Татьяна Тарасова - Красавица и чудовище

Тут же началась конкуренция с Московским балетом на льду, Ленинградским балетом на льду, которые тогда благополучно существовали. В отличие от них, у нас маленькая труппа, очень мобильная, нас с удовольствием приглашали, поскольку недорого стоило наше передвижение, наши гостиницы и наши гонорары. Но представление — высшего качества, и оно всегда собирало полные трибуны. Мы же начали с родной страны, а Бобрин, Овчинников, Гаранина, Завозин — это популярные имена, люди их любили. И вся Сибирь, конечно, была изъезжена труппой по многу раз, и, наверное, все города Советского Союза, где имелся искусственный лед. Мне кажется, что не осталось ни одного катка в стране, где бы они ни выступали. Представление было мною выстроено. Номера шли один за другим неслучайно. Специально делались музыкальные заставки, чтобы действие шло без объявлений, не прерываясь, не зажигая свет в зале. Мы с Юрой старались максимально уплотнить каждое выступление, чтобы сделать программу зрелищней. Неким образом получилась неплохая компания, а правильнее сказать — очень сильный ансамбль.

Наконец я созрела для спектакля. Решила попробовать себя в роли режиссера и балетмейстера. Начинался 1985 год, страна готовилась праздновать 40-летие Победы. Как всегда весной, я уехала на чемпионат мира, он в тот год проходил в Японии. А после него предполагалось азиатское турне: Япония, Сингапур, Австралия, Новая Зеландия. Я уже готовилась к долгому путешествию, но мне позвонил Юра, потом мне позвонил мой Вова, и оба сказали: ты никуда не поедешь, надо делать программу к 40-летию Победы, давай-ка возвращайся в Москву. Думаю, тому, кто помнит советскую жизнь, ничего объяснять не надо. В родном государстве мы денег заработать не могли, хотя моя зарплата равнялась 350 рублям и считалась довольно высокой. Единственный честный способ получить приличные деньги — загранкомандировка. Тем более Сингапур! Аппаратура! Несколько тысяч рублей — на них можно было жить и жить: не говоря уже о том, что такой тур раз в жизни выпадает, мне так хотелось посмотреть Австралию, Новую Зеландию, тем более лимоново-бананный Сингапур, про который даже в «Клубе кинопутешествий» не рассказывали. Кто же знал, что всего через пять-шесть лет наступит время, бери билет — и лети. Наконец, хотелось со своими чемпионами проехаться по туру, но выбора Володя и Юра мне не оставили.

В то время Лена Чайковская оказалась в сложном положении, у нее неважно выступили ученики, мне хотелось как-то поправить ей настроение, и я решила пригласить ее поработать вместе со мной над постановкой. Тогда же коллективу потребовался директор. Мы решили, что Юра станет художественным руководителем, а директором надо брать настоящего профессионала. Юра уже не справлялся, труппа разрослась до 12–14 человек, он сам много катался, а ему еще приходилось заниматься и художественной частью, и административной работой. Так в ансамбле «Все звезды» появился Евгений Волов.

Виталий Мелик-Карамов повез нас с Юрой к Алле Пугачевой, они давно уже дружили. Мы объяснили Алле, что хотим взять опытного человека, знакомого с концертной деятельностью, потому что пришла пора коллектив по-настоящему раскручивать и ставить на конкретные финансовые рельсы. Шоу-бизнесом наше дело тогда еще не называлось, но мы хотели сразу организационно сделать все так, как делают подобные коллективы на Западе. Мы с Вовой переговорили с Юрой заранее, тот не возражал, наоборот, с удовольствием отдавал все хозяйственные дела. Алла с Женей Болдиным, тогдашним ее мужем и директором, долго перебирали всех их знакомых администраторов, пока не остановились на Волове. Но она сразу нам сказала: «Волов человек сложный, могут быть интриги». И добавила, что в то же время он очень опытный администратор, правда, ему нельзя давать большую власть, иначе все плохо кончится. Я не раз потом вспоминала ее пророческие слова, но нам так был нужен опытный человек, что все остальные его качества нас не волновали и мы не придали советам мудрой Пугачевой никакого значения.

