Филипп де Коммин - Мемуары

Несмотря на их многочисленность, король поставил их в тяжелое положение. Кое-кто начал с ним переговоры о мире, и в первую очередь герцог Немурский. Он присягнул королю в том, что будет поддерживать его, но позднее нарушил клятву, и за это король возненавидел его, о чем сам мне не раз говорил.

Поскольку быстро покончить с этим делом не удалось, а граф Шароле приближался к Парижу, король стал опасаться, как бы к графу не присоединились отряды его брата [21] и герцога Бретонского, двигавшиеся из Бретани (все они действовали, якобы заботясь о благе всего королевства). Сомневаясь, кроме того, в верности Парижа и других городов, король решил побыстрее вернуться в столицу и предотвратить соединение этих двух больших армий. Причем у него вовсе не было намерения сражаться, как он мне не раз признавался, вспоминая об этих событиях.

Глава III

Как я уже сказал выше, граф Шароле, узнав, что король покинул Бурбонне и направляется прямо к Парижу (так, во всяком случае, считал граф), решил пойти ему навстречу. Он огласил содержание полученного им письма, не назвав автора, и убедил всех в том, что стоит испытать судьбу. Сам он продвинулся до деревни Лонжюмо, что возле Парижа, а коннетабль Сен-Поль с авангардом – на 3 лье дальше, до Монлери. По окрестностям разослали конных разведчиков, чтобы заранее знать, куда движется король и когда он подойдет. С помощью графа Сен-Поля, а также сеньоров де Обурдена и де Конте около Лонжюмо было выбрано место для сражения и решено, что, как только король появится, граф Сен-Поль отойдет к Лонжюмо.

Следует сказать, что монсеньор дю Мэн с 700 или 600 кавалеристами поначалу расположился на пути герцога Беррийского и Бретонского, в чьих отрядах были опытные и знатные рыцари, которых король Людовик, вступив на трон, разжаловал, хотя они хорошо послужили его отцу, когда тот отвоевывал и умиротворял королевство [22] (много раз король Людовик потом раскаивался в этом, признавая свою неправоту). Среди прочих там были граф Дюнуа, достойнейший во всех отношениях человек, маршал де Лоеак, граф Данмартен, сеньор де Бюэй [23] и многие другие – всего 500 человек. Все они покинули королевскую службу и перешли к герцогу Бретонскому, будучи уроженцами его страны и его подданными, составив цвет его армии.

Граф Мэн не считал возможным самостоятельно сразиться с ними, но он постоянно держался вблизи них, продвигаясь навстречу королю. А те стремились соединиться с бургундцами. Поговаривали, что граф Мэн был с ними в сговоре, но я ничего подобного не знаю и не верю в это [24].

Граф Шароле, находившийся в Лонжюмо, в то время как его авангард стоял в Монлери, узнал от доставленного ему пленника, что граф Мэн соединился с королем, в распоряжении которого были все его отряды, насчитывавшие около 2200 кавалеристов, а также арьербан [25] из Дофине и 40-50 добрых савойских дворян.

Король тем временем держал совет с графом Мэном, великим сенешалом Нормандии де Брезе, адмиралом Франции, принадлежащим к дому Монтобанов, и другими, но в конце концов, не посчитавшись с высказанными мнениями, постановил: в битву не ввязываться и вступить в Париж, не приближаясь к бургундцам. По-моему, его решение было правильным.

Король не доверял великому сенешалу Нормандии и потребовал, чтобы тот признался, заключил ли он договор с восставшими сеньорами или нет. Великий сенешал ответил, что да, но что он лично останется с королем, а они – лишь с договором. Произнес он это, по своему обыкновению, с усмешкой. Король был удовлетворен и поручил ему возглавить авангард, дав проводников, чтобы уклониться от столкновения. Великий сенешал, действовавший по своему разумению, сказал тогда одному из своих приближенных: «Я их сведу сегодня так близко, что понадобится немалое искусство, чтобы избежать сражения». Так он и поступил, но в результате именно он и его люди оказались первыми жертвами. Обо всем этом мне поведал король, так как в то время я был с графом Шароле.

Авангард подошел к Монлери, где стоял граф Сен-Поль, 27 июля 1465 г. Граф Сен-Поль тут же известил об этом графа Шароле, располагавшегося в трех лье, в том месте, которое он выбрал для битвы, и попросил скорей прислать подмогу, ибо отойти к нему, как было условлено, он не мог: его конница и лучники были уже выстроены в боевом порядке и прикрыты обозом, так что отход выглядел бы как бегство, а это уже грозило бы всей армии поражением. Граф Шароле срочно послал бастарда Бургундского Антуана с большим отрядом и затем, поразмыслив, идти ему самому или нет, двинулся туда вслед за другими. Он прибыл на место около семи часов утра; там уже собралось пять или шесть королевских отрядов, расположившихся вдоль длинного рва, разделявшего обе армии.

В войске графа Шароле все еще находился вице-канцлер Бретани Рувиль и с ним один старый воин по имени Мадре, который сдал Пон-Сент-Максанс [26]. Напуганные ропотом, поднявшимся из-за того, что время сражаться пришло, а сеньоров, которых они представляют, так и нет, они, не дожидаясь схватки, бежали той дорогой, которая, как они полагали, приведет их к бретонцам.

Граф Шароле застал графа.Сен-Поля уже на ногах. Все подходившие воины выстраивались в линию. Лучники были разутыми, и перед каждым в землю были воткнуты колья. Открыли несколько бочек вина, дабы можно было подкрепиться. И хотя я мало что успел разглядеть, все же заметно было у всех огромное желание ринуться в бой, что казалось добрым знаком и внушало большую уверенность.

Поначалу пришли к выводу, что все без исключения должны спешиться, но потом приняли иное решение, и почти все кавалеристы сели на лошадей; только нескольким добрым рыцарям и оруженосцам приказали остаться в пешем строю. Среди них были монсеньор де Корд и его брат, а также мессир Ф. де Лален. В то время у бургундцев особым уважением пользовались те, кто действовал в пешем строю вместе с лучниками. Многие знатные люди поступали именно так, чтобы поднимать дух простолюдинов и заставлять их лучше сражаться. Обычай этот шел от англичан, в союзе с которыми герцог Филипп Бургундский, еще молодым, вел войны во Франции, длившиеся без перерыва 32 года. Основная тяжесть боевых действий ложилась на англичан, которые были богатыми и могущественными. У них тогда был мудрый, красивый и очень храбрый король Генрих, которому и служили люди умудренные и храбрые, и среди них такие выдающиеся полководцы, как граф Солсбери, Тальбот и другие, о которых я умалчиваю, поскольку все это происходило до меня, хоть я и застал кое-кого в живых. Но, когда бог отказал в своей милости англичанам, этот мудрый король умер в Венсеннском лесу, а его безумный сын был коронован в Париже и стал королем Франции и Англии [27]. Тогда-то пришли в движение все сословия Англии, между ними вспыхнули раздоры, тянувшиеся почти до настоящего времени, и дом Йорков узурпировал королевскую власть, а может быть, и по праву ее захватил – не могу сказать точно, ибо исход подобных дел предопределяется на небесах.