Мария Тенишева - Впечатления моей жизни

После обучения пению в Париже Тенишева отказывается от артистической карьеры... «По правде сказать, меня и не очень тянуло окунуться в этот омут (театр — Н.П.)», — пишет она. Занятия живописью у Жульбера и в Академии Жюлиана в Париже, а затем два года в школе Штиглица в Петербурге и частные уроки у Гоголинского все же не дали возможности четко определить свой путь. Наступил период растерянности и депрессии: «Я очень устала душой, пусто было у меня на сердце и в голове».

И тут сама судьба посылает Марии Клавдиевне спасение — это знакомство с князем В.Н.Тенишевым и последующее замужество в 1892 году. Встретив равного себе по внутренней силе человека, получив имя, княжеский титул и состояние, которым Вячеслав Николаевич доверял ей распоряжаться, Мария Клавдиевна постепенно обрела себя и нашла наконец-то свое дело, в котором смогла полностью реализовать дарованные ей природой таланты, став известной на всю Россию меценаткой — княгиней Тенишевой.

«Могу сказать, что, проживши на этом свете много лет, я видела много богатств, употребленных на всякие прихоти, которым я не сочувствовала — пишет Е.К.Святополк-Четвертинская, — но лучшего употребления своего состояния, как княгиней Марией Клавдиевной, так и князем В.Н.Тенишевым, я не встречала, а потому, не имея семьи, я окончательно посвятила свою жизнь их делам» [11, с. 6].

Пожалуй, главным делом М. К. Тенишевой было просветительство: ею было создано Училище ремесленных учеников (под Брянском), носившее имя своей основательницы, открыто несколько начальных народных школ в Петербурге и Смоленске, совместно с Репиным организованы рисовальные школы, открыты курсы для подготовки учителей и, наконец, сельскохозяйственная школа первого разряда во Флёнове (близ Талашкина).

«Созидательницей и собирательницей» назвал Тенишеву Рерих. Музею Императора Александра III (ныне Государственный Русский музей) в 1898 году она подарила большую коллекцию акварелей русских художников; Смоленску в 1911 году передала в дар созданный ею музей «Русская старина» с уникальной коллекцией русских древностей; собрала богатую коллекцию эмалей, пожертвовала часть своих собраний Музею Общества поощрения художеств, Музею Общества школы Штиглица, Музею Московского археологического института. Представляла русское искусство на Всемирной выставке в Париже. Тенишева субсидировала издание журнала «Мир искусства» вместе с С. И. Мамонтовым, материально поддерживала творческую деятельность А.Бенуа, С.Дягилева и других.

М.К.Тенишева была замечательным художником-эмальером. Ее работы получили всемирное признание: напрестольный крест в серебре и золоте для Храма Святого Духа, икона Михаила Архангела и царевича Алексея к 300-летию дома Романовых, золоченое блюдо, преподнесенное в дар Смоленску, декор двери в Теремке с изображением Георгия Победоносца во Флёнове и т. д. Она постоянно экспериментировала, воссоздав в своей мастерской более двухсот новых оттенков непрозрачных эмалей. Ее работы выставлялись в Париже, Риме, Лондоне, Брюсселе, Праге и везде получали высокую оценку. В области искусства эмали «она заняла одно из первых мест среди современных ей мастеров» [5, с. 3], — писал А. Калитинский, издавший в Праге в 1930 году диссертацию М.К.Тенишевой «Эмаль и инкрустация». Как художник, собиратель и исследователь искусства Тенишева была избрана членом нескольких европейских академий. И наконец, главное дело ее жизни — создание Талашкина — уникального культурного центра России рубежа XIX-XX веков, центра просвещения на Смоленщине.

Но никакое дело не осуществимо в одиночку. Многие соратники своей верой, соучастием, любовью и прямым сотрудничеством помогали Тенишевой осуществить задуманное.

«Дружба — это чувство положительнее всех остальных. Люди не прощают вам недостатки, дружба — всегда: она терпелива и снисходительна. Это — редкое качество избранных натур. В минуту, когда я погибала в разладе с собой, теряя почву под ногами, встреча расположенного ко мне человека, примирителя с жизнью, была для меня равносильна возрождению», — пишет Тенишева в своем дневнике. Многие люди окружали Марию Клавдиевну. О каждом из них и об особенностях их сотворчества и содружества с Тенишевой можно говорить очень много, но далеко не все из них входили в крут «своих», самых близких.

Врубель и Рерих часто бывали в Талашкине. Мария Клавдиевна особенно была расположена к этим художникам, чувствуя в них родственные души, одаренные «редкой по богатству фантазией». Тенишевой всегда не хватало общения с человеком, живущим одними с нею художественными интересами, — и когда этот человеческий и творческий контакт возникал, она активно втягивала художников в орбиту своей деятельности. Так родились мозаики и фрески Храма Духа, выполненные Рерихом, и чудесные врубелевские росписи дек балалаек. Так же возникли Теремок и Театр Малютина, балалаечный оркестр Лидина и т. д.

Анализируя опыт Талашкина, можно, вероятно, утверждать, что здесь сложилось особое духовное сообщество художников, давшее нам ценнейшие произведения искусства. «Наши отношения — это братство, сродство душ, которое я так ценю и в которое так верю», — писала М.К.Тенишева.

Когда Мария Клавдиевна надумала открыть в Талашкине мастерские кустарных промыслов и рисовальные классы, М.Врубель рекомендовал ей художника С.Малютина.

За три года работы в имении сполна проявилась его буйная «сказочная» фантазия. Сотрудничая с Тенишевой, художник смог раскрыться в полной мере. По его проекту создан уникальный архитектурный ансамбль в Талашкине, построено здание музея «Русская старина» в Смоленске, «по его эскизам изготовлялось убранство интерьеров и экстерьеров, делалась мебель, сани-возки, расписывались дуги и балалайки, создавались вышивки. Малютин руководил столярной и керамической мастерскими, обучал сельских кустарей [2, с. 4].

Это, несомненно, была «золотая пора» художника, которую питало взаимопонимание с Марией Клавдиевной, повсюду (в том числе и на Всемирной выставке в Париже) пропагандировавшей и отстаивавшей его творчество. И, смею предположить, что со стороны С. В. Малютина были благодарность и восхищение княгиней и ее делами. Иначе разве мог бы появиться на свет его Теремок, по словам Лидии Ивановны Кудрявцевой, заведующей расположенным в нем сейчас музеем, «сказочное» признание в любви, где инициалы МТ многократно повторяются в красочном одухотворенном декоре.

С. Дягилев так писал о художнике в одном из номеров журнала «Мир искусства», целиком посвященном его творчеству: «Малютин тут (в Талашкине. — Н.П.) совершенно возродился, как растение, пересаженное в подходящую и здоровую для него почву... Не знаешь, где начинается прелесть творческой фантазии Малютина и где кончается прелесть русского пейзажа» [13, с. 158—159].