Умирая за идеи. Об опасной жизни философов - Костика Брадатан

некотором смысле, так же, как и Сократ до Него, Иисус практически «режиссирует» собственное мученичество.

Наряду со Своим личным примером Иисус предложил Своим последователям «методологию» смерти, дорожную карту к Небесам. Для первых христиан смерть Христа — центральное событие их веры. То, к чему стремился мученик, было самой славной, но и самой сложной формой подражания Христу: подражание Его смерти (imitatio mortis Christi). «За каждым мученичеством», пишет Робин Лейн Фокс, стоит «самопожертвование Самого Иисуса»[270]. Мученическая смерть Игнатия Антиохийского (ок. 35 — ок. 107 н. э.) является тому прекрасным примером. В своем «Письме к римлянам», написанном на пути в Рим, где его должны были скормить животным, Игнатий использует приближающуюся смерть для установления тесной связи с Иисусом Христом: «Если я перенесу смерть, я стану свободным человеком Иисуса Христа и вновь воскресну свободным в Нем». Игнатий принял христианство в достаточно раннем возрасте, а позже стал епископом. Тем не менее, в определенном смысле, только его мученическая смерть превратила его в настоящего христианина. Только после полного разрушения собственного тела Игнатий мог называть себя последователем Иисуса: «Я стану истинным учеником Иисуса Христа, когда мир будет даже не в состоянии увидеть мое тело».

По сути, мученичество является процессом дематериализации. Читателю XXI века практически не понять то, что происходит: Игнатий идет к своему постепенному уничтожению так, как другой идет на праздничную вечеринку. Он пьянеет от перспективы встречи с ужасающей смертью: «Пусть придут на меня огонь, крест, дикие звери, переломанные кости, отрубленные конечности, скрежет всего тела и злые козни дьявола, только бы я мог достичь Иисуса Христа»[271]. С этой точки зрения себя можно реализовать только в той степени, в какой прекратится ваше физическое присутствие в мире. Чем полнее ваша дематериализация, тем больше шансов достичь божественности.

В других религиях смерть ради Бога принимает иные формы. Биография Пророка Мухаммеда и процесс возникновения ислама (например, тот факт, что Пророк не принял мученическую смерть или что новая религия должна была утверждаться во враждебном окружении) повлияли на формирование мусульманской концепции мученичества[272]. В исламе мученик (шахид) — это тот, кто «погиб на поле битвы, сражаясь с неверными» и кому «обещана великая награда в жизни грядущей»[273]. Первоначально «неверными» были языческие арабские племена, противостоящие новой религии. Позднее ими станут представители любой иной религии, кроме ислама. При этом делалось четкое различие между «религиями Книги» (иудаизмом и христианством), к которым мусульмане должны были проявлять уважение и терпимость, и «идолопоклонническими» религиями, такими как индуизм, к которым допускались насильственные действия. Быстрое распространение новой религии в течение последующих нескольких веков после ее возникновения, а также ранний раскол между суннитами и шиитами означали, что мусульманские мученики стали появляться в большом количестве. Они пользовались особым почетом. Фархад Хосрохавар пишет, что их не считают святыми, но, поскольку они приняли священную смерть, их можно «сравнить со святыми и они могут стать их сподвижниками в раю». Их считают героическими фигурами, хотя их «героизм отличен от мирского». Они посвятили себя «благородному делу религии, руководствуясь логикой вознаграждения в загробном мире»[274].

По сравнению с христианством, где мученичество носит исключительно ненасильственный характер (мученик ничего не делает, просто позволяет себя убить за свою веру), в исламе, помимо этого ненасильственного компонента, присутствует отчетливая активная позиция. Мученик — тот, кто умирает сражаясь, чтобы либо защитить ислам, либо распространить его влияние. Эта двойственность присутствовала с самого начала. Коран в суре «Покаяние» прямо говорит об этом, ссылаясь на тех, кто умирает «на пути Аллаха»: «Они сражаются на пути Аллаха, убивают и бывают убиты» (9:111). Действительно, формула «убивают и бывают убиты» (в других [русских] переводах «убивая и погибая») снова и снова встречается в тексте Корана: «И если вы умрете или будете убиты, то, конечно, к Аллаху вы будете собраны» (Семейство Имрана 3:158).

Эта ситуация заставила исследователей ислама обозначить различие между двумя формами мученичества. Первое, так называемое «защитное мученичество» очень близко к христианской концепции мученичества. Его цель не в том, чтобы вести «насильственную борьбу против еретиков и угнетателей», а просто, как предполагает первоначальный смысл этого слова, «свидетельствовать, даже в момент смерти, о праведности пути, противостоя еретикам и угнетателям посредством ненасильственного неповиновения». Вторая форма, «наступательное мученичество», включает активную «и, если необходимо, насильственную борьбу с теми, кого верующий считает угнетателями и еретиками»[275]. Мученик не только готов умереть сам, но и хочет, чтобы другие тоже умерли. Эта форма, часто называемая «хищническим мученичеством», играет важную роль в оправдании, используемом, законно или незаконно, сегодняшними террористами-смертниками.

* * *

Несмотря на ту важную роль, которую религиозное мученичество играет для понимания философского мученичества, между ними есть важные различия. Во-первых, даже несмотря на то, что к мученикам-философам, как правило, относятся с почтением за принятую ими смерть, редко кто из них становится культовой фигурой в том смысле, в котором это существует в религиозном «культе мучеников». Во-вторых, философы-мученики действительно часто становятся основателями, но то, что они основывают, не является четко определенной институциональной структурой. А вот религиозные мученики основывают новые религии, религиозные школы, новые церкви и секты. Вместо этого мученики-философы своей смертью закладывают основу философского образа жизни и широкого распространения идей. В-третьих, мероприятия, проводимые в память философов, редко акцентируют их смерть со всеми ее физиологическими, ужасающими деталями, в то время как в религии крайне важно воспоминание и даже воспроизведение процесса (например, событий Страстей Христовых в христианстве или ритуалов Ашуры в шиизме). И наконец, случаи философского мученичества происходят гораздо реже, чем случаи религиозного. Более того, они очень индивидуальны, в то время как в религии преследования и мученичество случаются чаще и порой бывают коллективными.

Однако самое важное отличие связано с мотивацией. Религиозный мученик умирает ради трансцендентного бытия. Его смерть является частью сотериологического плана, в конце которого он получает вознаграждение. Он умирает с верой в то, что есть личный Бог, Который знает обо всех переживаемых им страданиях и Который позаботится о том, чтобы его самопожертвование было вознаграждено. Религиозные мученики проходят через испытания с мыслью, что их действия «угодны в очах Божьих». Это поддерживает их и приносит удовлетворение. Возможно, тут вступает в силу какой-то порой неясный «пакт мученика»: если я умру за веру, Бог каким-то образом обязательно обеспечит мне место среди избранных. Он просто не может этого не сделать. Напротив, за немногим исключением тех философов, которые умерли за свои убеждения (тот же Томас Мор), философы-мученики не ожидают награды за свой поступок в какой-то иной жизни. Их