Семен Буденный - Пройдённый путь (Книга 1)

Однажды во время занятий по стрелковому делу, проводившихся вблизи коновязей, солдаты задали мне вопрос, который не сходил у них с уст: когда же наконец кончатся голодовки, когда же наконец их будут кормить по-человечески?

Что я мог ответить?

Увидев подходившего к нам Хестанова, я сказал:

- Вот идет вахмистр. Поставьте этот вопрос перед ним сами. Я уже много раз говорил ему об этом, а толку нет. Только говорите не по одному, а все разом.

Солдаты так и поступили.

Когда Хестанов подошел, я скомандовал: "Встать!" Он посмотрел на людей и приказал садиться. Солдаты сели и все в один голос спросили:

- Когда нас начнут кормить?

Хестанов резко повернулся ко мне:

- Это ты научил своих солдат бунтовать?

Я ответил ему, что бунта тут никакого не вижу:

- Людей не кормят, уже больше месяца, и они вправе спросить, почему это происходит.

Хестанов, посинев от злости, закричал:

- Встать смирно, ты арестован! Это тебе не армавирский погром, ты у нас давно на подозрении, мерзавец! - и он ткнул мне в лицо кулаком.

Не стерпел я обиды и, вместо того, чтобы встать "смирно", развернулся и с силой ударил Хестанова. Он упал и долго пролежал неподвижно. Поднявшись, Хестанов схватился за голову и молча ушел.

Я сказал солдатам, что если кто-нибудь из них сообщит командованию о том, что я ударил вахмистра, меня предадут полевому суду и расстреляют. Солдаты молчали, пока кто-то не предложил свалить вину на коня Испанца.

Был у нас такой конь злого нрава.

Многие уже пострадали от него: кому ухо откусил, кому - палец, кого копытом хватил. И вот-де, когда Хестанов проходил по коновязи, Испанец ударил его - дневальный по конюшне видел этот "несчастный случай".

Договорившись на этом, все солдаты поцеловали клинок шашки и дали клятву, что не выдадут меня ни при каких обстоятельствах.

Какой оборот примет дело, трудно было сказать. Драгуны по опыту прошлого считали, что если командир эскадрона вызовет меня и изобьет, то под суд отдавать не будет, а если бить не станет, то значит определенно отдаст под суд.

Я объявил перерыв для перекура. Но не успели солдаты покурить, как подошел забинтованный Хестанов, а за ним старший взводный унтер-офицер Гавреш.

Хестанов приказал построить взвод. Я построил солдат в две шеренги. Правофланговым в первой шеренге стоял дневальный по конюшне взвода Пискунов.

- Ты видел, как меня ударил Буденный? - обратился к нему Хестанов.

- Никак нет, я этого не видел, - ответил Пискунов. - Я видел, как вас ударил конь Испанец и вы упали, а затем вскочили на ноги и побежали.

Хестанов в бешенстве закричал:

- Врешь, мерзавец!

Успокоившись, он повторил вопрос, обращаясь к солдату Кузьменко, стоявшему во второй шеренге в затылок Пискунову.

Кузьменко был в нашем взводе самым неразвитым солдатом, ко всему относился безразлично. Я боялся, что он не выдержит и выдаст меня. Однако этого не случилось, Кузьменко спокойно ответил:

- Никак нет, господин вахмистр, я видел, как вас ударил конь Испанец, вы упали, а куда потом делись, не знаю.

Хестанов опросил всех солдат взвода. Все говорили одно и то же. Еще раз оглядев по очереди всех солдат, он плюнул, выругался и ушел вместе с Гаврешом.

Что доложили Хестанов и Гавреш командиру эскадрона, мы не знали, но ясно было, что Хестанов постарается отомстить мне.

Спустя два дня после происшествия меня вызвал к себе на квартиру Крым-Шамхалов-Соколов. Когда я явился к нему, он играл в карты с офицерами нашего полка.

На просьбу доложить обо мне денщик ответил:

- Обожди, ротмистр сейчас банкует.

Дверь в комнату была приоткрыта. Офицеры сидели за столом, на котором среди винных бутылок лежала куча денег. Я услышал, как Крым-Шамхалов-Соколов сказал:

- Вы слышали, господа, про этого негодяя?

Кто-то из офицеров спросил:

- Про кого?

- Да про Буденного, - ответил командир эскадрона. - Он избил вахмистра Хестанова, и вот я сейчас вызвал его.

- И что же ты - думаешь отдать его под суд?

- Обязательно.

Один из офицеров стал уговаривать Крым-Шамхалова-Соколова не предавать меня полевому суду, а ограничиться дисциплинарным взысканием. Тот промолчал и, закончив банк, вызвал меня.

- Буденный, - обратился ко мне командир эскадрона. - Ну-ка расскажи, как ты избил Хестанова?

Я ответил, что Хестанов с самого начала моего прибытия в полк почему-то относится ко мне неприязненно и на этот раз нарочно придумал, что я его избил, хотя известно, что вахмистра ударил конь Испанец - все драгуны подтвердили это.

Мое объяснение привело ротмистра в ярость, похоже было, что он сейчас начнет избивать меня. Но этого не случилось. Он ограничился грубой бранью, а потом, указав на дверь, крикнул:

- Пошел вон, подлец!

Когда я возвратился во взвод и рассказал солдатам все как было, они сделали вывод, что меня отдадут под суд.

На второй день я, будучи дежурным унтер-офицером по полку, встретил ехавшего в штаб полка командира бригады генерала Копачева. Генерал знал меня по Западному фронту. Он остановил экипаж, подозвал меня к себе и спросил:

- Что ты там сделал, голубчик, что тебя предают полевому суду?

Я ответил, что меня оклеветали.

Генерал этот был очень религиозным человеком. Он покачал головой.

- О господи, господи! Храбрый солдат, а, видно, сделал неладное. Ну что же теперь будет, что же теперь будет?

Я ответил:

- Воля ваша, ваше превосходительство.

- Раз отдают, - вздохнул генерал, - надо идти, что же поделаешь, воля божья.

И он поехал дальше.

Так я узнал, что меня предают полевому суду. Ну, а полевой суд в военное время мог вынести только один приговор - смертная казнь. Вопрос был лишь в том, повесят меня или расстреляют.

В штабе полка у меня был знакомый писарь Литвинов, служивший раньше в одном со мной взводе маршевого эскадрона. Я зашел к нему, и он подтвердил, что Крым-Шамхалов-Соколов рапортом на имя командира полка просит предать меня полевому суду, что вопрос фактически уже решен и судить меня будет полевой суд нашей дивизии.

Я задумал бежать из полка. Поделившись с Литвиновым своим намерением, я попросил его сообщить мне день, на который будет назначено заседание суда.

Вместе со мной решили бежать дружески расположенный ко мне Пискунов и еще два солдата. Готовясь к побегу, мы сумели раздобыть по 250 патронов на каждого. Все было готово, мы ждали только удобного для бегства момента.

Вскоре полк выступил походным порядком на город Карс.

Первый ночлег предполагался в селении Коды. Отсюда мы и решили бежать ночью. Однако положение неожиданно изменилось.

Когда мы подходили к Коды, полку приказано было выстроиться в каре. На середину полка вынесли штандарт (полковое знамя). И вдруг я слышу команду: