Лев Лурье - Лаврентий Берия. Кровавый прагматик

Ознакомительный фрагмент

Вахтанг Капитонович Кварацхелия, сын старшего брата Берии Капитона Дмитриевича, писал в 1953 году в следственную комиссию по делу своего дяди:

Несмотря на такое близкое родство, наша семья никогда не имела связи с Л. П. Берия и его семьей. В 1937 году я и моя трехлетняя племянница (дочь сестры) в первый и последний раз за нашу жизнь увидели Л. П. Берию у него дома в Тбилиси. Встреча продолжалась всего несколько минут, причем мне был задан один вопрос: «В каком классе я учусь?»… В 1950 году мой отец в результате несчастного случая после тяжелых мучений скончался. На наши отчаянные призывы о помощи опытным хирургам для операции Л. П. Берия даже не ответил. Более того, во время похорон моего отца в Сухуми сам Берия тоже находился в Сухуми, но он не только не оказал никакой материальной помощи, но даже не прислал телеграммы с соболезнованием… Вполне естественно, что в нашей семье часто возникали вопросы и недоумения о причинах такого наплевательского отношения к нам со стороны Л. П. Берии. Но они так и остались загадкой.[1]

Единственной, кто однажды помог Вахтангу Кварацхелии, была супруга Лаврентия Нина. В 1947 году он тяжело заболел туберкулезом и был по рекомендации Нины Теймуразовны устроен в туберкулезный санаторий, и, «когда процесс стал катастрофически развиваться, мне после операции достали стрептомицин». Впрочем, все эти берущие за душу признания не спасли Вахтанга Кварацхелию от ссылки в Красноярский край.

Павле и Марта Берии жили в Мерхеули обычной крестьянской жизнью. Занимались тем же, чем и другие земледельцы Сухумского округа – выращивали табак, виноград, разводили пчел. Рядом с Мерхеули прекрасные альпийские луга, что способствовало животноводству, особенно молочному. Марта, в отличие от своего мужа, находилась в свойстве с главным мегрельским аристократическим родом – Дадиани. Впрочем, разорившихся дворян в Грузии было так много, что в России и на Кавказе грузин даже дразнили «князьями».

У Павле и Марты формально было трое общих детей, но судьба двоих сложилась трагично. Один мальчик прожил всего два года и, заболев оспой, умер. Стала глухонемой после перенесенного заболевания Анна. Вся надежда оставалась на Лаврентия. Согласно официальной биографии Берии, Павле и Марта очень хотели, чтобы их сын получил образование.

Нико Кварацхелия, местный учитель, обнаружил, что Лаврентий очень способный мальчик: замечательно учится устному счету и русскому языку. И он посоветовал Марте и Павле отдать Лаврентия учиться в Сухуми. Документов той поры не существует, абхазские архивы целиком сгорели во время штурма Сухуми. Но в селе Мерхеули немногие оставшиеся земляки помнят рассказы родителей о детстве Берии, его учителе и о том, каким почетом было окружено село Мерхеули, благодаря его знаменитому выходцу.

Нелли Гвинджилия, жительница села Мерхеули:

С детства Берия учился грамоте. Его воспитатель Нико Кварацхелия рассказывал, что он был способный на учебу, очень способный. Он еще дерзкий был на характер, но на учебу был способный. И три километра в школу он ходил босиком по грязи. Не на что было купить обуви, беднота была. А вот все равно выучился, закончил на «отлично» школу и так дальше пошел учиться. Он был из бедной семьи, и его воспитатель был очень бедный. Очень уважали мы мать Лаврентия Марту, и родственники и соседи очень уважали. Она была отзывчива. Кто к ней обращался за помощью, сколько могла, она помогала всем, до самой своей смерти. К ней обращались. А к Берии не обращались. Говорили, что он не подаст руку помощи никому и всем отказывал. Несколько раз приезжал Берия в Сухуми и в Пицунду, где он на Черном море отдыхал, но ни разу в нашу деревню не приехал. Очень обижался воспитатель, Нико Кварацхелия, что он его не проведывал. Для грузин это позорно. Быть где-то близко и воспитателя, можно сказать родственника, не навестить, не подойти, не спросить «как ты?», «надо ли что»? У этого старика-воспитателя была на него обида. А так, когда отдыхали пионеры со всего Советского Союза у нас на Черном море, то они приезжали на грузовых машинах с песнями, цветами к этому воспитателю прямо домой. И там пели, выступали, танцевали и уезжали. Вот такой почет был Нико Кварацхелии из-за Берии. У школы памятник Берии стоял, высокий, в полный рост. Нико очень добрый был, он умер, когда ему сто лет было. Я его хорошо помню.

От памятника Берии не осталось и следа. На месте родового дома – поросшие лесом руины. Время стерло почти все следы этого человека на абхазской земле. Впрочем, как мы можем понять из документов и воспоминаний односельчан, сам Лаврентий не испытывал ностальгии по родным местам. И сам будто старался стереть Мерхеули из памяти. Словно и не было того нищего унизительного детства, не было родных и не очень братьев и сестер, не было отца Павле. Отношение к отцу, как покажут последующие события, быть может, одна из ключевых загадок в понимании нашего героя. Он будет еще не раз искать и находить «отцов», а потом предавать и губить их.

А пока Лаврентий навсегда оставил своего родного отца Павле и село Мерхеули, чтобы выучиться и вырваться из нищенской крестьянской жизни.

Сухуми

Подавляющее большинство крестьян в Грузии были безграмотны. Во многом потому что обучение велось на русском языке. Да и школ немного. Единственный выход – это поступить в училище. В духовное, как это сделал Сталин в Гори. Или в высшее начальное в Сухуми (его еще называли – горским). Высшие начальные училища состояли из четырех классов с годичным курсом в каждом. В них принимались дети 10–13 лет, окончившие начальную школу. Выпускники высших начальных училищ обычно поступали в учительские семинарии или технические училища.

Сухуми в начале ХХ века – модный российский курорт. Роскошный бульвар вдоль моря, клубы, хорошая библиотека, несколько купальных заведений. От пристани отходят пароходы на Батум и в Одессу. Три больших сада, в том числе Ботанический. Именно в то время, когда Берия учится в Сухуми, в Российской империи возник интерес к этой так называемой русской Ривьере. Крым уже освоен, там – летние императорские резиденции. Теперь наступает время Кавказа.

В начале ХХ века в России появляется многочисленный средний класс. У этих людей нет наследственных имений, они не могут позволить себе частые поездки на заграничные курорты. А Сухуми относительно дешев и привлекает людей, страдающих разными недугами, особенно поздней осенью и зимой. Город бурно строится. Великолепные дома, дачи, виллы, отели, рестораны. Сюда с удовольствием едет русская интеллигенция: врачи, педагоги, инженеры, строители.

Тогдашний путеводитель пишет: «Привлекая каждый год все больше и больше больных, Сухум тем не менее не отличается благоустройством, улицы довольно грязны, освещение плохое, удобных помещений для больных почти вовсе нет».