Куриный бульон для души. Сила благодарности. 101 история о том, как благодарность меняет жизнь - Эми Ньюмарк

Ознакомительный фрагмент

контейнер. В этот момент внутри у меня что-то оборвалось. Я начала плакать.

Сколько раз я оставляла свой ноутбук на кухонном столе? А телефон? Или часы? Но никто к ним не прикоснулся.

Всю весну и лето я каждый вечер вешала на ручку люка сумку с большим сэндвичем, фруктами и пакетом шоколадного молока. Я так никогда и не увидела ту женщину, хотя содержимое сумки она забирала. Поздней осенью она ушла – ее «лагерь» был заброшен, а мой сэндвич остался нетронутым и по-прежнему висел на двери люка.

Между тем я сама не заметила, как перестала искать недостатки в своей жизни. Полная смирения и благодарности, я больше не жаждала удовлетворения в обладании чем-то материальным. Я оставила мысли о том, насколько идеален мир вокруг меня, и, неожиданно для самой себя, обрела внутренний покой, который поддерживает меня уже много лет.

Ричард Вайнман

Спасибо аварии, разрушившей мою жизнь

Найди благо и восхваляй его.

Алекс Хейли

Январь 2005 года оказался для всех нас переломным. Меньше всего на свете мне хотелось бы сейчас говорить каламбуры, однако так оно и было – в самом что ни на есть прямом смысле этого слова.

Почти сразу после окончания рождественских каникул я перевез свою жену Джинни в медицинский центр для пациентов с болезнью Альцгеймера. Предыдущие семь лет я пытался ухаживать за ней дома, и этот опыт истощил меня. Раньше я совершенно не разбирался в транквилизаторах и психотропных препаратах, но теперь знал о них все. Болезнь Джинни прогрессировала – шаг за шагом моя жена спускалась в кромешную тьму деменции. Наш почти шестидесятилетний брак подошел к концу.

Еще неделю спустя мой минивэн «Одиссей» столкнулся с цементовозом. Водитель грузовика выжил. Но моя машина превратилась в груду металлолома с огромной зияющей дырой в передней части. Руль и детали приборной панели болтались на том месте, где еще недавно была водительская дверь. Виниловые сиденья, пружины и провода свисали с шасси, которое напоминало швейцарский сыр. Я был пристегнут ремнем безопасности и, возможно, только поэтому и выжил. Однако, чтобы вытащить меня, спасателям пришлось разрезать машину. Что и говорить, хватило одного месяца, чтобы моя жизнь потерпела крушение.

Все, что только можно сломать, разбить или порвать, было порвано и разбито. Мышцы потеряли свои целостную структуру, сухожилия и связки разбросало где-то под кожей. И все же нечеловеческими усилиями врачей из травматологического отделения Орегонского медицинского университета мое тело было восстановлено. Чувство благодарности? Ну да, я выжил и теперь был почти цел, чем и заслужил среди медсестер реанимации прозвище Шалтай-Болтай. Однако не могу сказать, что я чувствовал великую благодарность за это – лишь надеялся, что начавшийся катастрофой год все же станет годом возрождения и обновления.

К счастью, моя голова не нуждалась в ремонте. Единственной видимой травмой была двухсантиметровая вмятина на моем лбу от подушки безопасности. С остальным пришлось повозиться.

Чтобы соединить части моего тела, врачи поместили в суставы и кости металлические пластины. После нескольких месяцев, проведенных в лежачем и коматозном состоянии, я смог поднимать верхнюю часть тела и сидеть на месте не менее 15 секунд, не падая. На следующем этапе я уже самостоятельно перебирался с края кровати на инвалидное кресло.

Затем пришлось заново учиться стоять и даже ходить – используя реабилитационные брусья. Так что, несмотря на то, что и сейчас большинство моих передвижений проходят в инвалидном кресле, я все же в состоянии сделать десяток шагов.

Но испытания на этом не закончились. О том, чтобы вернуться домой после выписки, не могло быть и речи. Поэтому я в свои 73 года переселился в пансионат для пожилых людей с особыми потребностями.

Я и представить себе не мог, каково это – жить в доме престарелых. Мой свободный дух никак не вписывался в коллективную, упорядоченную, идеально отлаженную и четко регламентированную жизнь. Моя индивидуальность исчезла. Теперь для всех я был просто «комнатой № 108». Даже не Шалтаем-Болтаем.

В начале своей новой жизни я, как и многие другие постояльцы, целыми днями сидел в комнате и смотрел в окно. Внизу по дороге на велосипедах проезжали люди – раньше я тоже часто ездил на прогулки. Некоторые бежали – но ведь и я тоже бегал каждый день, преодолевая по 10 км и участвуя в разных марафонах. Когда-то я был триатлонистом, а теперь меня хватало лишь на то, чтобы подкатить свое кресло к окну.

Я размышлял об аварии: ведь я был практически мертв, но меня вернули к жизни. Я был абсолютно поломан, однако меня сшили и собрали заново. Теперь передо мной стоял выбор: оплакивать то, что я больше никогда не смогу делать, или жадно цепляться за то, что я умею.

Я был писателем и преподавателем, поэтому начал писать о своей жизни в пансионате для пожилых людей. Может быть, подумал я, мои записи смогут кому-нибудь помочь. Так и случилось: мои эссе стали использоваться на курсах повышения квалификации, обучающих семинарах и университетских занятиях.

События своей жизни я превратил в краткие литературные зарисовки. Я был честен и критичен, однако отмечал абсурдность и комичность некоторых ситуаций. Как позже сказал один из читателей: «Я бы точно заплакал, если бы не забавный стиль написания».

При этом писать, а точнее – печатать мне было нелегко: мои руки так до конца и не восстановились. Левая была абсолютно бесполезной, правая могла двигаться и брать предметы, однако сами пальцы оставались практически неподвижными. Поэтому я нажимал на каждую клавишу отдельно, с помощью специальной «жевательной трубки».

Это было резиновое Т-образное приспособление зеленого цвета из тех, что, как следует из названия, обычно используются для того, чтобы помочь людям вновь научиться жевать. Крепко держа инструмент в правом кулаке, я позволял потоку идей, возникающих в моем воображении, осторожно и медленно превращаться в слова.

Записи из моего блога добрались до Департамента социального обеспечения штата Орегон и правозащитных организаций, выступающих за улучшение качества жизни пожилых людей, которые находятся в реабилитационных центрах.

Поскольку я сам жил в подобном месте, то мог предоставить общественности «взгляд изнутри». Мне бы очень хотелось, чтобы с ним ознакомились взрослые дети, прежде чем поместить в дом престарелых своих родителей.

Одним только блогом дело не ограничилось. Со временем я снял небольшой документальный фильм под названием «Тонкая грань достоинства». Фильм также рассказывал о моей жизни в доме престарелых.

Видео распространилось по всей стране и стало широко использоваться омбудсменами во всех пятидесяти штатах. Я знаю, что его