В. Духопельников - Иван Грозный

Ознакомительный фрагмент

Но пора вернуться к младенцу. Государь Василий, в отличие от сплетников, сомнений не имел. Он с большим церемониалом крестил сына Ивана в Троице-Сергиевом монастыре. Тогда же, по существовавшей еще в период Киевской Руси традиции, он приказал в честь такого важнейшего семейного события построить церковь. И на правом высоком берегу реки Москва, в подмосковном селе Коломенское, русские мастера возвели великолепную каменную шатровую церковь во имя Вознесения Господня (1530–1532 гг.). При постройке здания впервые на Руси в камне были воплощены формы, характерные для русского деревянного зодчества. Новизной и красотой своих форм, легкостью и изяществом силуэта, органической связью с окружающей природой храм Вознесения по праву считается выдающимся памятником русского зодчества.

Спустя год после рождения сына в день его ангела, 29 августа 1531 года, государь в присутствии годовалого Ивана торжественно построил, по вековому русскому обычаю, в один день «обыденку» – церковь на Ваганькове в Москве. Это была еще одна благодарность за рождение наследника. Летопись отмечает, что в этот день великий князь «совершил обет свой и, начав дело своими царскими руками раньше всех делателей, и по нем начали делать, и сделали ее [церковь] единым днем: того же дня и освещена была».

Отец заботился о сыне и в дальнейшем. По крайней мере в письмах к Елене он интересовался его здоровьем. В одном из них Василий спрашивает, «что такое появилось у Ивана на шее?». В другом – «что Иван прокричал?». К сожалению, отец заботился о сыне недолго. В конце сентября Василий заболел. «Болячка» на ноге, причинявшая тяжкие страдания, мучила его два месяца и вызвала общее заражение крови. Предчувствуя наступление смерти, Василий передал, как сообщают летописи, «великое княжение сыну своему большому князю Ивану и нарече его сам при своем животе великим князем и приказа его беречи до пятнадцати лет своим боярам немногим». Историк H. М. Карамзин добавляет: «Отпустив митрополита и братьев, [князь] так говорил боярам: “Ведаете, что государство наше идет от великого князя киевского, Святого Владимира: что мы природные вам государи, а вы наши извечные бояре. Служите сыну моему, как мне служили: блюдите крепко, да царствует над землею: да будет в ней правда! Не оставьте моих племянников, князей Вельских: не оставьте Михаила Глинского: он мне ближний по великой княгине. Стойте все за едино как братья, ревностные ко благу отечества! А вы, любезные племянники, усердствуйте вашему юному государю в правлении и в войнах: а ты, князь Михаил [Глинский], за моего сына Ивана и за жену мою Елену должен охотно пролить кровь свою и дать тело свое на раздробление”». Василий III, призывая бояр верой и правдой служить своему сыну, одновременно создал при малолетнем наследнике опекунский совет. (Интересно заметить, что Василий не включил Елену в состав опекунского совета. Она, как издавна повелось на Руси, получала вдовий удел и отстранялась от власти.) Правда, Синодальная летопись говорит об обратном: «Приказывает [Василий] Елене скипетр Великой Руси до возмужания сына: зная ее как боголюбивую и милостивую, тихую и справедливую, мудрую и мужественную, и всякого царского разума исполненного сердца ее, всем любимой Великой Елене русской…»

Историк Р. Г. Скрынников считает, что в состав опекунского совета вошли семь приближенных к Василию III бояр и дворян. Среди них он называет младшего брата государя Андрея, боярина М. Юрьева, князей В. Шуйского и М. Воронцова. Кроме того, он говорит о Михаиле Глинском, Иване Шуйском, Михаиле Тучкове. Именно эти лица должны были оградить трон от притязаний братьев государя Юрия и Андрея, которых поддерживали и отдельные члены Боярской думы. Беспокоясь о судьбе своего сына Ивана, Василий III всячески убеждал своих братьев «крепко стоять на том, на чем они договорились и крест целовали, именно – чтобы сын его учинился на государстве государем, чтобы была в земле правда и чтобы в их среде розни никоторые не было». Братья это обещали. Прошло несколько дней, и 4 декабря 1533 года московский государь Василий III Иванович, тревожась за свою семью и судьбу государства, отошел в мир иной. В высших кругах власти наступило некоторое смятение, что описал H. М. Карамзин: «Никогда Россия не имела столь малолетнего властителя, никогда – если исключим древнюю, почти баснословную Ольгу – не видала своего кормила государственного в руках юной жены (женщины) и чужеземки, литовского, ненавистного рода. На троне не бывает предателей; опасались Елениной неопытности, естественных слабостей, пристрастия к Глинским, имя которых напоминало измену. Хотя лесть придворная славила добродетели Великой княгини, ее боголюбие, милость, проницательность ума и явное сходство с бессмертною супругою Игоря, но благоразумные уже и тогда умели отличать язык Двора и лести от языка истины; знали, что добродетель царская, трудная и для мужа (мужчины) с крепкими мышцами, еще гораздо труднее для юной, нежной, чувствительной жены, более подверженной действию слепых, пылких страстей».

Действительно, мать нельзя было отстранить от малолетнего сына. Следовало искать компромисс с регентским советом и Боярской думой, где находились как сторонники, так и противники Елены Глинской. Такое положение побудило Елену действовать решительно. Уже на следующий день после кончины великого князя в Успенском соборе Московского Кремля митрополит Даниил и весь причет церковный, князья, бояре и все православное христианство возвели малолетнего Ивана на престол, на великое княжение. Митрополит благословил Ивана крестом, сказав: «Бог благословляет тебя, государь, князь великий Иван Васильевич, владимирский, московский, новгородский, псковский, тверской, югорский, пермский, болгарский, смоленский и иных земель многих, царь и государь всея Руси! Добр здоров будь на великом княжении, на столе отца своего». Новому государю пропели многолетие, и пошли к нему князья и бояре, понесли дары многие; после этого отправили по всем городам детей боярских (молодых служилых людей) приводить к присяге жителей городов и селений. Елена при малолетнем сыне, как в свое время и княгиня Ольга, стала, несмотря на наличие регентского совета, правительницей государства. Все документы, относящиеся к внутренней жизни государства, подписывались именами сына и матери, например: «Повелением благоверного и христолюбивого Великого князя, Государя Ивана Васильевича всея Руси и его матери, благочестивой царицы, Великой государыни Елены»; или «Князь великий и мать его Великая княгиня посоветовавшись о том с боярами, повелели». В переписке с иностранными государствами имя Елены не упоминалось.