Ромул - Михаил Евгеньевич Бондаренко

До середины они добежав рокового им поля,

Пали, колени склонив, кудри раскинувши в прах,

И, точно бы по чутью, все внуки с ласковым криком

Кинулись к дедам своим ручками их обнимать:

«Дедушка», — дети кричат, впервые дедов увидя;

Кто и кричать не умел, тех заставляли кричать.

Ярость пропала, и вот, мечи свои побросавши,

Руки зятьям подают свекры, а свекрам зятья.

Дочек ласкают отцы, а деды на щит поднимают

Внуков и этим щиту лучшую ношу дают[293].

Вот так благодаря женщинам римляне и сабины заключили перемирие, а затем уже Ромул и Тит Таций непосредственно вступили в переговоры. Место, где было достигнуто соглашение, впоследствии назвали Комицием, «ибо „сходиться“ по-латыни „комире“[comire]»[294].

Два соправителя

По свидетельству Дионисия Галикарнасского, между царем римлян и царем сабинов был заключен договор о дружбе на следующих условиях: «Быть царями над римлянами Ромулу и Тацию, облеченными равными полномочиями и пользующимися равными почестями, а городу — называться по его основателю, сохранив наименование „Рим“, каждого из граждан в нем по отдельности, как и прежде, называть римлянином, всем же сообща иметь одно определение и по родине Тация (городу Куры. — М. Б.) именоваться квиритами[295]. А желающим из числа сабинян предоставить гражданство в Риме с совместными святынями и будучи распределенными по куриям и трибам»[296]. Кроме того, в договоре было указано, что сабинянки, изъявившие желание остаться в Риме, освобождаются от всякой домашней работы, кроме прядения шерсти: «Пусть жена не мелет муку для римлянина и не варит ему пищу»[297]. По Плутарху, впоследствии в Риме также установился обычай, согласно которому невеста сама не должна переступать порог спальни, но чтобы жених вносил ее на руках, подобно сабинянкам, приведенным в дома мужей не по своей воле. Разделять же волосы невесты на пробор острием копья было принято в знак того, что первые жены римлян были добыты с помощью оружия[298].

Ромул и Тит Таций скрепили договор взаимными клятвами, воздвигли алтари и принесли жертву Юпитеру посреди улицы, соединявшей Капитолий и Палатин, которая позднее получила название Священной дороги[299]. Затем большинство вождей, принимавших участие в войне, вернулись домой, но Таций и несколько других знатных сабинов вместе со своими многочисленными дружинниками, сородичами и клиентами остались в Риме. Сабинский царь поселился на месте будущего храма Юноны Монеты на Капитолийском холме[300].

Во время своего совместного правления цари осуществили довольно много преобразований, вызванных, прежде всего, значительным увеличением римских жителей из-за переселения в Рим большого числа сабинов. Дионисий Галикарнасский отмечает, что «Ромул и Таций тотчас же расширили город, присоединив к нему еще два холма, называемых Квириналом и Целием. И отделив поселения один от другого, каждый из них имел собственное селение. Ромул обладал Палатином и горой Целий — а она примыкает к Палатину, Таций же — Капитолием, которым он овладел изначально, а также Квиринальским холмом. Вырубив лес, произраставший на раскинувшейся под Капитолием равнине и засыпав большую часть озера, которое пополнялось спадающими с гор источниками, поскольку находилось в низине, цари превратили его в Форум, которым и сейчас еще римляне продолжают пользоваться. Там они проводили сходки, занимаясь общественными делами в храме Вулкана, который стоял несколько выше Форума»[301]. Причем холм, который ранее назывался Агонус, по одной из версий был переименован в Квиринал как раз в честь сабинов, жителей города Куры (квиритов, куритов), которые, перебравшись в Рим, поселились на нем[302]. В результате объединения двух народов удвоилось не только число римских граждан, но и число сенаторов (старейшин), а в армии стало вдвое больше пехотинцев и всадников[303].

Во исполнение обета, данного во время битвы с сабинами, Ромул выделил священный участок для сооружения храма Юпитера Статора (Stator, Остановитель отступающих, Становитель) у Мугониевых ворот, которые ведут к Палатину от Священной дороги, и водрузил там статую этого бога[304]. Однако первый фундаментальный храм был возведен на этом месте лишь в 294 году до н. э. и уже по обету консула Марка Атилия Регула, данного им в битве под Луцерией[305]. Впоследствии этот храм Юпитера Статора сгорел в «Великом пожаре», случившемся в 64 году н. э. в правление императора Нерона[306].

Титу Тацию принадлежали серьезные нововведения в сфере религии. По данным античных авторов, царь воздвиг в Риме храмы и посвятил алтари Гелиосу, Селене, Сатурну, Рее, Весте, Вулкану, Диане, Эниалию, Опе, Клоацине, Флоре, Ведиовису, Сумману, Ларунде, Термину, Квирину, Вертумну, Луцине и некоторым другим богам[307]. Таким образом он значительно расширил римский государственный пантеон и заложил прочные основы религиозного благочестия римлян. Кроме того, во всех куриях Таций учредил особые трапезы богине Юноне Курите, а также организовал религиозную коллегию жрецов-титиев «для поддержания священнодействий сабинян», занимавшуюся, как и авгуры, наблюдениями за полетом птиц[308]. При этом, по сообщению Плутарха, «каждый из двух народов участвовал в празднествах и жертвоприношениях другого (все они справлялись по-прежнему, как и до объединения), а также были учреждены новые праздники, и среди них Матроналии, дар женщинам за то, что они положили конец войне, и Карменталии»[309].

Матроналии справлялись ежегодно 1 марта. В этот день замужние женщины, украсившись венками, приносили весенние цветы в дар Юноне Луцине, которая считалась покровительницей брака, родов и материнства[310]. Карменталии отмечались 11 и 15 января и были посвящены богине-покровительнице беременных женщин и родовспомогательнице Карменте. Плутарх пишет, что «Карменту одни считают Мойрой, владычицей человеческих рождений (поэтому-де ее особо чтут матери), другие — супругой аркадянина Эвандра, вещею женой, дававшей предсказания в стихах и потому нареченною Карментой (стихи по-латыни „кармена“ [carmina]); а настоящее имя ее — Никострата (последнее утверждение наиболее распространено)»[311]. Кроме того, Карменту упоминают в качестве матери Эвандра, которая посоветовала своему сыну переселиться в Италию[312].

Несмотря на то, что Ромул и Тит Таций правили в полном согласии, так как очень хорошо ладили друг с другом, все же продолжали существовать внешние угрозы для Рима, с которыми следовало считаться. Например, цари были вынуждены объявить войну старой альбанской колонии Камерии, жители которой ограбили сельскую округу римлян и не желали возмещать убытки. Дионисий Галикарнасский сообщает, что Ромул и Тит Таций «победили их (камерийцев. — М. Б.) в открытом поле (так как они столкнулись в одном месте). И после этого, взяв приступом их оборонительные укрепления, они в наказание разоружили камерийцев и отобрали треть земли, которую поделили между своими людьми. Так как камерийцы продолжали вредить римским поселенцам, цари, выступив против них и обратив обидчиков в бегство, все их владения поделили