Церковь, пасторы и «стукачи» - Герман Гартфельд

Олегу и обнял его. Все знали, что у их пастора было больное сердце. Молодежь окружила его, и все начали петь: «Благодарю Тебя я, Христос из Назарета…» Потом они преклонили колени и поблагодарили в молитве Бога за то, что Он отвел от них беду.

В эту ночь Олег плохо спал, в циклической последовательности ему снились одни и те же кошмарные сны. Он, словно наяву, видел, как огромная каменная куча с шумом обрушивалась на членов его церкви и погребла всех под собой'.

— Нет, Господи, нет! — вскрикивал он несколько раз и просыпался в холодном поту. В ту сумасшедшую ночь Галина спала не больше чем Олег, и она не удивилась, когда за завтраком он высказал ей свое решение взять строительство церкви в свои руки. Но еще не одну ночь страшный сон возвращался к нему снова и снова.

* * *

Как известно, есть люди, которые ежедневно часами просиживают, глядя в телевизор. Я не буду исследовать в этой связи ни воздействия его на здоровье человека, ни на формирование мировоззрения. Не подлежит сомнению тот факт, что диктаторские режимы использовали в своих интересах средства массовой информации для того, чтобы навязать обществу свои политические цели. У нас это явление стало более чем очевидным. Поэтому наряду с потребителями телепередач есть те, которые пренебрегают этим средством информации, называя его мирским и даже дьявольским. При этом они не отрицают полезности, например, документальных фильмов, фильмов о природе или животных, которые транслирует то же телевидение.

Миша, третий сын Олега и Галины, которому было в то время около 16 лет, обучаясь в профтехучилище на автослесаря, проявлял живой интерес не только к транспортным средствам, но также и к радио– и телеаппаратуре. Для него не было большей радости, чем поковыряться в каком–нибудь старом аппарате и отремонтировать его. Свою комнату он делил еще с двумя своими братьями, но она уже давно не была похожа на детскую. Ребята превратили ее в настоящую мастерскую.

Однажды сын Олега притащил со свалки, что на краю города, сломанный телевизор. Этот аппарат стал для него предметом его страсти к технике. Миша во что бы то ни стало захотел его отремонтировать. То, что это увлечение может перерасти в опасность для его отца, он и не подозревал. Он совсем не собирался смотреть телевизор, а просто загорелся желанием его отремонтировать. Миша копошился у ящика вместе со своими братьями до тех пор, пока не появился звук. После долгих кропотливых часов, проведенных у этого аппарата, на экране появилось изображение, потом ему удалось справиться с мерцанием на экране и, в конце концов, он добился того, что можно было переключать с одной программы на другую. Велико было ликование братьев–мастеров. В субботу после обеда они пригласили своих друзей, чтобы продемонстрировать им результаты своего мастерства.

Телевизор тогда в наших евангельских церквах считался запрещенным. За его приобретение кем–нибудь из членов церкви грозило безоговорочное исключение из общины. Так что дома у христиан не было телевизоров, а ребятам очень хотелось увидеть результаты собственного труда. Один из них, ничего не подозревая, пришел домой и за ужином поделился впечатлениями со своей бабушкой. Бабушка Полина была в ужасе. «Такая безнравственность творится в доме пастора!» — не могла успокоиться она и, дрожа от святого и благочестивого гнева, несмотря на поздний час, поспешила к дому дьякона.

— Наш пастор отошел от веры! Он превратился в язычника! — возмущалась она. Сын дьявола! Я все это время подозревала! Он должен покаяться!

Если бы все зависело только от нее, то Олег заживо был бы «сожжен на костре очищения».

— Успокойтесь, успокойтесь, — призывал ее дьякон. — Расскажите толком, что случилось?

— У него естб телевизор! — всхлипнула старушка. — Знала бы я, до чего доживу.

— Успокойтесь же, не плачьте, — у дьякона отлегло от сердца. — Идите домой. Завтра я побываю у пастора и все выясню, — пообещал он. — Спокойной вам ночи!

Бабушка Полина, обиженный блюститель порядка, побрела домой. Разве она не предупреждала церковь? Не она ли еще несколько лет тому назад получила «откровение», что Олег купается со свиньями в грязи! И вот все сбылось… Ни о каком сне она не могла и подумать. Всю ночь до утра она взывала к Богу, чтобы Он покарал сбившегося с пути пастора и спас его и чтобы Господь, наконец, открыл глаза всей церкви на этого отступника.

И дьякон, который, впрочем, очень ценил Олега, также не спал. «Неужели он и вправду соблазнился на телевизор? — думал он. — Это означает, что церковь должна освободить его от служения и отлучить от церкви. Какая же это потеря для всех верующих! А все из–за того, что на служение выбрали прогрессивного пастора…» Нужно отметить, что «прогрессивный» и «передовой» считались чуть ли не ругательными словами, так же как и «мирской», то есть бездуховный. «Вот так глубоко можно разочароваться в человеке», — думал он подавленно.

Несмотря на бессонную ночь, бабушка Полина была в состоянии еще до начала воскресного богослужения разыскать многих членов церкви и поставить их в известность об отступнике Олеге. Новость, которую начали яростно пережевывать еще до начала богослужения. Если кто–то из сторонников Олега приближался к группе сплетников, то все сразу же замолкали. Маргарита Ляшко пришла к Дому молитвы пораньше и увидела, как старая Полина, окруженная молодыми людьми, о чем–то спорила. Ей удалось услышать ее высказывания, и она не выдержала:

— Я до этого не знала, что приобретение телевизора считается смертельным грехом. Все же каждый христианин должен иметь свободу выбора: приобретать себе телевизор или нет. Кто захочет поддаться влиянию мирского духа, тот сможет сделать это и без телевизора!

— Да вы…, — вскипела Полина, — вы сами находитесь в заблуждении так же, как и Олег!

Маргарита пожала плечами и направилась в Дом молитвы, где начиналось служение.

Когда Олег начал собрание, у него появилось какое–то неприятное чувство. Пастор и не догадывался, что стало причиной этого щемящего напряжения. Он прочитал вступительный стих и помолился. Во время пения хора кто–то всунул ему в руку записку. «Снова беда: ходят слухи, что у тебя есть телевизор. Маргарита». Олег прочел и протянул записку дьякону.

— Я знаю об этом, — шепнул тот. — Это правда?

Хор закончил петь, и Олег подошел к кафедре.

— Я хорошо помню, как в конце 50‑х годов из нашей церкви были исключены те, кто приобрел себе радио. Радио — неплохой передатчик