выбора и пришлось отказаться от толстого, сочного гамбургера, который предложила мне его мама. Мое положение становилось еще более неловким оттого, что Джордж