Таежный тупик. Странствия - Василий Михайлович Песков

– Ну вот тебе, ворошиловский стрелок, – одна дробина! – смеется Николай Николаевич. – В медведя не попадешь.

– Избавь Господь от медведя…

Мы тихо беседовали, глядя на апрельский парок, струившийся над огородом, когда вдалеке послышался звук вертолета. Агафья услышала его первой и встрепенулась:

– Вот и прощанье…

По тропке катимся вниз на галечную косу у речки.

– Спасибо, что навестили…

Сквозь рев машины голос не слышен. Но так красноречива поднятая кверху рука, выразительны глаза, так щемяще больно видеть маленькую фигурку возле воды…

Погода неважная. Летчики не решаются лезть в облака над горами. Летим по каньону, повторяя изгибы холодной и равнодушной реки.

Апрель 1989 г.

Хождение к «матушкам»

Слово «матушки» я слышал от Агафьи и Карпа Осиповича множество раз. Речь шла о каких-то глухих поселениях староверов на Верхнем Енисее. Кто-то жил там уединенно, оторванно от людей, и это Лыковых занимало и волновало. Постепенно дошли к Лыковым имена: матушка Максимила, матушка Надежда, еще какое-то имя. Все были монашками – «матушки». Молва о Лыковых достигла Верхнего Енисея, пришли оттуда приветы на Абакан. «Матушки знают про нас», – сказал незадолго до смерти Карп Осипович.

О возможности свидания с матушками в то время не помышлялось. Но после того, как Агафья летала на вертолете и самолете, после того, как поездом ездила к родственникам в Таштагол, свидание с матушками перестало казаться несбыточным.

В этом году в апреле Агафья прямо сказала, что летом намерена пробираться на Енисей. Трудности путешествия и особое ее положение в жизни, конечно, заботили, но остановить не могли: «Как-нибудь с Божьей помощью…» Мы с Николаем Николаевичем Савушкиным готовы были ей помогать, но тут приспело путешествие на Аляску, и я сумел лишь кое-что разузнать о местах обитания матушек от туристов.

Большой Енисей сливается в Туве у Кызыла из двух горных рек. Одну из них, Каа-Хем, туристы давно облюбовали для спортивных плаваний на плотах и на лодках. Рискованное путешествие по порожистой быстрой воде дает острые ощущения и возможности видеть дикую, еще не затоптанную человеком природу. Больших селений тут нет – редкие избы давно поселившихся староверов.

Московский инженер Олег Сергеевич Дерябин, припоминая у карты путь по реке, сказал, что был у матушек пять лет назад. «Маленький монастырь – семь женщин. Настоятельницу зовут Надежда. Уже старушка, но все хозяйство ведет исправно. У них там было две лошади, три коровы, куры, пасека, огород с картошкой, арбузами, помидорами, огурцами. Для горной Тувы это почти „мичуринство“. Нас встречали приветливо. Угостили молоком, медом, попросили починить им сарай. Ночью, помню, разбужены были ударами в рельс. Пожар? Оказалось, настоятельница прогоняла медведя. Крошечный монастырь является осколком разоренного в этом крае после войны большого монастыря…»

Олег Сергеевич снова собирался в эти края. Погоревав, что не можем отправиться вместе, условились свидеться осенью. Договорились, если встретит на Енисее Агафью, всячески ей помочь. И вот сидим у нас в редакции над картой Тувы. Олег Сергеевич находит точку на Каа-Хеме (Малом Енисее). «Тут я встретил Агафью. Чуть выше, у глухой таежной избы, спросил, не слыхала ль хозяйка о гостье. „Да я, – говорит, – третьего дня с ней вот как с вами стояла. Она в монастырь приходила“».

Монастырь был на месте. Настоятельница Олега Сергеевича узнала. Пожаловалась: «Все ветшает – сами стареем, и постройки поизносились. От пасеки осталось три улья. Одна корова осталась. Кормимся огородом».

Агафья гостила в монастыре три дня. Встретили ее тут ласково. Все показали – молельню, хозяйство и огород. Рассказали, какими путями сюда пришли, и, конечно, внимательно слушали гостью, которой тоже было что рассказать. Три дня для знакомства было довольно. Выяснилось: вера Агафьи со здешней не совпадала. Но от обычных «идеологических дискуссий» обе стороны воздержались. Проводили Агафью, как и встретили, дружелюбно, одарили гостинцами. «Она как ребенок, – сказала мне настоятельница, – чистый ребенок…»

Гостевой якорь Агафья бросила у живущей на ручье Чударлык матушки Максимилы. В здешнем селении десять изб. Живут тайгою, огородами, держат кур, скотину. Максимила тут служит духовным пастырем. К ней приходят со всеми бедами и заботами – посоветует и рассудит.

Агафью встретила Максимила сердечно. Обнаружилось близкое сходство веры, да и возраст сближал. Какими были тут разговоры в течение трех недель, Олег Сергеевич выяснить не сумел. При нем решался главный вопрос: оставаться ли тут Агафье, а если уезжать, то одной или вдвоем с Максимилой? Вопрос этот был, судя по всему, главным в одиссее на Енисей. Агафья попыталась залучить жилицу в свою обитель на Абакане. Она явилась с подарком, мешком картошки – вот, мол, какая родится в ее огороде. Картошку хвалили, дивились рассказу о богатствах леса на Абакане, однако согласиться оставить насиженное место Максимила не захотела, предложив Агафье поселиться на Енисее. Агафья с ответом не торопилась, но, пожив две недели, остаться наотрез отказалась: «Земля родит у вас плохо, кедрача почти нет, воздух негодный – я мерзну, задыхаюсь и кашляю».

Все прояснилось, можно было и уезжать. Но как? До дома четыреста километров бездорожной тайги. Ангелом – разрешителем трудностей оказался Олег Сергеевич. Он появился в поселке в непромокаемых одеждах и в красном шлеме. Познакомившись, он, как было условлено, предложил: не надо ли чем помочь? Агафья обрадовалась московским приветам, на Максимилу же больше подействовала борода Олега Сергеевича – для староверов борода надежнее паспорта. За предложение спуститься на плоту до Кызыла, а там самолетом лететь в Абакан сразу все ухватились. «Только уж просим, у Байбальских порогов Агафью высади, пусть пройдет посуху». Агафья сказала, что ни воды, ни самолета она не боится, что у нее есть резиновые сапоги и что к утру она все свое соберет, со всеми простится.

Олег Сергеевич – мастер спорта и уже тридцать лет плавает по горным рекам. Некоторые его друзья из этих плаваний домой не вернулись – потери у сплавщиков чуть меньше потерь альпинистов. Река Каа-Хем, правда, не из самых свирепых, но слабых не любит: пятая категория трудности (при шести существующих). Сам Олег Сергеевич эту реку проходит на каяке. А всего безопаснее плот на надувных шинах. На таком плоту следом за москвичами по Каа-Хему этим летом сплавлялась группа из Абакана. Руководителем группы был Сергей Попов, и – тесен мир! – на плоту оказался Олег Николаевич Чертков, школьный учитель, однажды гостивший на Абакане у Лыковых. На вопрос: «Ребята, подвезем Агафью в Кызыл?» – с плота ответили дружным согласием и сразу же стали готовить место для неожиданной пассажирки.

К реке Агафья явилась