…Итак, я улетела в Москву из Токио, чем вызвала полное недоумение у руководителей тура и у своих спортсменов, те просто оказались в шоке. Меня понимала только Наташа, да и то потому, что в ансамбле работал Игорь Бобрин, а дело любимого мужа для нее всегда стояло на первом месте.

В Москве я позвонила Чайковской: «Лена, давай вместе сделаем что-то». Не могу сказать, что в тот момент мы находились в хороших отношениях, но ей тогда было так плохо… Меня вопросы единовластия не волновали, впереди маячило большое дело. Придумывать танцы я всегда очень любила, тем более мне было интересно пробовать себя в большой постановке, я уже много знала, много видела, у меня складывалось свое понимание наших целей. Мы начали работать вместе, Лена приходила, когда могла, она занималась массовыми сценами, я же торчала на льду днями и ночами. Наш первый спектакль сложился на удивление быстро. За две недели мы сделали двухчасовое представление. У всех фигуристов получилось по два, а то и по три номера, а через весь спектакль шло сквозное действие. Музыкальным редактором в ансамбль я взяла Мишу Белоусова, я уже писала о нем раньше. Он и сделал нам музыку для спектакля. До конца Миша со мной не рисковал, спектаклем занимался параллельно с работой в Радиокомитете, где числился в штате. Музыка, которую сложил Миша, — песенная антология войны. Начало — это любовь, молодые собираются играть свадьбу, а вместо праздника — война. Потом все великие песни военных лет — до Победы. Начиналось представление с одной пары и раскручивалось, пока на лед не выезжал весь коллектив, который кружился в летнем балу и замирал, когда слышал известие о войне… Мне кажется, что все было сделано так искренне, я сейчас вспоминаю, а у меня мурашки по коже, потому что некоторые вещи в этом спектакле получились по-настоящему. Возможно, потому, что тема войны в нас неумирающая!

Спектакль мы показывали, наверное, лет десять, всегда на 9 мая. Во всех городах, где в этот день гастролировали, давали бесплатные представления для людей, прошедших войну, для ветеранов. А премьера к 40-летию Победы проходила в Лужниках во Дворце спорта. Анна Ильинична Синилкина, светлая ей память, дала нам свою площадку. И в дальнейшем мы все премьерные спектакли театра открывали в Лужниках — Дворец спорта стал нашим домом, а Анна Ильинична — нашей матерью.

Успех получился ошеломляющий. Первый раз я попробовала ставить танец не для пары, а для тройки, четверки фигуристов. Впервые я придумывала номера на шесть — восемь человек. Вкалывали артисты так, что их костюмы промокали до последней нитки, даже плавки приходилось выжимать. Спектакль шел два часа, и чтобы ребята успевали переодеваться, костюмы придумали совсем простые, да и деньгами на что-то особенное мы не располагали. Белые хитоны — довоенное время, черные хитоны и военные гимнастерки — война и финал, никаких других костюмов больше не имелось. Так как в программе звучали самые пронзительные песни военных годов, а они всегда «царапают» душу, ставить под такие мелодии танцы было очень сложно и очень ответственно. «И помнит мир спасенный» — так назвали мы постановку — первый мой спектакль. Моя первая проба как балетмейстера целого коллектива. Для прежних выступлений ребят я придумывала отдельно мужские номера, отдельно женские, но тут я себя первый раз попробовала на цельном спектакле. Мне было одновременно страшно и не страшно, много нового интересного материала я изобретала быстро и легко. Настоящий драгоценный камень — Инна Валянская, которая могла сделать абсолютно все: могла крутиться на поддержке, могла перевертываться, ничего совершенно не боялась. Притом такая эмоциональная, так тонко все понимающая, что в состоянии танцевать репертуар от собаки до умирающего лебедя. У Инны в душе накоплено много, я ее считаю выдающейся парницей современности, но в спорте ей не повезло. А парница она от бога. Сравниться с ней может только Катя Гордеева, возможно, Бережная, но даже не Роднина. Просто у каждого в спорте, как и в актерском деле, своя судьба, и не всегда она счастливая.